Через каменоломню идти больше трёх дней, аккуратно объяснял Сорин, и недавно на тех дорогах случились оползни. Этот путь небезопасен.
Из толпы послышались выкрики:
А нам всё равно!
Да! Уходите!
Вышвырните эту птицу из Ремтака!
Парень с топориком взмахнул свободной рукой в попытке утихомирить раттов. Он явно сдерживал и себя самого, чтобы не перейти к драке. Возможно, думала Шари, их всех пугало присутствие грифона. Это могло быть единственной причиной, почему их ещё не разорвали на части.
Послушай, парень обратился лично к Сорину, мы всегда готовы принять путешественников, его слова не соответствовали тому, что видела Шари. Но пока это, перевернув оружие и показав навершием на Энея, он наморщил нос, это вместе с тобой, тебя и остальных здесь видеть не хотят. Понятно?
Сорин тяжело вздохнул. Шари понимала его: сложно под давлением такой злобы оставаться приверженцем дипломатии. В ней одновременно мешались страх и нетерпение. Каждая жила кричала о том, скорее бы всё закончилось, и неважно чем: дракой или бегством. Лишь бы не это томительное ожидание.
Но Сорин стоял на своём.
Мы всего лишь идём мимо. Нам нужно пройти к большой дороге, ведущей в Лоунпат. Если остаться здесь на ночь не получится, мы готовы уйти, только дайте нам пройти сквозь Ремтак.
И снова толпа взревела:
Да гоните их отсюда!
Сейчас я этим курицам перья-то пообщипаю!
Почему он связался с тварью Верхнего мира?
Посмотрите на грифона, о Мудрый Дарис!
Убирайтесь вон.
На этот раз потребовалось больше времени, чтобы угомонить шум. Парню пришлось поворачиваться к своим соплеменникам, махать руками и просить их остановиться. Пока он отвернулся, из толпы рядом с Тари вылезла юная ратта, Шари дала бы ей не больше одиннадцати лет. Она с любопытством смотрела на путников, а потом тихонько предложила:
Может, пускай они пройдут?
На неё тут же зашипели, Шари даже увидела, как её хлестнул кто-то хвостом по уху, а потом затолкали вглубь толпы. Ей стало обидно за девочку.
Внезапно гомон стих. И случилось это не благодаря стараниям парня с топориком. Толпа сменила курс и теперь глядела в другую сторону. Эней и Шари могли видеть, тогда как Сорину пришлось мотать головой и приподниматься на носках, чтобы понять, куда все смотрят.
Единственная фигура приближалась к собравшимся раттам. Это была женщина с длинными каштановыми волосами. Её хвост направлен точно вверх, словно готовый пронзить облака вместе со всем Верхним миром и небом над ним. Она высоко держала голову, приплюснутый нос сердито втягивал воздух, будто женщина вот-вот начнёт ругаться насчёт всего на свете.
Что за публичное изгнание вы здесь устроили, олухи? ей не пришлось кричать, чтобы быть услышанной. Все внимали её недовольству молча.
Из толпы к ней вышел старик, рыжина волос которого уже растеряла блеск.
Не лезь в это, Рилга, велел он женщине, это дело не требует твоего вмешательства.
Не требует? язвительно переспросила она. То, что вы готовы выставить за порог невинных путников или даже избить их, не требует моего вмешательства?
Твоё место в часовне, вот и сиди там! выкрикнул кто-то несмелый в толпе.
Рилга прищурилась. Парень с топориком вышел к старику, чтобы поддержать его.
Прости, Рилга, но это правда. Здесь геранам не будут рады никогда. Пусть они уйдут.
Милосердная Исаара проповедует прощение, голосом, совсем далёким о тех, каким читают молитвы, проговорила Рилга. А вы, видно, так и не научились жить дальше.
Есть вещи, которые нельзя прощать! снова тот же голос раздался среди опущенных от стыда голов.
Не выдержав, парень с топориком обернулся:
Ты либо выйди и говори при всех, храбрец, либо прикуси свой хвост!
Ответа не было. Старик обратился к Рилге:
Мы все знаем, что нам велят делать боги, устало звучал его голос. Но мы выбираем свой путь исполнения их воли, Рилга.
