Пробуждение меня вводит в ступор. Сначала я, вообще, не понимаю, где нахожусь, но при этом, кто-то гладит меня по волосам, едва касаясь.
Как только я вспоминаю своё место пребывания, сердце начинает долбиться с такой силой, что дыхание тут же сбивается.
Глава 5. Игорь
ПО ТУ СТОРОНУ СОЗНАНИЯ.
Меня кружит, как на какой-то адской карусели. Вокруг мелькают люди, но ни одного я не узнаю.
Ситуации, которые провоцируют эти же недочеловеки, вообще, бредовые. Зачем-то я снова всматриваюсь в эти левые лица, хочу выловить, хоть какую-нибудь логику или распознать посыл в этой бессмыслице.
Пытаюсь мысленно вернуться туда, где я был до того, как сюда попал. Приходится напрягаться и сосредотачиваться на незначительных деталях, которые всплывают вдруг в памяти. Как только я вижу, что-то адекватное, тут же проваливаюсь в чёрную яму.
Повторяется эта невменяемая картинка несколько раз. Проваливаясь очередной раз в подобие тёмного подвала, я слышу сверху невнятные голоса. В то же время внутри меня забита твёрдая уверенность, что торопиться мне некуда, потому что я здесь надолго.
Возвращаясь, в хрен знает, какой раз, на эту долбанную круговерть, я больше не ищу знакомые лица, потому что уже насрать. И все же, краем глаза, замечаю в толпе силуэт, от вида которого сердце в груди сжимается.
Срываюсь со своего места и догоняю светловолосую девушку, уже в пустом помещении.
Хватаю её за руку, чуть выше локтя и разворачиваю к себе. Это действительно Олеся, но выглядит очень странно.
Шея и скулы замазаны в саже, а волосы подпалённые.
Моя жена, которая непонятно, где, столько времени пропадала, со злостью выдёргивает свою руку и отходит на безопасное расстояние.
Смотрит отчуждённо, взгляд её не похож на тот, что был раньше и я нахмуриваюсь в непонятках.
Остервенело и взахлёб, Олеся обвиняет меня в измене, и что если бы она знала, то ни за что за меня замуж не пошла.
Слушаю и осознаю, что оказывается мы с ней намного дольше не вместе. Измен за это время было до хрена, так же, как женщин, но она почему-то в косяк мне ставит, только одну.
Чувством вины, даже близко не пахнет, потому что я вдруг понимаю, что меня здесь, вообще, быть не должно.
Складывается жёсткое ощущение, что всё это уже, когда-то было. Типа, кто-то прикололся и поставил на повтор, но оно уже неактуально стало, в этом я стопудово уверен.
В какой-то момент улавливаю лёгкий аромат, цветов и фруктов вперемешку. Вспоминаю, что так пахли волосы той, которую мне Олеся пыталась поставить в упрёк.
Ника! Её зовут Ника!
Образ девочки с синими глазами, тут же всплывает у меня в голове.
Знаю, что мне нужно к ней, но я не помню, куда идти.
Поднимаю глаза на Олесю и вижу, как она тянет ко мне руку. Дёргаюсь в её сторону, снова меняя свои намерения, но лицо жены начинает трескаться. Отпадывает коркой, стирая до боли родные черты.
Очень быстро от неё остаётся куча пепла и я глядя на всё это, цепенею, забывая, куда и зачем мне надо было, ещё совсем недавно.
Я же точно знаю, что хотел разобраться со своими проблемами, но у меня опять нихрена не вышло.
Смотрю на то, что осталось от Олеси и почему-то не нахожу в себе того горя, которое должно быть, от утраты близкого человека, но и что делать дальше, тоже не знаю.
Выныриваю, кое-как из ступора и прислушиваясь распознаю шёпот, а потом узнаю голос Ники.
Поворачиваясь в ту сторону, откуда доносится настойчивое нашёптывание, я даже не пытаюсь вслушиваться в смысл её слов.
Вижу тёмный вход, напоминающий пещеру в горах и иду туда, на звук девичьего голоса. У меня даже мысли не мелькает, что всё это может быть миражом или подставой, наоборот внутри сидит уверенность, что именно это и есть нужное направление.
Шёпот резко прекращается, но обратно возвращаться я не собираюсь. Двигаюсь вперёд, по инерции.
