Понимаю, мать надо навестить Давай-ка встретимся в полдень у гимназии, что у Пустого рынка. Знаешь, где?
Да, в Соляном переулке. А можно
Кешка в окно хорошо видел поджидавшую его Наталью, которая для видимости болтала с соседками по дому.
Что?
Сундук наш в твой сарай перенести?
В отличие от Фроськи, Анфиска с Лукой продавали маклакам свою добычу не каждый день, а раз в неделю. И для хранения костей арендовали во дворе дома небольшой сарай, который запирали на навесной замок.
Да не вопрос. На, держи ключ.
Кешка дождался, пока Анфиска доест и уйдет из чайной, а потом, расплатившись с буфетчиком за еду, отправился на улицу. Наталья стояла в отдалении и по-прежнему точила лясы с подружками. Кешка пошёл во двор, краем глаза заметив, что квартирохозяйка, попрощавшись с товарками, осторожно двинулась за ним. Улучив мгновение, когда он находился вне её зрения, Генерал подбежал к пожарному ящику, открыл его и зачерпнул горсть песка. Далее он шел медленно, то и дело озираясь, чтобы Наталья, наблюдавшая за ним из-за угла, поверила, что он идет к тайнику.
У Анфискиного сарая Кешка еще раз огляделся по сторонам и, будто убедившись, что никого нет, достал ключ, открыл сарай и зашел внутрь.
Вот же холера, прошептала Наталья, пару раз бывавшая у Анфиски в сарае и знавшая, что тот доверху завален всяким хламом. Нашел, где деньги спрятать. Что же делать? Придется отобрать у Генерала деньги силой. А заодно и ключ от сарая. Запру его там, а сама в сыскную
Наталья быстрым шагом пересекла двор.
В правой руке у Кешки был зажат песок, а левой он якобы шарил внутри костей, сваленных в дальнем углу сарая, который не просматривался от двери. Мальчику нужно было заманить Наталью вовнутрь. И это ему удалось. Услышав торопливые шаги и характерное покашливание, он запел песню каторжников, которых они с мамкой как-то встретили у Николаевского вокзала:
Ах дербень-дербень, Калуга,Дербень Ладога моя,Кто на Ладоге бывал,Кто про Ладогу слыхал.Ой, кто здесь? спросил Кешка, когда Наталья зашла в сарай.
Это я, Кешенька. А ты что тут забыл?
Я-то? Ничего
Зачем врешь? Я ведь теперь тебе как мать. Наталья медленно приближалась к мальчику. Ах вот где у тебя тайник! А ключ от сарая где взял? У Анфисы украл?
Но ты ведь Анфиске не скажешь?
Конечно, не скажу
Наталья схватила Кешку за ухо, он взвизгнул.
Деньги давай, живо.
Кешка кинул ей песок в глаза. Наталья взвыла и отпустила его. Мальчонка быстро добежал до двери, закрыл её и навесил замок.
Первая часть его плана удалась.
Теперь надо было выманить Натальиного мужа. Гришка редко покидал жилище, потому что портняжным ремеслом занимался на том самом столе, на котором ночью спал с женой и детьми.
Что бы придумать?
Забравшись на дуб, Кешка забрал из тайника деньги. Затем вернулся к дому, поднялся на четвертый этаж и зашел в комнату. Гришка корпел над заплатками, которые пытался приладить на протертые до дыр штаны. Его детки ползали под столом, играя обрезками тканей.
А где тетя Наташа? окликнул портного Кешка.
Тот, услышав его голос, вздрогнул:
Она Ты разве не видал её? За тобой пошла
Нет, простодушно улыбнулся Кешка. Я ведь денег ей должен, зашел, чтоб отдать
Портной оживился:
Так оставь, я передам.
А не пропьешь?
Ну что ты? Разве можно
Точно?
Ты ж меня знаешь
Кешка действительно прекрасно знал, что Гришка давно бы спился, кабы не Наталья, державшая благоверного в ежовых рукавицах. Даже с его заказчиками договаривалась и рассчитывалась лично она, не доверяя мужу ни копейки. Кешка был уверен, что, получив от него полтинник, Гришка тут же забудет и про заплатки, и про детей и побежит в трактир.
Тогда держи, кинул портному монетку Кешка.
Гришка ловко её поймал:
А почему только полтина? Наталья говорила, два рубля вернешь.
Остальное отдам ей лично. Ну мне пора.
