Меня осенило: вот почему в цехе тишина бригады бастуют.
В будке народ, подсказал Куликов.
В конечном итоге все сводится к одному: стадный инстинкт непреодолим, он дремлет в каждом человеке, готовый вспыхнуть в любую секунду. И не имеет значения, по какому поводу толпа всколыхнулась инстинкт есть инстинкт. Но я был мастером и знал, что должен делать на производстве в любой ситуации: главное для меня это безопасность людей. Поэтому вошел в будку мастеров, куда набилась большая толпа, и закрыл за собой дверь. Вошел и руки скрестил на груди, надеясь, что выгляжу так же круто, как мне это кажется. Но.
Под ногами был твердый пол, но, казалось, качается палубой так много мата и брани из многих глоток да сразу, услышал я первый раз. Что за люди передо мной? Может, кто-то кого-то ножом убил в пьяной драке, жену забил до смерти дома или избу спалил с живыми людьми им теперь сам черт не страшен, потому что терять уже нечего. Как говорится: ужас, мама куда я попал? Но.
Но я выстоял, вытерпел, откашлялся, нервно сглотнул и готов был вести диалог.
Они продолжали орать и махать руками, но никто не решался смотреть мне в глаза.
Наконец, дали возможность вымолвить слово.
Как вы думаете чем это кончится?
Как говорится, никак не думаем, ответил Костя Кузьмук.
И бригадир Григорий покачал головой:
Понятия не имеем.
Так зачем же народ подставляете?
Кто-то крикнул:
Мы требуем сюда представителей администрации завода, профкома и парткома!
Кого-то послали за ними?
Бунтари переглянулись.
Мы сказали начальнику цеха.
А тот? пытал я.
Поди узнай.
Пойду и узнаю, решился я.
Тогда тебе лучше поспешить: в конторе сейчас директор, сказал за моей спиной Куликов. «Хлюзд, отхаренный в туза» должно быть, филер у бунта.
На моих глазах черная «Волга» отъехала от двухэтажной конторы цеха.
Собрался с духом и постучал в дверь начальника потом открыл и вошел.
Ник. Ник. Чугунов сидел за своим столом и тупо смотрел перед собой. Если бы я вошел в кабинет десятью минутами раньше, то застал на его месте генерального директора и героя соцтруда Самарина Михаила Тимофеича его мат и ругань, а еще знаменитый удар кулаком по столу, от которого на толстенном канцелярском стекле трещины разбежались. Теперь наш начальник, его заместители и прочие инженерно-технические работники цеха душевно переживали высокий визит.
Не дождавшись «добра» на свое «разрешите?», вошел и пристроился на свободный стул. Гена Шабуров кивнул на меня:
А вот и зачинщик.
Знаешь, что творится у вас на участке? поднял на меня взгляд Чугунов.
Знаю, ответил, глядя ему прямо в глаза, но это вина не моя.
Крюков Валера сидел и грыз ноготь, таращась на пол у себя под ногами, совершенно не обращая внимания на мой настойчивый взгляд.
Повисло неловкое молчание.
Николай Николаевич шумно вздохнул орать после директора очень непросто. Поэтому он сказал холодно и негромко:
Вас поставили бомбы делать, а вы кренделя выделываете. Значит так, ШабурОв, забирай свою братию, и чтобы духу вашего на заводе не было.
Гена ссутулился и зажал ладони между коленями.
Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, добавил Чугунов.
Наш старший мастер молчал, но был сплошным комком нервов. Казалось, он просто пышет негодованием. И еще что у него сейчас случится сердечный приступ.
Это замечаю не я один.
Успокойся, едва слышно сказал старший мастер механического участка Пушкин Боря, это решается не здесь.
Начальник цеха смерил его взглядом, но промолчал.
Гена вцепился руками в колени.
Чего сидишь? голос Чугунова напрягся. Встал и нах отсюда пошел. Я хочу, чтобы поняли все: здесь производственный цех, а не цирк шапито, и заказ у нас оборонный.
И снова Шабурову:
Ты помнишь, в какой стороне дверь или тебя нах.. в окно выбросить?
Гена встал и поплелся к двери. Я встал и поплелся следом.
Женька Перфильев встал и сказал:
Я в туалет.
Подался за нами.
В туалет мы вошли втроем.
Гена пристроился к писсуару:
Доигрались в инженеров, сукины дети!
