Нам нужен магазин игрушек.
Я только хмыкнул, а губы ее растянулись в улыбке:
Оленька в интересном положении.
Теперь понятно едешь опыт молодой мамы передавать?
Ни грамма не стыдно! Ведь вы, мужики, делитесь между собой, как плодиться и размножаться.
Я от удивления рассмеялся. А потом почувствовал, что вспотел под рубашкой с короткими рукавами от напряжения. А вот у Ляльки не дрогнул ни один мускул.
Авто покинули у «Детского мира». Я закурил, стоял, любовался, как жена моя идет к дверям магазина легкой походкой, расплескав роскошные волоса по плечам.
Господи, этот парень просто вцепился в нее, когда она выходила. Так ведь и Лялька была непротив она улыбалась ему в ответ.
Мой рассудок мгновенно схватила ярость. Чувство ревности как фантомная боль в оторванной конечности затопило душу. Я заступил им дорогу, сжав кулаки:
Слышь ты, жаба прыщавая.
Мне так захотелось врезать, чтобы кости его затрещали.
Парень покраснел и попятился, но ничего не сказал. Фыркнула Лялька:
Мыгра, ты спятил! Это же Шараватов Сережка, мой двоюродный брат. Теть Лиду помнишь? Ее старший сын. Уразумел? А теперь сделай доброе лицо и пожми родственнику руку.
Не узнал пацана вон как вытянулся. А ведь я его знал.
Черт! Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь знал, как я ревную свою жену. Что сомневаюсь в ней. Провел ладонью по лицу может и правда станет добрее.
В руках у нее подарок в коробке кукла с желтыми волосами. Девчонки! Сами уж мамы, а в кукол играют. Что-то я в этом вопросе не догоняю. Недоумение и уняло раздражение.
Брызнул дождь, когда мы поймали такси. Дворники на машине шептались друг с другом, а она катила в Металлургический район. Лялька пристроила голову мне на плечо клянусь, я перестал дышать. Невозможно прожить с человеком три года и не научиться читать азбуку Морзе отношений робкие взгляды на званом ужине: не пора ли домой и в постель; молчаливое извинение, когда под столом тянешься к ее руке; улыбка «я люблю тебя», брошенная к ногам. Что сейчас?
Ты хотел бы заглянуть в будущее, даже если знал, что не в силах его изменить?
Я задумываюсь над ее вопросом.
Не знаю. Наверное, лучше иметь надежду.
Она гладит меня по щеке.
А я знаю, что ты любишь меня.
По указанному адресу дверь открыл несостоявшийся свидетель нашей свадьбы Сергей Иванов. Мы шлепнули ладошками, барышни обнялись и на кухню подались.
У Серого первый вопрос:
Может показаться, что я сую нос в чужие дела, но мне говорили, что вы разбежались.
А мы думали, новость для вас.
Значит, правда. Холостуешь, дед в смысле, торчишь?
Что сказать? Тут наши жены стали накрывать стол в гостиной. Я взглянул на Ляльку, веселую, счастливую и до того красивую, так сильно похожую на свою фотографию, что сердце неистово забилось, а низ живота свело. Все эти месяцы разлуки я беззастенчиво пользовался ее образом. К нему мысленно обращался в поисках утешения. Именно благодаря идеальному образу моей жены, что безмолвно стоит на столе фотографией, я выжил не дал сгубить себя в угаре пьяном. Потому что верил: однажды она вернется, и мы заживем по-старому.
Иван, засмеявшись, встал.
А я остался с тревожной мыслью а вдруг она сегодня со мной, чтобы сказать, что уходит теперь навсегда. Поймал ее взгляд. Она взглянула и отвернулась. И это движение охладило мой пыл. Между нами по-прежнему висело предательство злое чудовище невероятных размеров. И унижение оно прожгло в моем сердце дыру. И подозрение я не тот мужчина, которого она в кумиры придумала.
Выпили и еще. Развязались языки.
Разлад в нашей семье стал главной темой застолья.
Ляльке бы сейчас досталось, но я решил ей прийти на помощь.
Один очень умный человек сказал: никогда не оглядывайся назад просто оставь прошлое позади и найди что-то лучшее в настоящем.
Уж не Гончарова ли? съехидничала жена, и я стал объектом порицания.
Никогда еще за свою ложь не получал я награды выше.
В минуту уединения она сказала:
Спасибо, Мыгра.
