Как там Фабио? на выдохе поинтересовалась я.
Давай ты отдохнешь пока, ладно? Синьор Кампанелла подождет, у него достаточно времени, вымолвила Луиза, поднимаясь с постели. Я обратила внимание на сверкнувший кулон. Складывалось впечатление, что он опустел наполовину. «Зачем носить такое странное украшение?» мелькнул вопрос в угасающем сознании. Пока я размышляла о кулоне, Луиза успела покинуть номер, тихо притворив за собой дверь. Мои веки тут же слиплись, и я была рада возврату в Хладное.
Глава 7. Пятое колесо
Пробуждение настигло меня ночью. Серебряный свет робкого месяца пробивался сквозь слегка колыхавшийся от ветра тюль. Темные и плотные портьеры были задернуты не до конца. Наверное, Луиза посчитала приток свежего воздуха для меня полезным. Холода не ощущала, в номере, где я проснулась, было вполне тепло. Выбравшись из кокона тяжелого одеяла, я осторожно ступила на ковер. Чувствовала себя вполне сносно и на ногах стояла твердо. С меня сняли пиджак перед тем, как уложить в постель, и теперь он висел на стуле, придвинутом к письменному столу. Верхний свет я зажигать не стала, лунной дорожки было достаточно, чтобы дойти до стола. Подцепила пальцами пиджак, влезла в стоящие рядом со стулом туфли. Телефон лежал в кармане пиджака. Я проверила экран: входящий вызов от Поли и сообщение в мессенджере. Напоминает о скором дне рождения Вадика. Возможно, в этот раз стоит поехать в Хладное?.. Синие сапфиры. Разрушенный дом. Назвать такой прожитый эпизод сновидением было бы неправильно. Ни одна деталь не выдавала морок страны грез. Искажений, странных диалогов не было. Четкость лиц и детали, присущие обыденной жизни. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Всему должно быть логичное объяснение. Это просто сон, не более.
Коридор пронзал тишиной, полумрак поселил в углах черноту. Определить, на каком этаже нахожусь, я смогла лишь у лифта. Шестой. Самые роскошные номера расположились именно на этом этаже. В номере я отметила обилие золота и натурального дерева. Но на президентские люксы, какие показывают в голливудских фильмах, комната была не похожа. Едва я успела коснуться кнопки вызова, как за спиной раздалось мягкое:
Сара?
Я обернулась и обнаружила Фабио, внимательно смотрящего на меня. Мои губы изогнулись в неуверенной улыбке.
Синьор Кампанелла?
Его улыбка выглядела искренней.
Просто Фабио. Как вы себя чувствуете? Должен признать, вы меня порядком напугали, он покачал головой. Я вспыхнула, как спичка. Неужели он на самом деле беспокоился о незнакомой ему девушке?
Все в порядке, благодарю, тихо вымолвила я. Уголки рта Фабио поднялись еще выше.
Да полно вам. Идите домой, отдохните как следует, а завтра мы с вами обговорим дела, идет? он протянул ладонь для рукопожатия. Очарованная итальянским акцентом, я несмело коснулась прохладных пальцев, неосознанно заметив, какие они гладкие.
Договорились. Buona notte, мое прощание вышло нервным, и руку я отняла слишком быстро. Уже в кабине лифта поняла, что никаких ожогов на изящных пальцах Фабио не было.
С Луизой я обменялась всего парой фраз: она настояла на том, что меня отвезут домой. Я быстро оделась и спустилась в фойе, где с тоскливым видом меня дожидался Роман. Мы вместе дошли до черного, блестящего новизной «Майбаха». На мой недоуменный вид портье не отреагировал и молча открыл передо мной заднюю дверь автомобиля. Испытывая неловкость, я уместилась на сидении и тихо поздоровалась с хмурым водителем. Ответом мне послужило молчание. За окном мелькали яркие огни города, гудели машины. Ехать недалеко, шоссе в это время обычно не загружено, так что у родного кирпичного дома я оказалась быстро. Покидать просторный салон не хотелось, как и возвращаться в гнетущую атмосферу нашей с мамой квартиры. Из вежливости бросила короткое «доброй ночи» водителю, вышла из машины и захлопнула дверь «Майбаха». Автомобиль тут же тронулся с места. Проследив за уезжающей машиной взглядом, я запрокинула голову и всмотрелась в горящие желтым светом окна. Мама не спала, дожидалась моего прихода. Гневно раздувая ноздри, я раздумывала, как мне лучше поступить. Вернуться и быть хорошей дочерью? Или устроить запоздалый подростковый бунт? Сердце негодовало, разум молил остановиться. Рассудок одержал победу, и, стиснув зубы, я вошла в подъезд. Наш дом был построен давно, потолки высокие, пол выложен черно-белой плиткой. Лестница украшена изящными перилами. Толстые стены впитали запах уличной сырости, от которого не стыдно сморщить нос. Я поднялась на пятый этаж пешком, запыхавшись лишь самую малость. Услышав поворот ключа в замке, мама тут же вышла в прихожую.
