Он был пьян?
Нет, он был совершенно трезв и в своем здравом уме, могу вас заверить.
Откуда вам это знать? Вы что, врач?
Но мистер Уэйнрайт был непоколебим.
Я засвидетельствую в суде, что он был в полном здравии и ясном рассудке.
Коннор повернулся к матери, сидящей напротив него.
Мам. Сделай что-нибудь. Это просто невозможно.
Она несколько раз моргнула.
Что ты хочешь, чтобы я сделала? Я в таком же шоке, как и ты. Твой отец никогда не упоминал при мне, что хочет изменить завещание, и я уж точно ничего не знала о его незаконном ребенке. Она обвиняюще уставилась на меня. Сколько вам лет? В каком году вы родились?
В тысяча девятьсот восемьдесят седьмом, ответила я.
Миссис Уилсон возмущенно воскликнула:
Мы тогда были еще женаты. Еще даже не развелись.
Я замялась, подыскивая слова.
Мне очень жаль. Я не знаю, что тогда происходило. Все, что мне известно что моя мать провела здесь лето с моим папой, ее мужем, а я родилась в Америке, когда они вернулись домой.
Невероятно, фыркнула миссис Уилсон. Хотя я не должна удивляться.
Уж конечно не должна, сказала Слоан. Ты же знала, что он спал с кем попало, даже когда вы были еще женаты. Потому ты от него и ушла.
Все они снова посмотрели на меня, как будто это я была виновата в том, что их отец был таким бабником.
Не смотрите на меня, сказала я наконец. Я во всем этом не виновата.
Так ли? сказал Коннор. Мне как-то с трудом в это верится.
Почему? спросила я. Ваши родители развелись несколько десятков лет назад, и прямо сейчас в этом доме находится женщина, которая была одной из его подружек. Единственное, что меня удивляет так это то, что я единственный незаконный ребенок, сидящий сегодня за этим столом.
Миссис Уилсон поднялась.
Как ты смеешь?! Он еще даже не остыл в своей могиле.
Я громко рассмеялась.
Серьезно? Простите. Это действительно странно.
Она снова села на стул и, повернувшись, ласково заговорила с адвокатом:
Джон. Вы, конечно же, понимаете, какая проблема у нас возникла. Если бы я знала, что все так обернется, я пригласила бы своих адвокатов.
Это ничего бы не изменило, невозмутимо ответил мистер Уэйнрайт. Завещание действительно и остается в силе.
Она окинула его искоса почти кокетливым взглядом, как будто надеялась очаровать его, чтобы он изменил дело в ее пользу. Но он продолжал молчать, нисколько не колеблясь.
А он не говорил вам, почему он так поступил? спросила миссис Уилсон, раскрасневшись от возмущения. Не объяснял, почему решил обездолить собственных детей ради ребенка, которого никогда даже не видел?
Он их не обездолил, сообщил ей Джон. Он оставил им по три миллиона фунтов и дом в Лондоне.
Миссис Уилсон резко выдохнула и прижала руку к груди, как будто была оскорблена.
Для него это была карманная мелочь, сообщил Коннор всем окружающим. Винодельня стоит в разы больше этого.
Мне было довольно интересно, насколько же именно больше она стоит, но я не посмела спросить. В настоящий момент было лучше сидеть тихо и держать рот на замке.
Коннор снова уселся за стол.
Мы будем бороться.
Я предполагал это, ответил мистер Уэйнрайт.
Слоан быстро замахала руками.
Подождите. Я уверена, все это может довольно легко разъясниться. Если я правильно понимаю, в Италии существует закон о наследовании детьми имущества отца. Мой муж проверил это, перед тем как я садилась в самолет. Он сказал, это называется обязательное наследование или что-то подобное, и что мы должны получить как минимум шестьдесят шесть процентов всей его собственности в равных долях. Слоан указала на меня. А она не наследница. Она незаконная.
Я начинала ненавидеть звуки этого слова.
