Т-ты ошибаешься, заикнулась я. Мы не Помазанники. Я биринсинку.
Вуаль закрывала мою голову и плечи. Нас нельзя было узнать. Ну меня, конечно, могли выдать символы, светящиеся даже сквозь одеяние. Но маска Таддаса никуда не делась. В любом случае нам нужно было двигаться дальше. Я резко придвинулась, надеясь обойти его, но мальчик вдруг упал перед Таддасом на колени, глядя на него прозрачными глазами.
Благословите меня, прошептал он. Прошу.
Ты ведешь себя глупо, огрызнулась я на ребенка, запаниковав, когда мальчик схватился за тунику Таддаса. Отпусти его!
Прошу
Ш-ш! зашипел Таддас, оглядев пустой коридор.
Когда никто так и не пришел на шум, Таддас попытался стряхнуть мальчика, но тот вдруг заскулил высоким гортанным голосом.
Мне это не нравится, прошептала я.
Ничего не поделаешь. Таддас пожал плечами и вздохнул. Передача власти всегда остро сказывается на простолюдинах. Я просто дам ему то, что он хочет.
Волосы встали дыбом у меня на шее. От ребенка пахло. Не грязным телом, но землей и тленом. Как гниль под могильным курганом, исходящая паром в сезон дождей.
Что-то было не так.
Таддас наклонился, протянув руку, чтобы дотронуться до головы мальчика.
Властью, данной мне Лучом, я благословляю
Я услышала нож еще раньше, чем увидела.
Скрип металла о кожу, когда мальчик достал кинжал из ботинка, и мягкий, влажный звук, с которым горло Таддаса расцвело кровавой полосой.
У меня потемнело в глазах. Кровь пропитала воротник Таддаса. Он безуспешно хватал ртом воздух.
Беги, сказал он мне, но ноги меня не слушались.
Да здравствует императрица-Искупительница!
Таддас булькнул, сомкнув пальцы на запястье мальчика. Пошатнувшись, Таддас повернул нож по направлению к мальчику. Тот даже не сопротивлялся, странно спокойный, когда его пронзило собственное лезвие.
Затем Таддас упал на пол. Он умер еще до столкновения с землей.
Я отшатнулась, дрожа всем телом. Нет. Таддас не может быть мертв. Таддас мой, а я Тарисай Кунлео, и я больше никогда не потеряю тех, кого
Мысль растворилась в белом шуме, когда мальчик перешагнул через тело Таддаса, вытащив нож из своей груди. Крови не было.
Ты не человек, прошептала я. Что ты такое?
Он не выглядел как абику. Зрачки не сливались с радужкой, никаких острых зубов или серой кожи. Кроме того, абику не убивали людей, пока действовало Перемирие, а до моего жертвоприношения оставалось еще два года. Но если это не абику, то кто?
Существо наклонило голову.
Я твой слуга.
Ты убил Таддаса. Перед глазами все плыло. Почему? Во имя Ама, почему?
Таддас из Мью убил императора Олугбаде, ответило существо. Императрица-Искупительница помогала преступнику, совершившему государственную измену.
Но он не виноват, всхлипнула я. Матушка заставила его. Таддас не должен был умереть, я собиралась спасти его и
Императрица не должна участвовать в действиях, порочащих ее репутацию, продолжил мальчик. Для наших целей твоя репутация должна оставаться безупречной. Ты должна заполучить доверие жителей Аритсара.
Каких еще целей?! закричала я. На кого ты работаешь?
Его детское личико сморщилось, как будто я задала вопрос, ответ на который ему не говорили.
Я твой слуга, повторил он. Императрица не должна
Он шагнул вперед. Я потянулась к оружию, но рука наткнулась лишь на ритуальные инструменты на поясе. Закричав, я открыла флакон со святой водой и выплеснула содержимое на мальчика. Вода растворила бы злобного абику, превратила бы его в пепел.
Но мальчик едва вздрогнул, пустым взглядом посмотрев на свою мокрую одежду.
Что ты такое? потребовала я ответа, схватив его за плечо и попытавшись забрать его воспоминания.
