Он качает головой, смеясь. И опять собирается уходить. Уже открывая дверь произносит:
И мне понравилась та музыка, которую ты добавила. Именно такой я себе тебя и представлял.
И уходит. Я хихикаю. И сама себя одергиваю.
Мои глаза следят за часами из любой точки лаборатории. Взгляд притягивается сам, как магнитом. В голове крутится заманчивая мысль о том, что я катализатор, не пустое место. Она вызывает улыбку. Остаются минуты до окончания. Мысленно я уже вне этих стен. Когда рабочее время истекает и я направляюсь к выходу, меня останавливают и просят домыть последнюю порцию посуды. Срочно. Это еще полчаса работы. Вздыхаю и возвращаюсь.
Через пятнадцать минут чувствую всеобщий паралич и безмолвие. Поворачиваюсь ровно в тот момент, когда в мойке рядом со мной включается вода. Он снова в рабочей форме. Глаза улыбаются над защитной маской.
Так я быстрее тебя отсюда увезу. На мотоцикле.
Улыбка растекается по моему лицу.
Мы готовы идти. Нас провожают шокированные взгляды и перешептывания.
Едва я делаю шаг за дверь, что-то сбивает меня с ног. Я отлетаю к стене. Из моего носа течет кровь. Дальше все происходит рваными кадрами. Появляются трое мужчин в масках и с оружием. Всех, кто на этот момент есть в лаборатории, отбрасывают к стене рядом со мной.
Мне нужны ваши последние разработки. Что-то новенькое и опасное. Где?
Оружие поочередно тычется в лица моих коллег. Один из них не выдерживает:
Ребята, вы пересмотрели голливудских фильмов. У нас не засекреченная военная лаборатория со смертельным вирусом, который уничтожит человечество. Максимум, что мы можем вам предложить это ветрянку, корь или скарлатину. Ну, или краснуху, на худой конец.
Двое начинают бить все вокруг, переворачивать столы. Один из них кричит:
Ты говорил, что дело верное! Что это новый уровень и новые деньги!
Не истери! Вытаскивай все из холодильников! Если бы все было так безопасно, они бы все не сидели здесь укутанными, как гусеницы в коконы.
Это элементарные правила безопасности. Для любой лаборатории, отзывается все тот же лаборант.
Рот закрыл! раздается хруст челюсти.
Откидываю голову на стену. Чувствую руку на своей руке. Сжимаю в ответ с благодарностью.
Из холодильной установки вылетают все те же двое:
Там ни слова не понятно: только буквы и цифры на банках.
Забирайте все. Потом разберемся.
Раздается вой сирен. Все молча переглядываются, пытаясь определить кто успел вызвать полицию. Здоровяк в маске, который, по всей видимости, за главного в этой троице, открывает окно и орет:
Не вздумайте врываться сюда! У нас заложники!
Двое на посылках начинают паниковать. После недолгого размышления, здоровяк тихо шипит:
Может и лучше, что менты здесь. Сыграем по-крупному, и снова кричит в окно, Нам нужна машина и деньги. Много денег. Иначе каждые пять минут я буду расстреливать по одному заложнику. До первого расстрела полчаса. Время пошло.
С улицы заверяют, что расстреливать никого не нужно. Все требования будут выполнены.
Часы тикают. Громко и очень быстро. Через полчаса раздается первый выстрел. Всеобщий вздох и женские взвизги. Крики со стороны окна. Поворачиваю голову налево, на выстрел: я третья в очереди, жить мне остается десять минут. Второй зажимает голову между колен и плачет. Поворачиваю голову направо, встречаюсь с такими уже знакомыми карими глазами. В них понимание, решительность. Он обнимает мою ладонь сильнее. Моя голова падает на его плечо, по щекам стекают слезы. Перед глазами сонное лицо сына, такое, каким я его видела сегодня утром.
Снова выстрел. Мой левый бок в крови. Вздрагиваю. Давлюсь слезами. Прижимаюсь всем телом к соседу справа. Он наклоняется ближе, обнимает за плечи. Через три минуты шепчет мне на ухо:
Каждая жизнь имеет значение. Каждая минута в этой жизни тоже имеет значение. Тебе лишь нужен катализатор.
Чувствую как волоски на шее встают дыбом. Еще не осознаю происходящее в полной мере, но где-то на подсознательном уровне уже сформировалось понимание. Впиваюсь пальцами в его руку. Он на мгновение прижимается своим лбом к моему. Затем поднимает голову и говорит:
Я буду следующим.