Этот путь неверен, если он ведёт к застарелой ненависти целой расы, укорила его она.
Тебя здесь не было сорок лет назад, с обидой и гневом ответил он.
Среди его эмоций Шари различила обжигающую боль и скорбь. Она виновато опустила голову, будто ратт обвинял лично её, и краем глаза заметила, что Сорин сделал то же самое.
Рилга обошла собеседников и, как будто рукой разведя толпу на две стороны, приблизилась к путешественникам. Шари теперь могла рассмотреть цветочный узор на её юбке, длинные рукава и открытые плечи.
Ремтак заслуживает быть чем-то лучшим, чем мы его делаем, сказала она, обращаясь ко всем. Я дам этим путникам приют в своём доме и не потерплю, если кто-то попробует потревожить их покой. Прислушайтесь к Мудрому Дарису, который говорит в каждом из нас. Прислушайтесь, и вы поймёте, что они нам не враги.
Забирай их, сплюнул себе под ноги старик. Не оборачиваясь, он пошёл в направлении одного из домов. Я не буду тягаться с богами и твоим упрямством, Рилга.
Я очень надеюсь, что ты права, неуверенно произнёс парень. И пробормотал себе под нос, надеясь, что мало кто его услышит: Я прослежу, чтобы они были в безопасности.
Толпа недовольно загудела. Некоторое разочарование звучало в этом гуле, будто ратты рассчитывали на представление, которое сорвалось. Они начали расходиться по своим делам, успевая при этом одарить путешественников презрительным шепотком.
Сорин подошёл к Рилге, которая внимательно следила за расходящимися жителями.
Мы так благодарны, что ты
Молчи и ничего не говори, быстро приказала она. Затем мотнула головой в сторону одно из дальних домов. Идём. Поговорим внутри.
Переглянувшись с Тари, Шари увидела в нём отражение собственных подозрений. Но это была та самая Рилга, о которой упоминал водитель на дороге. Значит, стоит довериться ей. К тому же она стала единственной, кто защищал их на народном суде.
Несмотря на то что у неё был опыт всеобщего внимания, прикованного к ней, Шари было неудобно идти сквозь деревню, привлекая неодобрительные взгляды других раттов. Они налипали, точно вторая кожа, облепляли всю её с ног до головы. И, хотя неуютно было ей, Шари поймала себя на мысли, что больше боится за остальных, чем за себя. Даже за Рилгу она переживала сильнее, чем за собственную шкуру.
Дом у новой знакомой оказался просторнее, чем выглядел снаружи. Большая печь вделана в одну из стен и потому не занимает много пространства внутри. Именно она отапливает весь дом. Маленькие окошки, как точки на мухоморе, испещряют стены, на полу расстелен лазурный ковёр. Недорогая и явно старенькая мебель выглядит отнюдь не утратившей своего удобства.
Пройдя внутрь и закрыв за остальными дверь, Рилга опустилась за стол и на некоторое время замолчала. Она словно отдыхала, восстанавливая силы после сопротивления толпе. Праведный гнев сошёл с её лица, а хвост опустился вниз, посчитав бой оконченным.
Тари первым осмелился пройти дальше порога и сел рядом с печью. Приятные волны тепла обдавали его со стороны, так что грифон сумел расслабить плечи и немного пожмуриться. Но полностью бдительность он не терял, иногда приоткрывая один глаз и следя за хозяйкой дома.
Пока Шари и Эней мялись у двери, Сорин прошёл и сел напротив Рилги. Сумка за спиной звенела гремящими инструментами во время его передвижения.
Мы
Нужно сделать знак, не дала ему сказать Рилга, и повесить его на всех выходах в Ремтаке. «Если среди вас есть геран, вас убьют. Удачной дороги!» Ох, Великий Дух, помоги мне.
Рилга, позвал её Сорин. Она наконец отвлеклась от бормотания и обратила на него внимание. Спасибо. Ты спасла нас.
Я вас не спасала, покачала головой она. Я лишь на шаг приблизила себя к богам. Чем больше я спорю с раттами здесь, тем скорее они подожгут мой дом вместе со мной внутри.