И бросилась в мои объятия, как самое уютное место на земле. А я зарылся в сладостный запах ее волос. Коснулся губами ее губ, и от печали перехватило дыхание. Это был сон это просто не может быть правдой! Лялька в моих объятиях! Я прижал ее изо всех сил. Потом взял в ладони ее лицо и упер наши лбы.
Не думал, что сегодня увижу тебя.
Перецеловал ей брови. Тронул губами ее переносицу; легко, словно бабочка, черкнул по ресницам; едва-едва, словно шепот, коснулся губ снова и снова.
Что ты делаешь?
Забираю тебя в себя. Жаль мы в гостях.
Снизошло умиротворение. Я не стану таким, как все. Никогда не стану, потому что открыл и вобрал в себя истинную красоту. Всю оставшуюся жизнь готов нести ее в себе обжигающую, как сокровенная тайна, и хранить ее так же доблестно, как мальчиш Кибальчиш военную тайну.
Я тебя никогда не забуду, Оля Крюкова, снова прильнул к ее губам.
И снова почувствовал вкус печали. Она поглотила меня, но вдохнула надежду.
Наши сердца бились в унисон.
Давай будем думать, что сегодня мы первый раз встретились.
Мыгра, дрожащим голосом прошептала она, ведь я тебя тоже очень люблю.
Двусмысленно это «тоже» то ли она любит, потому что я люблю ее, то ли любит своего Куликова и меня тоже?
Больше она не могла говорить из глаз ее брызнули слезы. А потом ее прорвало. Лялька никогда в жизни так не ревела (по крайней мере, на моей памяти) до икоты, до того, что больше вообще не могла издать ни звука.
Тем не менее, в ванную постучали:
У вас все хорошо?
Пушнинкова, которая теперь Иванова, быстро все сообразила обняла Ляльку, усадила за стол, принялась потчевать:
Успокойся вы не все еще растеряли.
Стуча зубами о край стакана, Лялька сказала:
Я бы предпочла, чтобы выбор оставался за мной.
Наверное, не для моих ушей. Но я присутствовал, и молчать было унизительно:
Понятно тогда, почему ты замуж пошла. Чтобы обеспечить свободу выбора под родительской опекой не разгуляешься.
Ты о чем? жена удивленно вздернула бровь.
Все о том же.
Вот знать бы, кто и когда посеял зерна сомнения в души ваши! воскликнула бывшая свидетельница нашей свадьбы.
Подробности любопытны? я, кажется, начал хамить.
Сергей налил в рюмки, поднял свою и сам поднялся:
Не могли бы вы поспорить где-нибудь в другом месте и в другое время?
Дамы не обратили на него ни малейшего внимания.
Есть идея получше, поднялся я. Пойдем на балкон: пусть душу отводят.
Это верно! друг мой прихватил со стола бутылку.
Неожиданно Лялька схватила мою ладонь и прижалась к ней лбом из груди ее вырвался всхлип, напоминающий мяуканье котенка.
Прости меня! Я веду себя идиотски.
Вот тут никто спорить не станет.
Тем не менее, когда, попрощавшись с Ивановыми, сели в такси, спросил жену:
Ты куда сейчас?
Она наклонилась к водителю:
ЧПИ, ДПА.
Возле общаги студенческой вышла, помахала рукой:
Спасибо за приятный день! Уверена, ночью тебе меня будет не хватать.
Вряд ли, вздохнул и пожал плечами. Мне сейчас на работу.
И направил такси к проходной.
Следовало бы заскочить домой, переодеться, собрать тормозок время позволяло. Но, покурив и подумав, вошел в проходную.
Цех, как говорит Иванов, торчал!
Впервые за время моей работы здесь ничто не звенело, не скрежетало, не визжало, не трещало и даже не выло. Где-то женщины пели тихо. Не хватало расстеленных для пикника одеял и вкруг веселящихся людей. И разговоров. Мне так хотелось услышать ответы на свои вопросы.
Эй, мастер!
Я вздрогнул и обернулся.
Слесарь-сборщик Куликов, «хлюзд, отхаренный в туза», обольститель моей жены стоял за спиной. У нас была причина ненавидеть друг друга повисло тягостное молчание. Потом он сказал:
Бардак на киче. Переходи на нашу сторону в авторитете будешь.
Мне показалось, что я ослышался.
Ты всерьез?
Всерьез, Куликов вытер пот со лба рукавом футболки.