Утром Кэри бесцеремонно растолкал Гая, приказав собираться. Видимо, он решил взять на себя руководство, пока граф не решит иначе. Гай поднялся, быстро собрал свои вещи и выскочил во двор. У колодца фыркал и плескался Джек. Солнце еще не взошло, и серые сумерки окутывали даль легким туманом. Маленький отряд поскакал к морю, где на рейде покачивалось небольшое торговое судно, согласившееся принять на борт пассажиров. Лошадей пришлось оставить на берегу добираться до корабля путникам пришлось на маленькой шлюпке. Гай с сожалением простился со своим крепким деревенским конем, верным товарищем, сопровождавшим его от самого дома, и забрался в лодку. Юноше чудилось, что море отделяет его расширяющейся полосой темной воды не только от родного берега, но и от прошлого, а впереди Гая ждет новая жизнь жизнь, в которой никто не будет вправе что-то решать за него.
Глава пятая
Корабль немилосердно качало, скрипела мачта, волны с пушечным грохотом обрушивались на борта, обдавая пассажиров ледяной водой. Что эти странные пассажиры забыли на палубе в такую собачью погоду капитану было неясно, но его это не сильно интересовало, потому что заплатили они вперед. Морли, пошатываясь, брел вдоль борта, цепляясь замерзшими пальцами за дерево, а Гай послушно шел следом, держа в руках теплое одеяло. Наконец, граф остановился и махнул рукой юноше.
Разворачивай одеяло! заорал он, стараясь перекричать свист ветра и шум падающей воды. Становись так, чтобы меня не было видно!
Гай отгородил одеялом угол, где Морли, скрючившись, пытался запалить огарок сальной свечи. Палуба под ногами кренилась, но коротышка крепко стоял на ногах. Он протянул слабо коптящую свечу Гаю, освободив руки, и полез за пазуху. Гай знал, что кожаный кошель, из-за которого жизнь Морли уже дважды подвергалась опасности, граф всегда носит с собой. И верно, Морли достал его и стал копаться в содержимом. Гай искоса заглянул с высоты своего роста и увидел какие-то тяжелые кругляши. Под пальцами графа что-то глухо постукивало, когда он взялся это пересчитывать. Это точно были не деньги, но разобрать в темноте, при слабом свете свечи, было невозможно.
Удовлетворившись произведенной ревизией, Морли затянул кошель и снова повесил его на шею. В закоулке, где они остановились, было немного тише, да и Гай в своей кожаной куртке был хорошей защитой от ветра, поэтому здесь можно было даже разговаривать.
Идем в каюту, скомандовал Морли.
Гай, поколебавшись секунду, все-таки решился.
Почему вы не могли сделать это внутри?
Я не доверяю Кэри, проворчал граф. Он внушает мне подозрения.
А я? такой наивный вопрос насмешил лорда. Он долго и громко смеялся, качая круглой лысой головой.
Ты другое дело, мой мальчик! наконец сказал он. Насчет тебя я еще не решил.
Значит, спрашивать, что вы прячете даже от своей охраны бесполезно?
Абсолютно бесполезно, отрезал Морли. Это мое дело. А ваше дело меня защищать.
Гай пожал плечами, сворачивая одеяло, и раздраженно заметил:
Как мы можем вас защитить, если ничего не знаем о противнике?
Корабль качнуло сильнее обычного, и Морли, не удержавшись на ногах, покатился по палубе. Гай кинулся следом. Графа прижало к борту и накрыло волной. Накренившееся судно будто помогало штормовому морю волна приподняла коротышку и потащила с собой. Гай едва успел ухватить его за камзол. Ткань трещала, вода заливала глаза, Морли судорожно цеплялся за обшивку, а корабль слишком медленно выравнивался, возвращая телам привычную точку опоры.
Отпустите руки! закричал Гай. Я заброшу вас обратно!
Морли обжег его пронзительным взглядом. Нужно было решать, насколько он доверяет своему охраннику.
