Взглянем на неё в последний раз, предложил папа.
Мамино лицо оставалось непроницаемым. Она молчала всю дорогу, но сейчас наконец заговорила:
На это уйдёт не меньше получаса. Давай не будем всё усложнять, Стив. Просто поедем.
Прогулка нам не помешает, возразил папа. Разомнём ноги, подышим свежим воздухом, попрощаемся с родными местами. Идём, Хелен.
Я останусь в машине, отрезала мама. Почитаю книгу.
Как хочешь.
Мы с папой пошли без неё, но я до последнего надеялась, что мама передумает. К сожалению, когда я обернулась, по тропе вышагивала только кустарная индейка. Земля тут была неровная и холм крутой, поэтому я старалась смотреть себе под ноги. Правый глаз у меня видит почти идеально, а левый мне удалили ещё в младенчестве, из-за рака, и заменили протезом. То есть глубинное зрение, которое помогает воспринимать объёмное пространство, у меня не очень. А ещё я могу не заметить, если слева что-то мелькнёт.
Кустарники на обочине были сухие и коричневые, изнывающие от жажды, а трава и облетевшие листья хрустели под ногами.
Здесь давно не хватает мощного, затяжного ливня, сказал папа, словно прочитав мои мысли. Жалко, конечно. Всего пару лет назад эти места дышали жизнью.
Мы поднялись к серым валунам, покрытым оранжевым лишайником, и нам открылся обширный вид на поля цвета тусклой соломы и редкие стволы эвкалипта на склоне. Пейзаж был всё ещё красивый, но уже не такой, каким я его помнила.
Ты точно уверен, пап? спросила я, понимая, что это мой последний шанс его переубедить. Ты же сам говорил, что никогда не бросишь Коттон ради города.
Говорил, признал он. Но в жизни иногда приходится делать то, чего тебе не хочется, и менять планы. Попробуем найти в переменах какие-то плюсы. Это мы умеем. Ну, пойдём, пока мама без нас не уехала.
Но мы же будем навещать Коттон? Здесь все наши друзья.
Разумеется. Он навсегда останется нашим домом, неважно, как далеко нас забросит жизнь.
Под горку шагалось намного быстрее и проще, и мы поспешили к пикапу, во весь голос распевая: «Коттон всё ещё мой дом».
Глава вторая
Август
На улице холодно, и тонкий футбольный джемпер не спасает от порывистого ветра. Мяч несётся прямо на меня. Я пытаюсь оторваться от соперника, но тот словно ко мне прилип. Ноги увязают в грязи, колено ещё ноет до этого я не смог принять подачу от нашего капитана Рафферти Брауна и растянулся на земле, как расплющенное насекомое.
Шевелитесь, ребята! рявкнул папа, нетерпеливо расхаживая вдоль поля. Он взглянул на меня и покачал головой: Август, ради бога, не жмись в углу!
Вообще родителям не полагается кричать с рядов. У нас даже табличка есть, на которой это написано. Только мой папа тренер, и ругаться на нас часть его работы.
На меня он орёт постоянно. Ещё с тех пор, как я вступил в команду для самых маленьких «Аускик». Теперь я в «Кошках Лейн Ков». Здесь играют те, кому ещё не исполнилось двенадцать. Даже после тренировок папа отправляет меня к нам на задний двор или в соседний парк повторять приёмы вместе с моим старшим братом, Арчером.
В регулярный сезон Австралийской футбольной лиги папа всегда берёт нас с собой на стадион «Сидней Крикет». Я там ужасно мёрзну, а матчи длятся по несколько часов. Мне нравится только перерыв между таймами, когда нас угощают пирогом и лимонадом. Я пробовал брать с собой книжку, но обычно папа её отбирает и заставляет таращиться на поле. «Вот, учись у профессионалов, говорит он. Смотри, как выглядит настоящая командная работа».
Август! Давай уже! крикнул папа.
Я устал слушать его вопли и толкнул соседнего игрока плечом, чтобы вырваться вперёд.
Джо Энджей замешкался, но всё же передал мне мяч. Я каким-то чудом не выронил его в грязь и огляделся, но нас окружали только джемперы вражеской команды, красные с чёрным.
Пинай его, Август! требовал папа.
Я разнервничался, что сейчас меня оштрафуют за то, как долго я держу мяч в руках[1], и пнул его наугад, надеясь про себя, что кто-нибудь из нашей команды подсуетится. Само собой, он попал игроку противника из «Мэнли Бомберс», и тот мощным ударом запустил мяч в сторону ворот, едва ли не через всё поле.