Дальше передвигаюсь медленно, потому что мне до сих пор ничего не видно. Мой встроенный счётчик наматывает приличный километраж, но просветов не наблюдается.
Сомнения в моей голове растут, потому что картинка не меняется и кажется, что я хожу по кругу.
Вдруг правой рукой начинаю чувствовать тепло и инстинктивно воспринимаю эти ощущения, как компас.
Первые минуты тепло едва заметное, но потом я даже источник его распознаю.
Бред, конечно, но смахивает на телесное прикосновение, раньше такое было, когда я Нику за руку держал.
Почти сразу вдали появляется тусклый свет и я ускоряю шаг, теряя бдительность.
До места, где мерцает свет остаётся идти недалеко, когда я оступаюсь и падаю вниз.
Лечу недолго, всего несколько секунд, зато впечатлений массу выхватываю. Какая-то хрень прилипает к лицу и мешает нормально дышать. Не обращая внимания, я напрягаюсь и пытаюсь сформироваться, чтобы шею не свернуть. Хотя, вообще не знаю, куда должен упасть.
Сильно дёргаюсь, когда приземляюсь, чувствую сильную боль в плече и правой ноге, выше колена.
Открываю глаза и до меня сразу же доходит, что я в клинике у Михалыча нахожусь. Не было никакой пещеры и всего гона, что мне привиделось. Это мой мозг, наверное, развлекал так меня.
Стягиваю кислородную маску, которую я в полёте не смог отодрать. Иголки с трубками, торчащие из руки, тоже выдёргиваю.
Смотрю на копну распущенных волос, рассыпанных на больничной койке и в груди начинает щемить. Знаю, что это Ника, хотя лица мне не видно.
Не шевелюсь, чтобы не разбудить синеглазку. Пусть поспит ещё, а я пока буду восстанавливать в памяти то, что было до больницы.
Вопросы кучей роятся в голове, я же, вообще, без понятия, сколько здесь валяюсь.
Всё, что было на стрелке с Михеем, я и так помню, пока он меня во второй раз не подстрелил.
Чтобы знать, чё там дальше было, мне Бодрый нужен. Но прямо сейчас, я с ним разговаривать не хочу, даже если он, где-то поблизости.
Тянусь к волосам Ники и убираю их с лица. Невольно улыбаюсь, наблюдая, как она мирно спит, хотя по-любому же неудобно в такой полу скрюченной позе.
В голове неконтролируемо прорывается вопрос: Сколько я здесь уже в отключке валяюсь? Если Ника успела узнать и прилететь.
Вижу, как её ресницы начинают тревожно вздрагивать и я жду, когда эта красивая девочка откроет свои синие глаза.
Только ради этого стоило вернуться в сознание, чтобы ещё раз посмотреть, какая она невообразимая.
Замечаю, конечно, что веки припухшие, на щеках покрасневшие пятна. Значит опять плакала, сразу же догадываюсь я. Но тут, ничего не предъявишь, сам виноват, ревела она всяко из-за меня.
Испуганно осматривает моё лицо и я неосознанно тянусь к своему подбородку рукой, представляя вдруг, что, наверное, оброс, как дед Мазай. С удивлением распознаю, что щетине, всего дня три.
Ника продолжает молча следить глазами, за моими движениями, типа не может поверить, что всё это ей не мерещится.
Привет, говорю хрипло, потому что в горле першит.
Ты как? спрашивает настороженно, не отвлекаясь на приветствие и всем видом показывая, что боится. Синеглазке похоже страшно, что я опять могу вырубиться.
Всё нормально, пытаюсь успокоить её, осипшим голосом. Если попить мне дашь то, вообще, буду круче всех, стараюсь улыбаться, хотя чувствую, что губы пересохли тоже.
Ника подскакивает с массивного стула и наливает из полторашки воду в стакан.
А тебе можно пить? останавливаясь, отводит руку со стаканом в сторону.
Я только горло смочу, обещаю, делая честные глаза. Давай, пока не будем Михалыча звать, прошу заговорческим голосом.
Ты нас очень сильно напугал, говорит, протягивая мне воду. И я не знаю, что мне делать, чтобы ты снова не захотел к Олесе, давлюсь и проливаю воду на себя, не ожидая такое услышать. Понимаю, что Нике уже рассказали про то, как погибла моя жена.
С чего ты берёшь, что я хочу к Олесе? напрягаясь, не свожу с неё взгляда.