Бросайте! прорычал Гай сквозь зубы. Он еле-еле держался, мокрая ткань выскальзывала из занемевших пальцев, но граф все-таки разжал руки и юноша, резко перебросив его через борт, повалился рядом на палубу. Величественно и плавно вернувшись в вертикальное положение, корабль, чуть не потерявший пассажиров, продолжал рассекать просторы бушующего пролива.
Хлопнула дверь каюты, и Кэри поднял голову. Насквозь мокрые, обессилевшие спутники повалились на свои лежанки. Вейзи ругался сквозь зубы, Гай снял куртку и закутался в одеяло. Кэри переводил взгляд с одного на другого.
Вы за борт, что ли свалились?
Почти, мрачно отозвался граф, сдирая мокрую одежду.
Все потому, что вы не переносите качку, сочувственно кивнул Кэри, на что Гай только криво усмехнулся уж как Морли переносит качку, ему было известно.
Все потому, что на этом дырявом корыте нет отдельной каюты для знатных пассажиров! рявкнул граф и, плотно закутавшись в свое одеяло и прижав к груди драгоценную ношу, отвернулся к стене.
Кэри пожал плечами.
Морская болезнь она и в роскоши не легче. Правда, можно не выходить но запах
Гай фыркнул и тоже повернулся на бок. Это Морли придумал сказочку про свой слабый желудок, но на деле всем было бы спокойнее, если он мог пересчитывать свои сокровища в собственной каюте.
Наутро ветер утих, и впереди показалась тонкая полоска берега. Промытый вчерашним штормом корабль блестел, как детская игрушка. Пассажиры выбрались на палубу и стояли, вглядываясь вдаль, каждый занятый своими мыслями.
Морли отправил Кэри распорядиться насчет завтрака, а сам повернулся к Гаю и прищурился.
Ты ведь хотел знать, что за ценности я везу?
Гай пожал плечами. И подозрительность, и неожиданное доверие Морли настораживали его одинаково.
Ты слышал про мятеж, поднятый сыновьями короля?
Конечно, кивнул юноша, хотя слышал об этом в ту пору, когда еще казалось, что уж его-то это никак не коснется.
Вся Аквитания сейчас большой военный лагерь, продолжал граф. Бароны поднялись и одерживают победу за победой.
Король Генрих не может усмирить вассалов? удивился Гай, считавший, что сильнее короля Англии нет никого в мире. Ну, разве только Папа
Может, и обязательно это сделает, если он поднял короткий палец с золотой печаткой. Если английские бароны не поддержат мятежников.
Гай нахмурился.
А они поддержат?
Морли погладил себя по камзолу, под которым был спрятан его драгоценный кошель.
Они поддержат, прошептал он. Здесь печати двенадцати английских баронов, согласившихся выдвинуть войска против короля Генриха. Их слово ценнее золота.
Но Гай все никак не мог понять.
Почему? настойчиво спросил он у графа. Неужели бароны так легко предадут своего короля? Ради чего? Ради денег?
Морли задумчиво смотрел вдаль, где в туманной дымке постепенно прорисовывались белые скалы.
Ах, мой мальчик Это все она. Ради нее многие готовы были предать своих владык. Ты увидишь. Ты поймешь, я уверен.
Вы говорите о королеве-матери? удивился Гай, быстро произведя подсчет. Ей же уже ну много лет.
Я говорю о прекраснейшей женщине на свете королеве Алиеноре Аквитанской, Золотой Орлице, как называют ее в песнях, он хитро блеснул черными глазами и неожиданно спросил. А сколько лет было той девице из дома судьи?
Гай промолчал, он только надеялся, что не сильно покраснел при этом, но видимо, надеялся зря Морли, глядя на него, радостно рассмеялся.
Поверь мне, иногда возраст не имеет значения.
Так все эти бароны из Англии они готовы предать короля из-за любви к королеве? недоверчиво спросил Гай. И вы?
Морли философски поднял лохматые брови.
Ну, денег тоже немало пошло цинично заметил он.
Сойдя на берег в устье реки Гаронн, путники раздобыли себе коней и двинулись в Пуату столицу богатого, цветущего края, пронизанного тысячей ручьев и рек, раскинувшего свои широкие поля под ласковым голубым небом благословенной Франции.