Рауль на месте? Даниэль не стал утруждать себя приветствиями.
Да, я сообщу, что вы снова пришли.
Она нажала кнопку на приемнике и слегка приблизилась к микрофону.
Господин Джермайль, тут Даниэль Рио. Да, и какая-то женщина.
Селектор, видимо, включенный на громкую связь, издал короткий писк, и низкий мужской голос наполнил приемную:
Да, Сесиль. Я приму их в ближайшее время.
Кристиан словно током поразило. Она застыла на месте, чувствуя, как кислород застревает в гортани, царапая стенки. Сомнений быть не могло именно этот голос она слышала на пляже. Этот человек угрожал кому-то прошлой ночью.
С трудом она заставила себя задышать вновь, и кровь снова прилила к ее побледневшему лицу. Если предыдущее дело чему-то и научило ее, так это не хвататься за ответы, которые кажутся очевидными. Все может быть гораздо глубже, чем ей кажется, и она не имеет права на ошибку. Они с сержантом Крайше прошли слишком долгий путь, чтобы позволить ей еще раз так ошибиться.
Дверь отворилась, и широкоплечий мужчина широким шагом направился к полицейским. Аккуратно причесанные черные волосы, короткая, придающая брутальности щетина, белоснежная рубашка с коротким рукавом, приятно контрастирующая с загорелой кожей одетый с иголочки Рауль Джермайль, казалось, уже полностью вжился в новую должность. Он был хозяином в этом здании об этом говорил каждый его шаг, каждое движение, размеренное, неторопливое.
Давно не виделись, Даниэль. Кажется, ты заходил ко мне вчера? он повернулся к Кристиан, широко улыбнувшись. Или ты сегодня ко мне по столь важному поводу, как знакомство с дамой?
Кристиан Тайлер, приглашенный следователь из Датхеттона, капитан протянула руку. Рауль кивнул, крепко пожав ее.
Да, меня уже предупреждали, что вы приедете. Понятия не имею, как национальность влияет на способность разыскивать людей, но, если Филиппо вернется, буду только рад. Дел здесь невпроворот, Даниэль, не в первый раз говорю тебе это.
Рауль демонстративно покрутил тяжелые наручные часы. Дорогие.
Мы ненадолго, Рауль. Хотели лишь узнать, как так, два месяца разыскиваем Филиппо, и ни одна собака нам не намекнула, что у него было завещание.
Рауль нахмурился, перестав крутить часы.
Думаю, нам стоит пройти в мой кабинет. Ненадолго, как вы говорите.
Мужчина провел их в просторный офис и сел за стол. Обстановка была простая но от того не менее элегантная.
Рауль помолчал немного, а затем посмотрел на стоявшего перед ним капрала. Даниэль не удосужился даже сесть.
Я ничего не знаю о завещании. Ему рановато в таком возрасте его писать. Может, и было, конечно, но не со мной ему об этом разговаривать, мистер Джермайль отвел взгляд в сторону, еще сильнее хмурясь. Хочешь верь, хочешь нет, но о многих делах Филиппо я не имел ни малейшего понятия.
Ты, конечно, зубы-то мастер заговаривать, Рауль, да только ты главный подозреваемый, и прекрасно это знаешь, голос Даниэля стал до странного низкий и глухой. И нам птичка напела, что в этом завещании ты наследуешь весь бизнес.
Что?
Изумление Рауля казалось искренним. Даниэль отошел на шаг, смерив его холодным взглядом с ног до головы.
Можешь притворяться, что не знал. Может быть, ты и правда не знал. Но если Филиппо пропал по твоей вине, тебе придется взглянуть в глаза тому факту, что ты предал человека, который был готов отдать тебе все.
Рауль стойко выдержал его взгляд.
Даниэль, я знаю, как ты хочешь найти Филиппо. Мы все хотим. Но я не позволю тебе так со мной обращаться, он обернулся к Кристиан и, словно извиняясь, улыбнулся. Я понимаю, вы хотели бы побеседовать со мной лично, но надеюсь, вы удовлетворитесь аудиозаписями допросов в базе полиции. Слишком много дел. Приятно было познакомиться.
Когда они вышли на улицу, Кристиан многозначительно уставилась на Даниэля. Но то ли на него абсолютно не действовал фирменный «я-жду-объяснений» взгляд капитана, то ли он специально ее игнорировал, поэтому вопрос пришлось задать:
Ты говорил с ним довольно фамильярно. Он подозреваемый, но еще ничего не доказано.
Даниэль раздраженно повел плечом, словно сбрасывая невидимый груз.
Не стоит вестись на его вежливость и идеальный вид. Он ужасный человек, Кристиан. Из тех, кто правда мог сделать что-то с Филиппо.