Это верно, ответил мистер Уэйнрайт. Гражданский кодекс Италии защищает ближайших родственников, но в 2015 году Европейский Союз принял закон, позволивший вашему отцу, как британскому подданному, составить завещание согласно законам его страны. А в Соединенном Королевстве Великобритании человеку предоставляется гарантированная законом свобода распоряжаться своим имуществом так, как ему будет угодно. Он мог бы при желании оставить все на благотворительность.
Коннор протянул руку в мою сторону.
Ну, вот вам ваша благотворительность.
Простите? сказала я.
Мария под столом взяла мою руку и пожала ее. Я встретилась с ней взглядом, и она покачала головой.
Чего я не могу понять, обратился ко мне Коннор, так это что же произошло между моим отцом и вашей матерью. Она что, шантажировала его? Или это были вы? И впился в меня глазами.
Да нет конечно! ответила я. Я вообще никогда в жизни с ним не разговаривала!
Тогда как же мы должны все это понимать? спросил Коннор. Мы никогда не слышали о женщине, которую он трахнул тридцать лет назад. Как ее звали?
Лилиан Белл, ответил мистер Уэйнрайт.
Коннор повернулся за разъяснениями к Марии.
Она же не присутствовала в его жизни, верно?
Мария пожала плечами.
Я об этом ничего не знаю.
Адвокат невозмутимо произнес:
Согласно утверждению вашего отца, существовали письма.
Коннор нахмурился.
Письма? О чем вы говорите? Любовные письма?
Не знаю. Он не говорил, ответил мистер Уэйнрайт.
Коннор во внезапном приступе ярости вскочил со стула, опрокинув его, и подбежал к окну, где замер, глядя наружу. Все, кроме Слоан, молча смотрели на него.
Он не передавал эти письма вам на хранение? спросила она. Как свидетельство или что-то в этом роде?
Для написания завещания не требуется свидетельств, связанных с выражением чьей-либо последней воли, объяснил ей мистер Уэйнрайт. Я подумала, что он изо всех сил старается не показаться снисходительным.
Но он все хранил, ответила Слоан. Верно же, Мария? Я не хочу использовать слово барахольщик, но он же с трудом соглашался выбросить хоть что-то. А эти письма, что очевидно, были ему важны. Они должны где-то быть.
Коннор снова повернулся к адвокату.
А что, если эта женщина, Лилиан Белл, шантажировала его? Тогда у нас будут основания опротестовать завещание, ведь так?
Мистер Уэйнрайт повернулся на стуле.
Да, в этом случае так и будет. Но вам придется это доказать.
Коннор наклонился вперед.
А если не шантаж, то какие еще есть основания, чтобы отменить завещание? Злоупотребление влиянием? Принуждение? Мошенничество?
Да, все это может быть учтено, ответил мистер Уэйнрайт. Но ваш отец ни в чем не проявлял, что находится под воздействием каких-либо манипуляций.
Может, он сам этого не понимал. Или, в случае шантажа, он хотел по какой-то причине скрыть это.
Мистер Уэйнрайт в упор посмотрел на него.
Коннор, вы не можете опротестовывать завещание с подобными обвинениями просто потому, что считаете его несправедливым. У вас должна быть серьезная законная причина, а предполагать то, что предполагаете вы Чтобы доказать подобное, вам нужны свидетельства. Убедительные свидетельства.
Но вы только что сказали, что были письма, ответил Коннор, оборачиваясь ко всем, сидевшим за столом. И я заявляю вам всем прямо сейчас я собираюсь задавать самые жесткие вопросы. Кто-то должен что-нибудь знать. Он указал на меня. Вот хотя бы она.
Я не знаю, ответила я.
Он горько хохотнул.
Да даже если бы знала, ты бы нам не сказала, особенно если собираешься все это унаследовать. Направляясь к двери, он окинул меня ненавидящим взглядом. Я иду звонить своему адвокату.
Слоан тоже поднялась.
Похоже, я должна сделать что-то подобное. И она вышла из комнаты вслед за братом.
Мария выдохнула.
Ну вот. Она выпрямилась на стуле и повернулась к юристам. Можно спросить, мистер Уэйнрайт, если это завещание будет признано недействительным существует ли предыдущее завещание, которое вступит в силу вместо него?
Да, существует, ответил он. Оно было написано около десяти лет назад.