Ни я, а ты будешь делать, заявляет этот лысый умник.
Здорово ты придумал, теперь мне расскажи, как? начинаю психовать, боюсь потому что, вдруг у меня ничего не выйдет.
Слушай, Ника, ты только Михалычу не вздумай проболтаться, что это я тебя заторпедировал. Он и так у меня интеллект не может отыскать, признаётся он без обид. Останешься с Климом один на один и чеши ему, чё-нибудь вслух, главное погромче, чтобы этот придурок услышал, что это ты, с серьёзным и выразительным лицом, Рома учит, что мне надо делать.
С чего ты взял, что это подействует на Игоря? интересуюсь, снова сомневаясь.
Верю тебе, звучит, как бред, но перед тем, как ехать на стрелку, положняк у нас был совсем жопный, набирая в лёгкие воздух и опуская глаза, пытается объяснить, мой личный консультант. Видно, конечно, что информацией он делится неохотно. То что Клима подстрелили, это капля в море, из всех заморочек, которые придётся разрулить, не выдерживает и встаёт с дивана. Засовывая руки в карманы брюк, уходит к окну.
Значит жизнь Игоря, всё равно будет в опасности, даже если он очнётся? переспрашиваю, просверливая его спину взглядом.
Он говорил мне, что выжил бы только ради тебя, не поворачиваясь и игноря мой вопрос, произносит Рома.
Прикрываю рот ладонью и жду, когда спазмы перестанут сжимать моё горло. Оказалось, что слышать такое, а тем более воспринимать, я не в состоянии.
Решил простимулировать меня, чтобы лучше старалась? сарказм получается злой и со всхлипами.
Да, брось, Ника, ты меня переоцениваешь. Для меня дохрена делов такое сочинить, в голосе улавливаю возмущение.
Он меня отослал, я не нужна ему была, вспоминаю свои обиды, хотя они на фоне случившегося выглядят обычными капризами.
Клим сказал это, как раз после того, когда выяснил, что ты его забанила, безжалостно добивает фактами.
Он мне звонил? спрашиваю, хотя уже знаю ответ.
Рома кивает и одновременно достаёт из кармана свой звонящий телефон.
Даже не пытаюсь прислушиваться к его разговору, я снова реву. Чувствую себя ещё несчастней, чем если бы выяснилось, что я не нужна Игорю.
Поднимаю мокрые глаза и вижу, что друг Игоря опять сидит напротив меня. Демонстративно ждёт, когда я успокоюсь.
Не раскисай, Клим же ещё живой, догадываюсь, что он подбодрить пытается, но у меня в горле снова начинает першить.
Поехали в больницу, прошу, сжимая челюсти, чтобы опять не разреветься.
Да, давай, там Шмель уже подъехал, с готовностью соскакивает с дивана и помогает мне одной рукой, надеть пуховик.
Залажу на заднее сидение авто и приглушённо здороваюсь с Ильёй. Он отвечает и выворачивая с парковки, поглядывает на меня в зеркало.
Несколько минут едем в тишине, парни тоже между собой не общаются.
А вы уже знаете, кто в Игоря стрелял? спрашиваю заторможено, потому что в какой-то момент вдруг вспоминаю, что мне не сказали, кто покушался на его жизнь.
Пауза затягивается, а Рома с Ильёй продолжают переглядываться, напоминая актёров немого кино.
Это Михей, да? вопросительно отвечаю сама, так и не дождавшись от них ничего.
Вот, как только Клим очухается, ты сразу будешь его допрашивать, говорит Рома, поворачиваясь ко мне полубоком с переднего сидения.
Не обижайся, Ника, правила не мы придумали, вмешивается Илья, будто пытается сглаживать острые углы. Видимо привык отмазывать хамоватого напарника.
Подъезжаем к знакомой клинике и сердце сжимаясь, начинает биться, как сумасшедшее, от мысли, что скоро я увижу Игоря.
Поднимаемся на этаж, где находится хирургия и я замечаю в конце коридора, троих накачанных здоровяков с непроницаемыми взглядами.
Окончательно убеждаюсь, что эти шкафы охраняют Хозяина, когда мы направляемся в их сторону.
Бодрый, это кто? беспардонно интересуется вышибало, неотрывно глядя на меня сканирующим взглядом.
