В Шари не было той неловкости, непонятной настороженности, с которой об отце говорил Сорин. Безмерное количество любви звучало, когда она рассказывала о маме. Упоминания отца лишь откликались где-то на фоне.
Итак двадцать три года назад отец навсегда уехал из нашего дома, а мама родила Сорина.
Он бросил семью? решил уточнить Эней. Его голос оставался бесстрастным.
Не то чтобы бросил, с сомнением отвечала Шари. Хм, как бы тебе объяснить. Отец не семейный ратт, он не тот, кто работает, чтобы, приходя домой, обнимать детей, целовать жену и читать книгу, сидя в кресле у камина. Мама говорит, что она его вторая любовь, а первой любовью отца стала военная служба. Но я не уверена, что могу это понять. Они с мамой всё ещё видятся. Она ездит к нему и, когда возвращается, говорит, что хорошо провела время.
Шари распустила волосы. Они упали за спину непослушными волнами, в то время как она растягивала резинку на руке. Взяв одну прядь, вытащила её вперёд и накрутила на палец так, чтобы получилась спираль. В задумчивости рассматривая её, Шари продолжила говорить:
Знаешь, Эней Пружина, испытавшая сжатие, стремится вернуться в исходное положение.
Эней озадаченно замер, не понимая, куда Шари клонит. Она тем временем пыталась сделать так, чтобы совсем не упругая спиралька волос напомнила пружинку.
Наши с Сорином родители, они как будто на концах пружины. Так всегда было. Однажды сблизившись, они снова разойдутся. Потом вновь и вновь.
Сорин закрыл газету. На секунду Шари почудилось, что ему страстно хочется поджечь бумагу. Но он лишь скрутил её в трубочку и сунул в сумку.
Как мы уже говорили в Стирданоре, напомнил Сорин, наша семья далека от идеальных представлений раттов. Но что есть, то есть.
Для Шари было закономерно попросить Энея рассказать о своей семье. Однако она не стала. Предчувствие подсказывало, что ничего хорошего из этого не выйдет. Шари предполагала, что Эней сам, если захочет, позже поделится с ней и Сорином рассказами о своей семье и детстве.
Поэтому, когда Сорин закончил читать и предложил сыграть в словесную игру, Шари без колебаний согласилась. Они объяснили Энею правила и нашли способ скоротать время.
Проснувшись от резкого толчка, Шари выругалась и прокляла поезд, на котором они ехали. У неё болела голова от тряски, во время которой она пыталась поспать и из-за которой несколько раз ударилась макушкой. Ей было душно и тесно. И совершенно не хотелось думать о том, что Энею, должно быть, в тысячу раз хуже, чем ей, ехать в этом забитом грузовом вагоне.
Сорин, однако, не унывал. Он успел поесть и предложил сестре перекусить. Перевязал бандану на шею и сидел над картой Слайсепта, наполовину освещаемой свечой. Вероятно, это была уже вторая свеча, потому что остатки первой пришлось отскребать от блюдца несколько часов назад. Эней дремал, укрывшись крыльями и вытянув руку. В темноте его кольцо в брови ловило блики от свечи, и Тари зачарованно следил за украшением жадным взглядом.
Шари потянулась, в спине хрустнуло, она изменила положение тела и поняла, насколько у неё всё затекло. Втянула носом воздух и со смущением отметила, что ей нужно бы переодеться, потому что одежда начинает слегка пахнуть.
Обдумываешь наш маршрут в Слайсепте? хрипловатым спросонья голосом осведомилась она. С удовольствием воспользовалась предложением брата и начала есть.
Да, кивнул он. А ещё пытаюсь отвлечься от мысли, как сильно я хочу в туалет.
Если не выдержишь, иди в другой конец вагона, сделав каменное лицо, пробубнила Шари. Но потом сам будешь объяснять работникам, кто испортил им груз, если нас обнаружат.
Хах, не волнуйся, уверенно заявил Сорин, скоро остановка. Там и выйду. Я заранее всё узнал не для того, чтобы запереть нас в духоте на два дня.
