Школа оказалась настолько интересной, что было просто не оторваться. Учиться девочке понравилось, что оценила Ривка, видя, с какой радостью занимается сестрёнка. Как-то после уроков все остались в классе, потому что сегодня пионерская организация должна была принять решение готова ли Гита, чтобы вступить в её ряды, или нет.53 Девочка так разволновалась, что сильно побледнела, отчего сестренка её отругала. Мягко, ласково, но тем не менее. Однако оказалось, что Гита волновалась зря. Показав знание устава, она заставила ребят улыбаться. Когда начались прения, товарищ Нудельман вышел перед своими товарищами.
Гиту мучили румынские буржуи, одно это говорит о том, что она наша, твёрдо сказал мальчик, глядя в глаза товарищей. Она не сломалась, не отчаялась, а нашла в себе силы сбежать, чтобы бороться. По-моему, это достойно! Если нужно, я ей свой галстук отдам!
Правильно Аркаша говорит! выкрикнул Лима с места. Достойна!
Я тоже считаю, что надо принять, тихо согласилась ещё одна девочка, на чём прения и закончились.
Голосуем, произнёс взрослый юноша. Кто за то, чтобы принять Гиту Пельцер в ряды Всесоюзной пионерской организации имени Ленина?
Единогласно, что ли? удивилась какая-то девочка, считавшая поднятые руки. Ну тогда
И задыхающийся от волнения голос Гиты клялся «горячо любить свою Родину, жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия, всегда выполнять законы пионеров Советского Союза»,54 а потом Ривка повязала на шее сестры красный галстук символ той страны, в которой теперь жила девочка. И снова Гита чувствовала себя частью чего-то большого, просто огромного. Важной частью. Нужной.
Отлично понимавшая, что означал этот галстук для дочки, Мама устроила праздник, на который собрались и соседи, поздравляя девочку, лицо которой было цвета галстука, с этим важным шагом. Для Гиты это было важно доверие товарищей. Каждый день девочка училась тому, что она совершенно точно не одна. Уходило в прошлое одиночество, всё реже приходила в снах камера Всё чаще снились абсолютно волшебные, в которых была радость, только радость и больше ничего, сны.
Расцвела дочка, прокомментировал Изя, полюбивший эту милую девочку. Перестала бояться
Закрой рот с другой стороны и иди суды, попросила Циля, поинтересовавшись затем: Ты себе сделал мнение, как праздновать день рождения Гиты будем?
Понятно, что вместе с Ривкой, покивал Изя, пустившись в обсуждение деталей с любимой женой.
А ведь впереди ещё ожидались праздники, их тоже надо отмечать пусть ребятишки чувствуют себя комфортно. Родители думали о том, чтобы детям было тепло и хорошо дома, всем детям, не разделяя их на биологических и нет. Именно это Гиту поражало больше всего, именно этого она никогда в жизни ранее не видела, даже в синагоге. У девочки теперь была настоящая семья, поэтому и радовалась обязательно солнечному будущему а идише мэйделе.55
Часть 7
Нежный голосок Гиты выводил: «А идише маме, ис гибт нит бэсер ин дер вэльт»,56 а Циля смотрела на младшую из своих детей, глядевшую на неё сейчас с такой любовью, буквально заставляющую плакать оттого, как девочка относилась к ней, к своей Маме. Гита даже писала это слово с большой буквы, поразив учителя объяснением, почему так правильно. И ей позволили, не считая это ошибкой; при этом люди смотрели на Цилю с большим уважением так воспитать детей
В школе всё было прекрасно, по мнению уже еврейской девочки, совершенно забывшей, что когда-то она была ненужной и нелюбимой. У неё были Мама, Папа, Ривка и Йося, и Гита хотела, чтобы так осталось навсегда. Мама была права, отправив их троих в русскую школу, потому что не прошло и пяти лет, и еврейские школы начали закрывать, принудительно переводя город на русский язык, точнее, его одесскую вариацию. Но спустя год Гита уже довольно хорошо владела русским, работая над собой. Девочка видела, как радовалась Мама, стоило только получить хорошую отметку, и старалась никогда не огорчать Цилю. Свою Маму.