Да хрен че он сделает! беспечен был Женька. Подумаешь, выгнал из кабинета. Сам там последний день обитает.
Тебе не мешало отрезать язык.
А тебе прикусить, усмехнулся Перфильев. Однако щеки его раскраснелись от злости у него было такое выражение лица, какое бывает у подростков, которые хотят показать взрослому, в данном случае старшему мастеру, что о нем думают: мол, распоследний ты неудачник и трус, а мне не указ.
Ситуация расставляла всех по своим местам.
В цех на участок мы с Геной вернулись.
Народ притомился без работы тоскливо, а начальства все нет.
К какому решению пришли наверху? Гену спросили.
Прощальная речь стармаса Шабурова была краткой, но выразительной:
А пошли вы впиз.!
Более он ничего не сказал собрал из ящика стола личные погремушки и, сильно сутулясь, побрел по проходу на выход. Но, казалось, душа его еще карабкается по крутому и скользкому склону надежды, уповая на то, что к завтрашнему дню, возможно, вся его жизнь переменится к лучшему.
Мастер, может, ты нам правду расскажешь, что там, в конторе у вас происходит?
Что им сказать?
Я, парни не в шабашЕ ни там, ни здесь: я сам по себе.
А Гена куда? Неужто прогнали? За что?
За глупость мою.
У меня не было причин испытывать неловкость, тем не менее, лицо мое вспыхнуло.
А правда заключается в том, что цеху поставили план, который нормальной работой не выполнить. И они растянули рабочее время с восьми до двенадцати часов, прихватив выходные, без компенсации отгулами или зарплатой. Даже отпуска в этом году запретили. И об этом вы смело можете ставить вопрос на любом уровне вплоть до суда.
А ты куда?
А я домой.
Брел и с тоскою думал: нет, в лейтенанты Шмидты я не гожусь разве только в сыновья. Чувствовал себя отвратительно. Когда с Лялькой расстались, досада была, а теперь полное опустошение.
Флюра догнала:
Ты тоже домой?
С работы прогнали.
А я отпросилась у нас девичник в общаге.
Народ бастует, а вы пируете.
Ко мне подруга приехала. Кстати, могу познакомить.
В каждой женщине помирает сваха?
Флюра серьезно:
Нельзя так страдать.
А как можно? Закурил и задумался: снова Лялька махнула крылом что ей не нравится в доме родном? Когда же она перебесится? Наверное, волосы мои к тому времени поседеют, тело станет дряблым, а кожа морщинистой. На руках появятся пигментные пятна память о бесцельно прожитых пятилетках. Как она сказала: «сегодня тебе меня не будет хватать»? Черта с два! Заглянул Флюре в глаза:
Если мужчина не в настроении шерше ля фам?
А как же иначе!
Тогда знакомь.
Она сорвала пушистую головку одуванчика.
Загадай желание.
Одно?
Не жадничай!
Я бы уверовал во что угодно, что могло изменить мою жизнь закрыл глаза и дунул на созревший цветок в ее руке.
Хочу, чтобы все было по-другому.
Ты о чем сейчас?
Хочу, чтобы у меня была другая работа. Хочу, чтобы вернулась жена, а ты стала моей любовницей, хочу..
Размечтался! Сбудется только одно пойдем знакомиться.
Вот так и попал на девичник. Здесь кроме Флюры еще три девицы.
Которая?
Угадай!
Сама подойдет.
Впрочем, за одной вахтерша пришла друг к ней приехал. Потом девчонки смотрели в окно, как она садилась к нему в авто модели «ВАЗ- 2101» ахали и вздыхали:
Юрочка Линник!
Этого токаря-универсала с участка Пушкина я недолюбливал за машину новую, зарплату месячную в 1000 р., за высокий рост и белые волосы. А пуще всего за надменность прибалта и рыбьи глаза латыша, выразительностью соперничавшие с пуговицами от кальсон.
Из бутылки шампанского вылетела пробка и разбила лампочку освещения.
С тебя кабак! закричали девчонки.
Вечер опустился на город. Спала жара.
Признак ума умение окружить себя людьми, которые знают больше тебя. Если я не поглупел вдруг от перипетий сегодняшнего дня, то эти девчонки чему-то должны меня научить. Наверное, не успели они вдруг стали объектами внимания парней за соседним столиком. Мне это не понравилось.