Кешка, выйдя за дверь, поднялся по лестнице к чердаку и принялся ждать. Гришка вышел буквально через минуту после него. Проводив портного взглядом, Кешка вернулся в квартиру. Дети-погодки, два мальчика и девочка, прекрасно его знавшие, не обратили на его приход никакого внимания. В отличие от недалекого Гришки, наблюдательный Кешка давно выяснил, где прячет от мужа деньги Наталья в небольшом отверстии между ножкой и доской портновского стола. Нагнувшись, Кешка вытащил оттуда купюры.
Дай! потребовал младший из детей, четырехлетний Вася.
Кешка отвесил ему оплеуху. Привыкший к побоям Вася ничуть не обиделся и тут же стал отнимать у Вани, старшего из деток, какую-то красную тряпочку. Кешка пересчитал вытащенные деньги. Одиннадцать рублей. Ему очень хотелось забрать их все. Но Кешка был человеком честным и принялся вычислять: полтора рубля Наталья должна им с мамкой за следующий месяц, который они жить здесь не будут; полтинник Кешка отдал сейчас Гришке. Итого два рубля. Но ведь и этот месяц они с мамкой прожили не полностью. Сегодня всего лишь восемнадцатое число. Но полтора рубля делить на тридцать и умножать потом на восемнадцать Кешка не умел. Потому вздохнул и, забрав два рубля, простил Наталье непрожитые дни. Оставшиеся деньги он спрятал обратно в тайник.
Эй, Енерал, дай покурить, потребовал шестилетний Ванька, схватив для убедительности со стола портновский нож отца.
Кешка, дав ему пинка, отобрал нож. Положил было его на стол обратно, а потом подумал, что нож-то ему пригодится. Да и стоит он примерно те копейки, что должны ему Ивановы за непрожитые в комнате августовские дни.
Эх, были бы у Кешки на ногах сапоги, засунул бы нож за голенище
С этой мыслью мальчика сразу посетила другая: а не обзавестись ли ему одеждой и обувкой? С босыми-то ногами в тряпичники не выбиться. Да и рубище холщовую тряпку с дыркой для головы стоит сменить на рубаху и портки. Ведь деньги теперь у него есть.
Он тут же отправился к маклаку, тому самому, что буквально за полчаса до Кешки приодел Дерзкого.
Чего тебе? спросил лавочник.
Рубаху, кушак, портки и сапоги, ответил Кешка, разжав на миг кулак, чтобы продемонстрировать наличность.
Подороже, подешевле?
Подешевле.
Смерив Кешку опытным взглядом, лавочник приодел его буквально за пять минут. А потом с полчаса они торговались. Кешка был наблюдателен и памятлив. Прожив пару лет в комнате портного Иванова, он прекрасно знал цену вещам, что новым, что поношенным. И все попытки лавочника обдурить с виду неопытного мальчишку оказались тщетными.
Хрен с тобой, забирай всё за три рубля.
Рубище моё в зачёт возьмете?
Гривенник.
Нет, полтора.
Согласен!
А сундук? Его купить не желаете?
Здоровенный сундук в одиночку Кешка бы до маклака не дотащил ему пришлось пожертвовать двугривенным и нанять себе в помощь савотейщика Фимку.
Ну, ежели за рупь, пренебрежительно процедил маклак.
Нет, тогда пойду к Сарайкину, заявил Кешка.
Два.
Креста на вас нет.
Три.
Что ж, тогда с вас пятиалтынный!
Лавочник отдал ему три пятака. Забрав из сундука портновский ножик теперь его можно было сунуть за голенище, Кешка вышел на Лиговку и отправился к Пустому рынку.
Он пришел туда одновременно с полуденным выстрелом пушки Петропавловской крепости, который здесь, в центре города, был столь оглушающим, что Кешка даже вздрогнул с перепуга.
А вот и Иннокентий, поманила его пальцем Анфиска на задний двор, где сметал в кучу разноцветные листья грузный мужик с бородой на обе стороны. Вот, Васенька, тот сиротинушка, о котором говорила. Ну? Что встал, как чурбан? Кланяйся, Кешка, своему благодетелю.
Мальчик кивнул. Анфиска схватила его за вихры и пригнула голову чуть не до земли:
Ну кто так кланяется? Надо до земли.
Звать меня Василий Палыч, весомо сказал дворник. Приходить будешь, когда в церквях по три раза бьют. Ты мне полтинник, я тебе мешки с костями. Если кто из начальства тебя поймает, скажешь, что мой племянник. Всё понял?