Предусмотрительно, искренне похвалила его сестра. Умеренно жуя, придвинулась к карте с гусеницами названий на ней. Что-нибудь интересное нашёл?
Нашёл гостиницу недалеко от консульства, он ткнул пальцем в извилистые буквы, но готов поспорить, она дорогая. Подешевле, я думаю, одна из этих, палец переместился в более дальние районы, тут и обстановка попроще, и достопримечательности есть, а значит, путешественников надо где-то расселять.
Ого, смотри, какая большая площадь, присвистнула Шари, показывая на огромное пространство по сравнению с узкими дорогами.
Да, с такой гордостью, будто он сам это проектировал, сказал Сорин. Площадь напротив монаршей резиденции. Там живёт монарх с семьёй, а вокруг разбросаны домики министров, гляди, и впрямь вокруг площади обнаружилась россыпь домов. Можем там погулять, если хочешь, свободный проход, не частные владения, я имею в виду.
Если получится, можно там прогуляться немного, не хотела настаивать Шари.
А вот и оружейный магазин, о котором я говорил, брат указал на маленькое здание на одной из широких улиц. Кроме самого магазина, там ещё небольшой музей. Именно там хранится копия меча нашего отца. Того, которым он пользуется наравне с пистолетом. Настоящий, естественно, у него самого.
Ты хочешь на него посмотреть? понимающе спросила Шари.
Да, с чем-то похожим на благоговение проговорил Сорин. Да, хотелось бы. В конце концов, радикальных специалистов остановили с этим мечом. Да и в принципе это должно быть хорошее оружие. Интересно, как его делали.
Значит, это будет первым пунктом для посещения, когда приедем, одобрительно кивнула Шари. Интересно, Эней пойдёт с нами? она повернулась, чтобы взглянуть на спящего друга. Или будет отдыхать после поезда? Такой стресс бесследно не проходит.
Да, зря я всё-таки с этим грузовым поездом так решил, виновато потупил взгляд Сорин. Мне тогда даже в голову не пришло, насколько ему будет неудобно.
Как будто мы с тобой чувствуем себя как в роскоши, съязвила сестра.
Брось ты, улыбнулся он. Видит Дарис, ему труднее.
Шари подумала, что, если Эней сейчас проснётся, будет неудобно объяснять, почему они с братом оба смотрят на него с заботой и жалостью одновременно. Хотя в такой темноте навряд ли он что-либо разглядит.
Когда долгожданная остановка поезда случилась и вагон открыли, чтобы вытащить стоящие с краю пакеты, ребята затаились. Но как только работники ушли, Сорин пулей вылетел из вагона, бормоча под нос что-то о том, что он скоро вернётся. Остальные последовали его примеру и тоже вышли облегчиться, зная, что больше остановок до Слайсепта не предвидится. Тари улетел немного поохотиться и размять крылья.
Шари и Эней стояли у двери в их вагон, имея превосходный обзор на возможных приближающихся рабочих. Она спросила:
Не хочешь тоже полетать? Должно быть, тебе страсть как хочется расслабиться после такой дороги.
Я в порядке, покачал головой Эней. Не хочу отлучаться надолго.
Как знаешь, пожала она плечами.
Они прислушивались к далёким разговорам, опираясь на шероховатую поверхность поезда. От колёс к ногам шло оставшееся тепло. Шари с наслаждением втягивала воздух, пусть даже разбавленный парами от поезда. Но после духоты даже они казались ей свежими.
Она не сразу заметила, что Эней пристально разглядывает её. Винить его у неё не было права Шари и сама вволю насмотрелась на него дома в Стирданоре, при обработке ран. Да и иногда ей случалось останавливать на нём взгляд когда на мгновение она отвыкала, что с ними путешествует живой геран, и удивлялась его присутствию.
Но сейчас это было слишком откровенно, чтобы спустить с рук.
Что-то не так? наклонив голову, с улыбкой поинтересовалась Шари.
Эней не показал ни доли смущения, продолжая своё занятие. Его нахмуренное лицо насторожило Шари.