Погостив дома две недели, Гриша вернулся в Англию, зарабатывать деньги дальше, а Алла пошла на курсы маникюра. Дети выросли: старший готовился к поступлению в местный филиал аграрного университета, младший пока учился в школе. Купленную квартиру сдали.
Курсами маникюра руководил, как ни странно, мужчина. Высокий, красивый, лет пятидесяти. Звали его Михаил Егорьевич. После второго или третьего занятия он подошёл к Алле и прямо предложил попить кофе у него в кабинете.
Я замужем, просто ответила Алла, мило улыбнувшись.
Как бы там ни было, но ей польстило внимание такого красавца.
Так мне доложили, что муж у тебя, Алла, где-то в соседней стране затерялся, улыбнулся в ответ Михаил Егорьевич.
Деньги для семьи зарабатывает, ответила Алла и опять улыбнулась.
Мы взрослые люди, продолжил дуэль улыбками Михаил Егорьевич, давай напрямую, без вот этих вокруг да около. Он раз в год к тебе приезжает. А годы уходят. Да и никто не узнает, это я гарантирую. Никто и никогда.
Как никто не узнает? удивилась Алла. А я-то знать буду.
И что с того? не понял Михаил Егорьевич.
Мы взрослые люди, повторила слова Михаила Егорьевича Алла, я не ребёнок с короткой памятью и буду помнить, что изменила мужу. Меня совесть замучает. Да и не заслужил он такого отношения. У нас двое детей с ним.
М-да, логика железная, улыбка Михаила Егорьевича, словно не выдержав соревнования, угасла, завидую я твоему мужу.
И он, развернувшись, пошёл в свой кабинет пить кофе в одиночестве.
Алла выучилась на курсах и устроилась на работу к своей подруге Оксане, недалеко от дома. Салон красоты, принадлежавший подруге, назывался «Греческая смоковница».
Грек в салоне был шестидесятилетний парикмахер, единственный мужчина в их коллективе. Имя у грека было чудное Карп, но называли его все Карпуша. Остальными работниками были женщины: ещё парочка парикмахеров, две маникюрщицы, массажистка и диетолог.
Диетолог Соня была женщиной под полтора центнера весом, с круглым, как мячик, телом и такой же круглой головой. Как при такой комплекции она умудрялась впихивать доверчивым тёткам различные гербалайфы, оставалось загадкой. Но торговля у неё шла бойко.
Свободного места для ещё одного маникюра не нашлось, поэтому Оксана предложила Алле заняться педикюром.
Да я на это не училась, попробовала возразить Алла, я не умею.
А чего тут уметь? удивилась Оксана. Те же самые ногти, только на ногах, а не на руках. Мне тут вьетнамцы кресло подогнали с массажем. И платят за ноги больше. Научишься.
Алла вздохнула и согласилась. Правда, оказалось, что отличие между руками и ногами всё-таки существует. Но Алла справилась. Помог интернет и Михаил Егорьевич, который провёл с ней несколько дополнительных занятий по педикюру. С Аллой после памятного разговора он был предельно вежлив и корректен.
А Гриша приехал на побывку спустя десять месяцев на почти новой «Шкоде» и с небольшим количеством денег.
Без машины в Англии ни туда ни сюда, объяснил он Алле, пришлось вложиться. Зато дизель. И багажник мечта оккупанта. Поросёнка можно засунуть.
А зачем в багажник поросёнка засовывать? спросила Алла.
Незачем, кивнул головой Гриша. Да не морочь мне голову каким-то поросёнком! Я с работы специально отпросился, через всю Европу ехал. Дело очень важное у нас с тобой. Тут.
Какое? почему-то испугалась Алла.
Развестись нам надо, глядя куда-то за плечо Аллы, сказал Гриша, я уже договорился с нашим РАГСом. Там, оказывается, родственница твоя работает. За кругленькую сумму оформят за два дня.
Ноги у Аллы стали ватными, она тяжело вздохнула и села на вовремя подвернувшийся стул.
А зачем разводиться? спросила она мужа. Ты меня бросаешь?
Прошёл слух, всё так же глядя куда-то за Аллу, продолжил Гриша, что в следующем году будет амнистия для нелегалов. И если человек без семьи, то ему гражданство дадут. Если он докажет, что больше года жил и работал в Англии.