Джо взглянул на меня исподлобья и побежал защищать ворота. Я был слабым звеном в команде это очевидно. Всё, что я умел, это быстро бегать. А какой в этом смысл, если у меня не выходит ни принимать, ни подавать?
Папа позвал Оливера со скамьи запасных, чтобы он меня заменил.
Я плюхнулся на сиденье рядом с Рави, больным астмой, хлебнул воды и осмотрел окровавленную коленку. Может, если медик наклеит на неё огромный пластырь, мне разрешат провести остаток матча на скамейке с книжкой в руках?
Следи за игрой, Август, прошипел папа, проходя у меня за спиной. Поддержи своих товарищей.
Мой брат играл на соседнем поле в команде «до пятнадцати». Он легко удерживал мяч и вёл его по полю, а потом забросил в ворота издалека. Арчер ухмыльнулся и смахнул кудри с лица, и другой игрок из команды дал ему пять.
Сегодня они с папой только об этом и будут вспоминать: как Арчер великолепно держался на поле, как Арчер изумительно забил мяч, какие у Арчера шансы попасть в команду развития талантов
Всё про Арчера, Арчера, Арчера.
* * *
Можно мне пирога? спросил я, когда мы с папой шли к машине.
Я прихрамывал в надежде на сочувствие, но он, похоже, этого не заметил.
Думаешь, ты его заслужил? У тебя всю игру был такой вид, будто ты предпочёл бы торчать в библиотеке.
«Так и есть», подумал я.
Тебе вообще хочется попасть в финал?
Наверное.
Папа вздохнул и всплеснул руками.
Наверное? Нас ждёт премьер-лига, и дальше мы не продвинемся, если не попадём в двойку лучших команд в нашей категории. Раз уж я выпускаю тебя на поле, ты хоть не веди себя так, словно не хочешь там находиться. С этим-то ты справишься?
Да. Извини, пап.
Он протянул мне пятьдесят долларов.
Я буду хотдог с соусом. Арчеру возьми ту еду для кроликов, которая ему так нравится. Ну, ролл с овощами. И не копайся, ладно? Мы будем ждать тебя в машине.
В буфете собралась огромная голодная очередь. Я занял за своими товарищами по команде, Джорджем и Тео. Тео наступал на пятки тем, кто стоял впереди, а потом врал, что это всё Джордж. Мы с ними учимся в одном классе в школе, и они ни на шаг друг от друга не отходят. Наша учительница, мисс Финнеган, даже произносит их имена слитно, как будто это один человек: «ДжорджиТео, вы меня слышали?», «ДжорджиТео, повторять не буду!», «ДжорджиТео, а ну положили это на место!».
Я пытался смешаться с толпой, как добыча в животном мире, которая полагается на камуфляж. Не помогло. Тео обернулся и уставился на меня, и я весь сжался.
Как думаешь, Август, почему ты такой отстой в футбике? громко спросил он. Тем более что брат у тебя сам Арчер Гентинг! В чём дело, не знаешь? Ты в своей семье как паршивая овца?
Я старался не слушать Тео и молился про себя, чтобы очередь двигалась быстрее, но чей-то тренер заказал хотдоги для всей своей команды, и их ещё делали.
Джордж прыснул со смеху, но ничего не сказал, как обычно.
Наши с Джорджем мамы раньше играли в теннис каждую среду. Моя, правда, больше не ходила на корт, а валялась дома на диване, но они всё равно оставались подругами. А свою маму Джордж побаивался больше, чем своего приятеля.
На твой бросок жалко было смотреть, добавил Тео. Чуть не проиграли из-за тебя.
Очередь наконец сдвинулась с места, и я вздохнул с облегчением. Джордж и Тео подошли к стойке и набрали горячих пончиков с джемом. Они прошли мимо меня со стаканами лимонада в руках, и Тео с осуждением покачал головой:
Не понимаю, зачем ты вообще приходишь на матчи.
«Затем, что выбора у меня нет», мысленно ответил я. Стоило мне заговорить о том, чтобы бросить футбол, как папа восклицал: «Потерпи ещё сезон, сынок! В тебе пока не проснулась страсть к игре, но это придёт со временем. Мальчишкам без спорта никуда. Без него нам не стать мужчинами. Ты мне потом спасибо скажешь, честное слово».