Лакедемонянин Каллон и фиванец Аристокл лежали в тени могучего ветвистого дуба, в некотором отдалении от других воинов. На траве рядом с ними лежали доспехи и оружие.
Каллон потянулся, вытянув вверх длинные, толстые, удивительно мускулистые руки. Вся фигура спартанца поражала своей мощью мышцами и поистине исполинским ростом он не уступал самому Гераклу. Чертами лица он отличался от эллинов нос не такой правильный, с горбинкой, довольно широко посаженные тёмно-карие глаза; волосы гораздо темнее, нежели у белокурых греков; окладистая борода напоминала ассирийскую.
Разрази меня Арес, я больше не в силах терпеть эту скуку! оглушительный низкий голос был под стать телосложению воина. Если будет так продолжаться, я затащу в эту прекрасную рощицу какого-нибудь прелестного рабчонка! Каллон хохотнул всегдашним своим густым смешком.
Лежащий с закрытыми глазами, заложив руки за голову, Аристокл никак не отреагировал на шутку. Впрочем, это была не совсем шутка спартанец мог выкинуть и не такое.
А собственно, что я тут делаю? К чему мне биться за чужой город? Какое мне вообще дело до людских страстей? Ладно ты, Аристокл, ты ещё почти человек, а я Каллон задумчиво охватил огромной ладонью бороду. Наверное, я просто не могу жить без войны, без звона мечей, запаха крови Аристокл! я с кем беседую? Я ж знаю, что ты не спишь, лакедемонянин усмехнулся и дёрнул сотоварища за хитон. Что ты ходишь, как в воду опущенный? Радуйся, у тебя вечность впереди!
По мне такая вечность хуже смерти, глухо отозвался фиванец, не размыкая век. В отличие от лаконца, он обладал типичной эллинской внешностью: безупречный нос, образующий с высоким лбом прямую линию, голубые, почти прозрачные глаза, слегка вьющиеся светло-русые волосы и бородка. Хуже самой страшной смерти.
Опять ты за своё, Аристокл! Говорю тебе, привыкнешь, потерпи немного, сказал Каллон и на той же ноте продолжил: А хочешь, забавку расскажу? Только сегодня услышал. Возвращается Гера с прогулки на Олимп и видит: Зевс на супружеском ложе Артемиду охаживает
Между тем в лагере началось оживление. «Сражение! Будет сражение! Решено дать бой!» раздавалось то здесь, то там.
Слава Аресу! воскликнул Каллон, резво вскочив на ноги. Сподобились, наконец!
Все стратеги единодушно отдали верховное командование Мильтиаду, как самому опытному полководцу и человеку, отлично знающему персов, их тактику и традиции. Перекрывая дорогу на Афины, Мильтиад выстроил своё войско при входе во Франскую долину, между высотами Арголика и Котрони. Склоны гор были обильно покрыты жёстким маквисом, довольно частыми соснами и усеяны обломками скал, что должно было помешать персидской коннице окружить эллинов с флангов.
Обещанная Спартой помощь не подоспела, и поэтому в центре фаланги глубину построения пришлось уменьшить на флангах гоплиты были построены, как и положено, в восемь рядов, в центре же лишь в четыре. На правом крыле, под предводительством полемарха Каллимаха, находились лучшие афинские воины, в середине фаланги менее опытные, возглавляемые Мильтиадом. Левым флангом, состоящим из союзников-платейцев, командовал бесстрашный стратег Аемнест. Афинские рабы, вооружённые пращами и дротиками, расположились позади фаланги и на склонах гор.
Перед греческим воинством простиралась Марафонская равнина, окружённая горными отрогами. Напротив них стояла персидская армия. В тылу мидян был их лагерь, разбитый у самого берега, и внушительный флот. По левую руку от греков текла небольшая река Харадра, впадающая в Эгейское море, за ней начиналось болото.
Ни один из противников не решался начать битву. Датис и Артаферн, предводители персов, колебались, считая, что им невыгодно напасть первыми; Мильтиад, уже теряя надежду, ждал лакедемонян.