А разводиться обязательно? еле слышно спросила Алла.
Обязательно, кивнул Гриша, семейных вышлют на материк. На историческую родину.
Так у тебя же там вроде документы английские, напомнила мужу Алла, на этого, на Фишера. Ты же говорил, что они, как настоящие, и отличить никто не сможет.
Это да, Гриша наконец-то посмотрел Алле в глаза, но я не хочу называться каким-то там Рыбаковым. Я хочу носить свою настоящую фамилию. И детей потом туда перевезти, и тебя. Это же я всё не для себя делаю для вас. Там настоящая жизнь. Образование. Цивилизация. И денег заработать можно в несколько раз больше, чем тут.
Тебе виднее, сказала Алла, только у нас же дети несовершеннолетние.
Я же сказал, что всё решил, рассердился Гриша, там нас уже ждут. Всё схвачено и уплачено.
На следующий день они поехали в местное отделение РАГСа. Алла расписалась, где было положено расписаться, и получила на руки свидетельство о разводе. Гриша уехал в свою Англию на следующий день, хотя обещал побыть ещё неделю.
Работы много, сказал он на прощанье, платят хорошо, но и пахать приходится. Я в ближайшее время, наверное, на судостроительный завод переберусь. Там вообще красота.
Гриша, может, ну её, эту Англию? спросила Алла, вздыхая. Мальчикам отец нужен, а мне муж. Всех денег не заработаешь.
Заработаю! рассмеялся Гриша. Вот заработаю и вас к себе возьму. Там хоть и погода дрянь, зато уровень жизни совсем другой. Не то что тут.
Про развод Гриша больше не вспоминал, будто его и не было.
Алла погрустила несколько дней и постепенно втянулась в привычный жизненный круговорот. Утром подъём. Завтраки для сыновей. Проконтролировать, чтобы никто ничего не забыл в школу. Приготовить обед. Спрятать его в холодильник. Потом, к десяти, на работу приводить в порядок ноги местных женщин. После работы домой. Телевизор. Ужин. Сон.
Так продолжалось три или четыре месяца, пока однажды в «Греческую смоковницу» не зашла весёлая дама с ярко-рыжими волосами. Даму звали Света, и она была подругой одной из работниц их салона красоты, Валерии.
Ой, как здорово! увидев педикюрное кресло, воскликнула Света. А можно одновременно и на руках, и на ногах коготки сделать?
У тебя как со временем? спросила Валерия у Аллы.
Как раз окно на час, ответила Алла, заболела клиентка, так что можем в четыре руки поработать.
Свету усадили в кресло. Валерия принялась обрабатывать руки клиентки, а Алла взялась за ноги.
Болтала Света без умолку. За десять минут все присутствующие узнали, что Свете 35 лет, она местная, что у неё нет мужа и детей, но она хочет и того, и другого но мужа богатого, а детей максимум двух.
Так что же ты в Англии не нашла себе жениха? поддела подругу Валерия. Отхватила бы себе сэра или пэра.
Да пипец! махнула свободной рукой Светлана. Сэры и пэры там в центре тусуются, а я работала на окраине. Гостиница две звезды и три заплатки. Целый день номера убираешь, убираешь, убираешь, убираешь. Вечером уже никакого ни сэра, ни пэра не надо.
А чем сэр от пэра отличается? подал голос стригший рядом Карпуша.
Эх, темнота! усмехнулась Света. Пэр это маркиз или граф, а сэр это рыцарь. Может быть, и бедный, а может, и богатый. Только, я же говорю, в нашем захолустье обычные люди жили. Такие же трудяги.
Ну и выбрала бы себе кого из работяг, не унималась Валерия, английский-то работяга по-любому лучше нашего.
Аха, ща! Света от возмущения аж дёрнула ногой, и Алле пришлось вернуть беспокойную ногу на место. Там мужик нынче пуганый пошёл. Пипец, насколько пуганый. Переспать всякий готов, а как жениться, так сразу рожу кирпичом и знать тебя не знает. А я не такая, чтобы из койки в койку прыгать. Да и после уборки номеров уже никакого мужика не надо. Лишь бы до дома доползти и спать лечь.
А правда, что англичанки некрасивые? опять подал голос Карпуша.