Несколько секунд я видела только долгую, зияющую пустоту. Я моргнула такого раньше не случалось. Даже у младенцев имелись хоть какие-то воспоминания, пусть смутные и хаотичные. Однако через мгновение мой Дар наконец обнаружил слабое эхо памяти и поднял его на поверхность.
Мальчик отшатнулся от меня, выворачиваясь из хватки. Его взгляд стал неожиданно детским. Расфокусированным как будто он вспоминал давний сон.
Я пробормотал он. Меня зовут Фергус. Я родился в Фэй-Кроссинг. Далеко на севере, в Мью.
На кого ты работаешь? Кто твои родители?
Мальчик медленно покачал головой.
Мои родители ушли. Нет. Они умерли в битве. При Гэлинаг.
Гэлинаг? повторила я иностранное слово, лихорадочно вспоминая знаменитые исторические битвы. Но это невозможно. Битва при Гэлинаг это гражданская война в Мью, а у них не случалось ничего подобного уже много веков. С тех пор, как
От потрясения слова застряли у меня в горле.
В Мью воцарился мир пятьсот лет назад в эпоху правления императора Энобы. Когда Искупители еще рождались по всему континенту, не только в Сонгланде.
Мьюйский ребенок тонул у меня на глазах. Земля поглощала его. Я успела вцепиться в его влажную бледную кожу, но больше мой Дар ничего не нашел только пустоту.
Что это за существо, у которого нет практически никаких воспоминаний?
Твоя карта еще синяя. Монотонный голос вернулся, и он отстраненно кивнул на символы на моих руках. Она станет фиолетовой, когда ты присоединишься к нам.
Затем земля сомкнулась у него над головой. Мальчик исчез, оставив меня наедине с телом Таддаса и группой придворных, свернувших в коридор.
Глава 3
Знаешь, ты не можешь прятаться вечно! сказала Кира.
Я не прячусь, солгала я, с маниакальной бодростью танцуя по позолоченным коридорам Имперских апартаментов, балансируя с плещущейся миской молока на одном бедре и грудой свитков на другом. Просто у меня много дел. Ты еще не выпила свой чай из эхинацеи?
Тар.
Нельзя забывать про чай. Служба в храме завтра. Люди будут ждать, что ты споешь им, а ты никогда не исцелишь их всех без своего
Мы опаздываем, перебила Кира тем отчаянным тоном, которым говорила с упрямыми верблюдами.
Несколькими лестничными пролетами ниже, в Имперском Зале, гудел праздник. Я притворялась, что не слышу его, ловя вместо этого разговоры своих названых братьев и сестер. Их голоса эхом отражались от стен, переливающихся разными цветами. В темном дворе далеко внизу раздавались голоса гриотов. Сквозь высокие окна коридоры нашего нового дома освещала луна.
Частное крыло дворца, где обитали обычно император и его советники, состояло из пяти этажей. Имперские апартаменты представляли собой отдельный замок с сокровищницей, баней, кухнями, гостиными и спальнями сплошной лабиринт из позолоченного песчаника. Крышу украшал просторный сад. Ярко-зеленые лозы ползли по балюстрадам и свисали в открытые окна центральных комнат. Лозы цвели каждый день, пробужденные к жизни Даром моей названой сестры Терезы, и наполняли крыло своим дурманящим ароматом.
Целители обычно использовали кусо-кусо цветы, украшавшие стены наших апартаментов, для борьбы с бессонницей. Но Тереза изменила эти растения так, чтобы они обостряли наши чувства. Запах усиливал Луч, позволяя моим братьям и сестрам ходить по крылу в дымке постоянного общения друг с другом, даже через несколько комнат. К несчастью, кусо-кусо также усиливал и мой Дар и каждый стул, каждая ваза и каждый позолоченный диван гудели воспоминаниями о предыдущих Помазанниках, включая тех, которые желали мне смерти. Я днями напролет размахивала своим Даром, как метлой, вычищая мебель в крыле от лишних воспоминаний, пока у меня не начиналась мигрень.
Окна в коридорах закрывала тонкая москитная сетка, колыхавшаяся на теплом ночном ветру. Она коснулась моей щеки, когда я проходила мимо.
«Узурпаторша, прошептало очередное бестелесное воспоминание. Где она? Где она, гдеонагдеона»