Аристокл и Каллон стояли в первой шеренге правого, почётного крыла. Их доспехи почти не отличались. Облегчённый бронзовый панцирь и поножи, защищающие икры, коринфский медный шлем, закрывающий почти всё лицо. Гребень из конского волоса на шлеме Аристокла не был покрашен, у Каллона гребень был ярко-красным.
Дюжий спартанец, возвышающийся над соратниками на полторы головы, изнывал от бездействия.
Каллимах, обратился он к полемарху, стоящему от него по правую руку, скажи, мы будем когда-нибудь биться, или нет?!
Полемарх посмотрел на гиганта снизу вверх.
Терпение, Феотид (под этим именем здесь знали Каллона), терпение.
Да сколько же можно
Откуда-то из задних рядов послышался задорный оклик:
Эй, Феотид, сколько ты сегодня (далее последовало солёное словцо)?
Пока ещё ни одного, весело крикнул в ответ лаконец. Так что смотри, как бы я тебя не (Каллон повторил выражение)!
Гоплиты захохотали.
Раздери меня цербер! не унимался спартанец. Если мы через час не выступим, я пойду на мидян один! Каллимах, забавку хочешь? Новенькая. Приходит Гера
Эллинское войско встрепенулось: наконец персы пошли в атаку.
Не судьба мне сегодня забавку закончить, удовлетворённо проговорил Каллон, поднимая с земли тяжёлый гоплон с изображением головы Горгоны; для защиты верхней части ног к нижней части щита была прикреплена занавесь из бычьей кожи. Ну что, Пандокл (Аристокл), знатная будет жертва Аресу, а?
Да, коротко ответил фиванец.
Варвары медленно надвигались. В центре строя находилась лёгкая пехота: саки и «бессмертные», отборная часть регулярной персидской армии, на флангах конница.
Греческая фаланга застыла, ожидая знака Мельтиада. Медийский строй был шагах в двадцати от греков; пехотинцы остановились, выставив перед собой сплошной стеной плетёные станковые щиты в человеческий рост. Персидские лучники стреляли не целясь точность попадания достигалась многолетней выучкой и умением мгновенно рассчитывать траекторию полёта стрелы; и вот когда в небо поднялась туча стрел, Мельтиад махнул рукой. Оглушительно взвыли эллинские горны. Уходя от обстрела, прикрываясь от стрел щитами, держа наперевес длинные копья, греческие воины двинулись на неприятеля сначала шагом, а потом всё быстрее и быстрее. Это явилось полной неожиданностью для Датиса и Артаферна, которые никак не думали, что эллины решаться пойти в атаку, значительно уступая в количестве воинов и будучи без прикрытия лучников и конницы.
Истошно вопящий Каллон вырвался вперёд, отведя назад руку со ксифосом; меч лаконца был в полтора раза длиннее и гораздо тяжелее обычного. Спартанец врезался в первую шеренгу врага, опрокинув сразу три станковых щита, и не глядя, со страшной силой рубанул мечом. Битва началась.
Варвары выдержали первый натиск эллинов. После нескольких часов жаркого рукопашного боя слабые центральные греческие шеренги подались назад. Воодушевлённые персы увлеклись погоней, не замечая, как их берут в кольцо сильные фланги противника. Мидийская конница не могла эффективно действовать, легковооружённые пехотинцы, несмотря на многочисленность, не оказывали достойного сопротивления эллинским гоплитам. В панике персы обратились в беспорядочное бегство.
Сражение переместилось к кораблям. Неутомимый Каллон бился яростно и отчаянно, без устали разя врагов мечом направо и налево лёгкие персидские кольчуги не выдерживали бешеных ударов. Спартанец первым исхитрился забраться на палубу одной из вражеских триер.
Аристокл, не столь искусный во владении оружием и непривычный к длительным битвам, уже давно устал. Он бросил тяжёлый щит и держал ксифос обеими руками. Панцирь фиванца не выдержал очередного удара гнутого персидского меча. Получив рану в печень, Аристокл упал на колени, оказавшись по пояс в воде. Его удачливый противник, широкоплечий перс из «бессмертных», вонзил меч эллину в грудь почти по самую рукоять