Да без разницы! дуло смещается от меня к нему. Я глохну. Цепляюсь за сползающее тело. Горло саднит от вопля, но звука я не слышу. Вокруг кровь. Я вся в крови. Я слепну. Вижу только тускнеющие карие глаза, бледнеющее лицо, слабеющие руки.
Начинается штурм. Закрываю его собой на полу. Чувствую едва заметное движение его грудной клетки. Молюсь. Мое лицо мокрое: то ли от слез, то ли от крови. Молюсь. Молюсь. Молюсь. Движение вверх-вниз почти прекратилось. Поднимаю голову. Дотягиваюсь пальцами до маски на его лице. Опускаю ее вниз. От носа до губы тянется чуть видимый шрам от косметической операции по исправлению врожденной деформации. В остальном, это очень милое, почти мальчишеское лицо. Вряд ли он старше меня. Обвожу пальцами его черты. Целую глаза, виски, щеки. Обнимаю губами его губы. Ложусь рядом. В лабораторию вбегают врачи.
Корнева Елизавета,
Ведущий научный сотрудник,
заведующий лабораторией структуры и морфогенеза вирусов,
доктор биологических наук, профессор.
Мама, жена, бабушка.
Вид из окна
Восемнадцать, девятнадцать, двадцать. Перерыв. Еще один подход и все на сегодня. Все движения точны, неизменны. Одна и та же программа изо дня в день. Он приходит на спортивную площадку под моим окном каждое утро ровно в 6. Голубая майка, спортивные серые штаны, светло-серые напульсники, бутылка с водой и полотенце (эти предметы меняются, в зависимости от сезона). Темные волнистые волосы. Широкие плечи. Четко очерченные мускулы. Высокий рост. Сосредоточенный. Задумчивый. Интересно, какого цвета у него глаза?
Да, последняя двадцатка подтягиваний со скрещенными ногами, глоток воды, взмах полотенца. И бегом с площадки. Можно начинать день.
7.10. Черт! Я проспала! И окно не открывается, как назло. Глаза успели ухватить только убегающий с площадки силуэт В горле встал комок от обиды, на глаза навернулись слезы. Верный знак того, что весь день будет наперекосяк. Даже желания нет что-то делать сегодня.
5.45. Уж сегодня я его не пропущу. Умыться, налить кофе и открыть окно. А вот и он. Ни минутой позже. Стабильный и дисциплинированный. Ой, сюда смотрит. Хорошенький какой. Нет, показалось. Просто разминается. Кофе такой горячий, даже жарко, щеки пылают. Наверное, я все-таки соглашусь сегодня поехать с мамой. День должен быть удачным. Я чувствую.
Господи, как сложно сегодня просыпаться. Ни за что бы не вытаскивала себя из кровати, если б не он. Так и лежала б весь день всю жизнь. Сделав глубокий вдох, подавив тошноту и слезы, поднялась на локтях и буквально выдернула себя из постели. Часы совершили прыжок в новый час. Умыться и налить кофе не успеваю. Да и желания нет. Открытое окно дыхнуло свежим и умытым дождем утром. Сил хватило лишь на то, чтобы упасть локтями и головой на подоконник. При виде знакомой фигуры, сердце трепыхнулось и замерло где-то в горле. Но даже это не заставило кровь бежать быстрее. Скорее наоборот. В ушах зашумело от несбыточности надежд, от недосягаемости таких простых вещей. От нереальности целей. Рука сама собой потянулась к каплям дождя за карнизом. Они гипнотизировали, разбиваясь о мою онемевшую кожу и стекая по ней вниз. Неожиданно, с ветки возле окна с громким карканьем взлетела ворона, выводя меня из транса. Вздрогнув, я локтем задела горшок с цветком на подоконнике, который с грохотом свалился на пол. Мой мир рухнул вместе с ним. Проводив его глазами, я медленно подняла голову и посмотрела на объект моего наблюдения, который как раз выполнял приседания лицом к моему окну и не мог не слышать шум, нарушивший утреннюю тишину спящего двора. Он смотрел прямо на меня и, не прекращая упражнений, широко улыбался и показывал мне большие пальцы, одобряя мое сегодняшнее бунтарство. У меня перехватило дыхание. Запаниковав, я захлопнула окно и развернулась к нему спиной. Черт! Дрожащими руками я закрыла лицо