Наконец-то! Почему к телефону не подходишь? накинулась она на меня с обвинениями. Я отпрянула, забыв закрыть за собой дверь, и чуть не споткнулась о порог.
Так и не слышала никаких звонков вот, зачем-то я протянула ей свой разблокированный смартфон. По ее лицу пробежала тень. Она смерила меня строгим взглядом из-под полуопущенных век:
А, может, ты меня заблокировала?
Вот и слушай голос разума. В этот момент мне больше всего хотелось развернуться и убежать прочь. Но я лишь замерла, позорно открывая и закрывая рот, точно выброшенная на сушу рыба.
Это новая работа тебя развращает. Уже игнорируешь родную мать, шляешься не весть где и являешься домой под утро, разочарованно шептала мать, для которой версия событий уже сформировалась, а с моим возвращением лишь окрепла.
Да, так и есть. Мои десны начали чесаться, так что будь готова к тому, что зубы скоро прорежутся, неожиданно для себя самой холодно объявила я, проходя глубже в квартиру. Сбросила с себя ботинки, скинула пальто и молча удалилась в комнату. Повернула замок. Мысли разлетелись, будто стая встрепенувшихся птиц. В коридоре раздалось топанье: покинув очередное поле битвы, мама направилась в спальню. В тот момент я твердо решила, что от своей правды не отступлюсь. А еще точно пойду на день рождения Вадика. Сколько можно бегать от друзей, когда хрупкий замок грозит вот-вот разрушиться, и ничего, кроме пыли, потом не останется. Подведя невеселые итоги, я упала на заправленную постель. Да смилуется надо мной луна. Не нужно мне снов этой ночью.
Всю лунную ночь я проворочалась, смяв простынь и скомкав одеяло. Изредка проваливалась в тягучую дрему, которая затягивала меня в свои кошмарные сети подобно трясине. Прикроешь веки и перед тобой уже синие глаза, прожигающие взглядом насквозь. Страхов у меня было немало. Я боялась пауков, страшилась медведей, дрожала на подвесных мостах и едва ли не кричала на высоте. Но незнакомец пугал меня сильнее. Такого животного, глубинного чувства страха я не ощущала давно. Его облик преследовал меня, словно фантом, цеплялся, мешал, путал. Ни о ком другом я не могла и думать.
С наступлением времени, когда должны были где-то запеть петухи, мне стало легче, образ моего мучителя растаял с восходом солнца. Рассвет раскрасил прояснившееся небо золотыми лучами. Они переливались в розовых и легких, точно сахарная вата, облаках. Идти на кухню, куда уже наверняка перебралась мать, не имело смысла, и я направилась в ванную. После вернулась в комнату и первым делом взяла с тумбочки недочитанную книгу. «Тайны Гаты» отвлекали меня от проблем, унося в мир приключений. Я так часто представляла себя на месте Аристы, одной из главных героинь, мечтая, чтобы и я выросла в другой семье. Не было бы тайн прошлого, вечно скрывающей что-то от меня матери, погибшей сестры, которой я никогда не знала. И отца, чей расплывчатый портрет отпечатался в детской памяти. Даже не знаю, где он, жив ли вообще. А мама, по своему обыкновению, молчит. Осознавая собственные желания, я испытывала неимоверную душевную боль и чувствовала себя гадко. Юлю я нашла уже после ее загадочной смерти, проделав долгий путь от дома через Штаты, оказавшись в результате в Лондоне. Ниточкой, связывающей меня с сестрой, оказалась девушка по имени Алиса. Коренная петербурженка, от которой исходило неведомое мне доселе чувство родства. Она говорила, что видела исходящий от меня золотой свет. Папа шептал мне перед сном то же самое. Когда мне минуло лишь четыре года, я помню, что, подоткнув одеяло, он склонился над моим лицом, заполняя пространство вокруг табачным запахом.