Глядя на Гиту, менялась и Ривка, потому что такое отношение и такие эмоции не могут оставить никого безразличным. А Изя только улыбался, радуясь за детей. Пропадавший на работе доктор, конечно же, очень осторожно привёл младшую в больницу ещё в самом начале состояние нужно было зафиксировать для НКВД, но Гита уже полностью доверяла Папе, поэтому даже и не запомнила деталей осмотра.
Ривка, мы на речку пойдём? поинтересовалась доделавшая уроки Гита.
А как ты себя имеешь57? поинтересовалась сестра, озабоченная бледностью своей младшей. А так я не против.
Ой, да хотела уже отшутиться девочка, но потом просто прильнула к Ривке, тихо сказав на идиш: Всё хорошо, сестрёнка, честно-честно.
Ох, сокровище моё, обняла та Гиту, погладив по голове, что её сестре очень нравилось. И Ривка, и Циля быстро заметили, что младшая не просто нуждается в ласке, но и ценит её. Пойдём
Ты слышала, что за геволт58 у Рабиновича был? поинтересовалась младшая, пока они шли к морю.
Ой, у него вечно какой-нибудь геволт,59 отмахнулась Ривка, которую эта тема совершенно не интересовала. Он наверняка и гефилте фиш60 делает как геволте,61 и девочки рассмеялись.
Плавать Гите очень нравилось, так же, как и ходить под парусом. Йосин друг Миша выходил на лодочке в спокойную погоду, и, конечно же, они не забывали девочек, потому что без Ривки Гита была несогласна, а сама Ривка нравилась Мише, который вот таким способом мог с ней встречаться, не привлекая внимания, хотя девочка, конечно же, всё понимала.
Самым тяжёлым для Гиты поначалу был противогаз. В школе учили, что противогаз должен быть всегда под рукой, в городе даже проводились «репетиции отражения воздушно-химического налета империалистической банды», когда нужно было бежать в убежище и надевать противогаз. Иногда даже уроки проводились в противогазе, что было очень тяжело Гита задыхалась и пару раз даже падала в обморок, пока Ривка не рассказала, что фильтр можно свинтить и тогда дышаться будет легче, правда, если поймают, будет очень грустно.
«Очень грустно» Гита поняла как «Мамочка расстроится», поэтому терпела изо всех сил, пока Папочка не заметил неладное девочка чаще бледнела, ей временами не хватало воздуха, и тогда школа получила грозную бумагу из больницы, отчего девочку освободили от учебных тревог. Она не одна была такая: Лея из их же класса тоже задыхалась, а директор школы сказал, что смысл этих тревог научить, а не убить, поэтому девочек даже жалели.
Здесь учились десять лет, и не было разделения по разным школам, как в Германии, хотя ещё сохранялись отдельно мужские, отдельно женские, но и в этом смысле Гите повезло по крайней мере, она действительно так считала. Иногда только страшные картины приходили в снах, и тогда Мама успокаивала свою мэйделе.62 Девочка ощущала себя очень нужной и важной, да и любила свою семью так, как будто они были первыми после Всевышнего. Ребе улыбался, глядя на то, как Гита совмещает пионерскую работу и иудаизм. Иногда это было действительно забавно.
Несмотря на то, что Гита подрастала, её продолжали ласково называть «девочкой» мэйделе на идише. Прошедшее время слилось для девочки в постоянное ощущение счастья. Она всегда помнила, как бывает плохо, поэтому старалась изо всех сил. Не всегда у неё получалось, но трудно было бы ожидать всего Однажды она даже напугала Маму своим видом. Девочка возвращалась из школы, пытаясь понять, что сделала не так сегодня она получила двойку, не представляя за что. Учитель был новым, ничего не объяснив, он будто хотел довести девочку до слёз, что попытавшиеся успокоить Гиту друзья и подруги очень хорошо поняли.