Всё тут просто. То, что атомную бомбу построить можно, американцы уже доказали успешными бомбардировками Хиросимы и Нагасаки. В возможности создания термоядерной (водородной) бомбы уверенности не было. То, чем занимался Яков Зельдович, это изыскания в области термоядерных реакций. А вот главный атомный начальник Берия не доверял никому. Всё так же ему мерещились кругом вредители и шпионы. Потому и была создана специальным постановлением специальная группа в ФИАНе, в задачу которой входило читать отчёты Зельдовича, проверять и перепроверять его выводы и расчёты. Сахарову же очень льстило, что ему доверили работу проверять корифеев. Нравилась (как он сам писал в воспоминаниях) обстановка секретности и даже всякая бюрократия, сему сопутствующая: утром в секретный отдел, получать там секретные материалы с пронумерованными страницами и ключ от секретной комнаты. Сидеть там, корпеть над формулами, расчётами и писать заключения, соглашаясь или не соглашаясь с признанными учёными.
Вот так, потихонечку, течёт время. Утром на работу, вечером с работы. Завтра копия вчера, послезавтра копия сегодня Но вот приходит черёд русской бани. Нет, не какой-нибудь особой парной для действительных членов и не членов Академии наук СССР. Нет, приходит черёд обыкновенного московского банно-прачечного комбината номер 72. Сюда регулярно ходил на еженедельную помывку младший научный сотрудник ФИАНа Андрюша Сахаров. Ну вот стоит в очереди за входным билетиком Андрюша Сахаров, думает о чём-то своём, перебирает в уме последние отчёты Зельдовича, перетирает свои мысли, и вдруг хлоп! и нарисовалась в голове Сахарова конструкция водородной бомбы. И вот на следующий день с утра бежит Сахаров на работу к своему руководителю, академику Игорю Тамму, обсуждать свою идею. Далее Игорь Тамм советует пойти пообсуждать свою идею в Институт физических проблем к Ландау. Далее, пообсуждав тему у Ландау, он бежит обсуждать свою идею ещё куда-то, потом ещё к кому-то
Андрюша Сахаров был по своему характеру человек очень заводной и увлекающийся. Самокритики у него был ноль, общительности хоть отбавляй, язык за зубами держать не умел. А зря
А вот помните историю с жильём и полковником ГБ? Я ведь этот случай не зря упомянул. Если тогда уже пытались уговорить Клаву стучать на своего мужа, то можете представить себе, сколько кругом было стукачей и нештатных сотрудников ГБ? Представили? Правильно! Каждый второй. Так что отстукивается наверх телега, донос по-простому: «Сахаров знает, как сделать водородную бомбу». Благодаря особой важности сей информации, письмо доходит аж до товарища Берии, который и распоряжается принять нужные меры.
И вот Андрюшу Сахарова и его руководителя Игоря Тамма вызывают к некоему товарищу Ванникову, заместителю товарища Берии. Наговорив Сахарову массу комплиментов, Ванников быстренько переходит к делу. Предлагает Сахарову перейти в их ведомство. Большого желания у Сахарова переходить в сие ведомство нет. Тамм тоже не хочет расставаться со своим любимым учеником. Поэтому Игорь Тамм начинает вести речи о том, что и на своём месте в ФИАНе Андрей Сахаров сможет принести огромную пользу науке. Причём, по воспоминаниям Сахарова, академик Тамм настолько волновался, что произнёс слова «пользу науке», а не «советской науке», что было в те крутые времена непростительной ошибкой. Ванников же слушал монолог Тамма с иронической улыбкой.
И в этот момент зазвонил правительственный телефон вертушка. Ванников как-то сразу напрягся и схватил трубку. Далее Сахаров слышал лишь отдельные фразы Ванникова: «Да, товарищ Берия Да, у меня Что делают? Думают, сомневаются Хорошо, Лаврентий Павлович! Передам непременно!».
Далее, положив трубку и слегка успокоившись, Ванников сказал: «Только что звонил товарищ Берия. Он очень вас просил принять наше предложение».
Да, умел же пошутить Лаврентий Павлович. Так что вопросы принципиальные превратились в вопросы сугубо технические. Свернуть свои дела, запереть комнатку на ключ здесь и далее уже оформить дела и получить ключи от квартиры там. Там, как вы, читатель, догадались, было то самое место КБ-11. Симпатичненькое место за двумя рядами колючей проволоки. Место, где создавалась советская атомная бомба.
Первая поездка в КБ-11 была чисто ознакомительная, дабы прочувствовать всю атмосферу секретности, увидеть воочию это таинственное место, познакомиться с людьми. Впоследствии с ними пройдёт Сахаров по всей своей жизни.
Первый раз приезжает Сахаров в КБ-11 примерно за месяц до испытания первой советской атомной бомбы. Встречает его Яков Зельдович. Встречает очень хорошо. Извинился, что не может уделять Сахарову больше времени и водить его на рабочие собрания: «Это не вольница института теоретической физики. На собрания приходят лишь те, кто должен там быть. Всем остальным не ходить куда не нужно, не болтать и не спрашивать. Ну а по поводу вашего проекта, товарищ Сахаров Конечно же, вам карты в руки, вы у нас теперь главный по термояду. Ну а мы будем тут недалече, помогать вам будем, за спиной у вас постоим, если не возражаете».
Вы, читатель, наверное, слегка удивились этим странным отношениям. То есть Яков Зельдович лауреат Сталинской премии, глава теоретического отдела КБ-11, имеющий колоссальный опыт, массу работ в теории атомного ядра, вдруг ни с того ни с сего отдаёт бразды правления какому-то молокососу, недавно защитившему диссертацию, не имеющему ни малейшего понятия в вопросах атомной энергии и вообще придумавшего какую-то бредятину, стоя в очереди в московской бане. Странно, скажете вы. Это сейчас вам странно. А тогда странно не было.
Дело в том, что положение Зельдовича очень напоминало историю Ходжи Насреддина. Помните, как Ходжа Насреддин пообещал султану за 30 лет научить осла говорить человеческим голосом? На замечание друзей, что ему, Насреддину, теперь несдобровать и султан непременно отрубит ему голову, Насреддин успокоил всех: «За 30 лет кто-нибудь да умрёт или я, или султан, или осёл».
Чувствуете параллели? Султан это товарищ Берия, Насреддин это Зельдович, а осёл это та самая водородная бомба, термоядерная реакция, запустить которую это всё равно что научить говорить осла. Причём 30 лет Зельдовичу на сей проект никто отводить не собирался. Султан