Рома молча отводит любопытного стражника в сторону, пихая его в плечо. Видно, как бритоголовый начальник наезжает на охранника, но что конкретно говорит, не слышно.
Привет, Вероника. Если, что-то надо будет, обращайся. Меня Макар зовут, говорит, только что перевоспитанный, шкафообразный парень.
Спасибо, благодарю равнодушно и тянусь к ручке двери.
Останавливаюсь у входа в палату, потому что возле единственной кровати, стоит Никита Михайлович и даёт указания медсестре.
Здравствуйте, произношу ничего не выражающим тоном, скорее по инерции, сталкиваясь взглядом с врачом и тут же перевожу его на лежащего пациента.
Здравствуй, Ника, хмурясь отвечает мужчина и наблюдает, как я по-хозяйски скидываю пуховик на рядом стоящий стул. Ты всё же не послушал меня, Роман? строго интересуется, а я всё ещё, зачем-то, слушаю их разговор.
Я, вообще, не при делах, Ника сама прилетела, не очень старательно отмазывается мой сопровождающий. Ты же сам сказал, Михалыч, типа сделал всё от тебя зависящее, напоминает, а я смотрю на Игоря и поверить не могу, что это он.
Нос и рот закрыты кислородной маской, хотя она прозрачная. Глаза естественно закрыты.
Опускаю взгляд ниже и вижу на левом плече повязку. В груди сразу всё сжимается, от понимания, что тот, кто стрелял, целился в сердце, но тупо промахнулся.
Ты так говоришь, что можно подумать, присутствие Ники, Игорю, как-то поможет, выдаёт доктор своё мнение. Не сомневаюсь, конечно, что он очень переживает за близкого ему пациента, но Игорь ведь не его собственность. Этот важный для всех больной, ещё и отец моего будущего ребёнка, напоминаю себе, чтобы быть уверенней.
Обхожу широкую кровать с правой стороны. Получается на инстинкте, от ранения хочется держаться подальше.
Видел бы ты, док, как между этими двумя искрит, даже за тысячи километров, то взял бы свои слова обратно, самоотверженно отстаивает свою позицию Рома.
Боковым зрением замечаю, что он смотрит на меня с надеждой, будто после моего прикосновения к Игорю, должно свершиться чудо. Как в сказке, он очнётся от своего коматоза и дальше всё будет происходить по знакомому сценарию. Вот только в реальности это так не работает.
Зажимаю родные пальцы ладонью и чувствую, какие они прохладные. Раньше руки у Игоря были всегда тёплые и я нахмуриваясь, начинаю их греть своими.
Хорошо, у тебя есть пару часов, соглашается снисходительно Никита Михайлович, с усмешкой посматривая на мои бессмысленные действия.
Я никуда не уйду отсюда, пока Игорь не очнётся, отвечаю, показывая всем своим видом, что не нуждаюсь в его разрешении, чтобы здесь находиться.
Это ничего не даст Ника. Как только он.., начинает уговаривать меня врач, по какой-то отработанной схеме.
Вы, просто, не понимаете, перебиваю я его на полуслове. Как ни странно, слёз нет, такое ощущение, что у меня закончился запас жидкости в организме. Я должна, каждую минуту знать, что Игорь живой, договариваю и снова перевожу взгляд на неподвижную мужскую руку, которая стала заметно теплей.
Рома молча ставит рядом со мной, тяжёлый больничный стул с железными ножками и подталкивает Никиту Михайловича к выходу.
Зови, если понадоблюсь. Кнопка здесь, говорит доктор приостанавливаясь возле двери и я киваю, соглашаясь, но в их сторону больше не поворачиваюсь.
Стою неподвижно и рассматриваю каждый миллиметр родного, но не реагирующего на меня человека.
Вспоминаю Ромины наставления, но в отличи от него, слабо верю, что мой громкий голос способен вернуть Игоря в сознание.
Вместо этого шепчу ему прямо в ухо, что у нас скоро будет ребёнок, исполняя так, своё обещание.
Не знаю сколько времени проходит, прежде чем чувствую, что ноги у меня устали и сажусь на стул. Укладываю голову на край кровати, касаясь щекой руки Игоря. Смотрю в сторону окна, там уже давно темно и сама не замечаю, как засыпаю.