Я вообще жениться не собираюсь, сказал я. А девчонок буду лупить, где не встречу.
Ты ещё маленький, сказал Халва, и ничего не понимаешь.
Сам ты маленький, оборвал я его.
Играть совсем расхотелось, да и жён себе выдумывать. Повисла гнетущая тишина.
А пойдемте, ходы в снегу рыть, предложил Валерка.
Вспомнил ворчание отца, когда в последний раз просил у него для этих целей лопату.
Делать вам нечего. Лучше б снег от фундамента отбросал весной работы меньше будет.
Не, предложил я. Пойдёмте окопы рыть. Должны, точно знаю, должны враги напасть на наш дом. А мы окопы выроем и всех перестреляем. Пока врагов ждём телик посмотрим.
Телевизор аргумент. Ребята сразу согласились, что окопы возле дома рыть интересней, чем ходы в сугробе.
Это с тёплой печки работа казалась лёгкой и интересной. Недавняя метель так скрепила снег, что я быстро выдохся и заскучал. Чтобы как-то поддержать боевой настрой, предложил хором спеть. И первым затянул:
Шёл отряд по берегу, шёл издалека
Песню о героическом Щорсе мои друзья не знали, но дружно подхватывали припев:
Ээ-эй! Ээ-эй! Красный командир
Мама в окно постучала, перед ртом щепотью машет обедать зовёт.
Продолжайте, я сейчас.
За столом усидеть не было сил на подоконник пристроился с тарелкой, ем и посматриваю, как ребята в снег вгрызаются.
Отец увидел, подивился и похвалил:
В жизни всегда так бывает кто-то вкалывает, а кто-то руками водит. Учись, сын, головой работать лопата от тебя не уйдёт.
Отец ушёл скотину убирать, а мне на мороз не хочется. Сестра уроки учит прочитает в учебнике, захлопнет, сунув палец закладкой, глаза закроет и повторяет вслух:
Чьи это поля, чьи это мельницы? Это панов Вишневецких. Это
Забудет, собьётся и вновь в книгу подсматривает.
Чья это дура с книжкой у печки? Это панов
Хлоп! Люська стукнула меня учебником по голове. Я бросился на сестру с кулаками, но она так лягнула меня в живот, что я кубарем (как давеча Серёжка) улетел под кровать. Оттуда возвестил на весь дом, что не очень-то доволен подобным обращением с будущим Героем Всей Страны. Крупная слеза упала на пыльную половицу и застыла стеклянным шариком. Мама вошла с кухни.
Смотри, как она меня лупит, сквозь рёв жалуюсь я. У меня даже один глаз выпал.
Мама вопросительно посмотрела на сестру. Люся, зевнув в учебник:
Уроки учить мешает.
Следая. Не лезь, мама подвела итог инциденту и удалилась на кухню.
Жду отца уж он-то заступится, наведёт в семье порядок. Но вместо отца заходят ребята.
Вон он, ваш командир под кроватью хнычет, сказала мама.
После такого представления вылезать совсем расхотелось. Ребята постояли немного у порога и ушли. Отец пришёл.
Плюнь и растери.
Разделся, лёг отдыхать перед сменой.
Толик, айда бороться.
Я тоже разделся и кинулся на отцовы ноги. Они сильные и очень хитрые всё время норовят скрутить меня в бараний рог. Долго выпутывался, устал.
Отец:
Тащи книгу почитаем.
С Люськой мы сказки читаем, а с отцом толстенную книгу «Следопыт». Про индейцев, про войну. Вообщем, жутко интересную. Отец начинает бойко, потом запинается, делает паузы и умолкает. Книга падает ему на грудь. Он вздрагивает и начинает снова, с уже прочитанного. Так повторяется несколько раз. Наконец, он решительно откладывает книгу и говорит:
Давай поспим.
Ну, что ж спать, так спать. Но сначала. Вот бы мне ружьё такое, как у Следопыта чтоб само метко стреляло. Я б тогда. А кто б узнал? Как ни суди а без Филимона Купера о Следопыте никто б не узнал. Придётся браться за перо. Уж я бы написал видит Бог! Глаза начинают слипаться, но уснуть не удаётся мама позвала:
Толя, собирайся в баню.
Зимой баню топят редко в морозы дров надо много, поэтому используют любой случай, чтобы напроситься к соседям. А у нас телевизор как пригласительный билет. В этот раз Нина Мамаева прибежала за сестрой.
С девчонками не пойду, заявил я.
Я тебе не пойду, мама грозит сначала пальцем, потом кулаком.
Приходится вылезать из тёплой постели. Но и девчонки не в восторге от моего общества.
Люся:
Да он уж большой, чтоб с нами ходить.
Мама:
Помоете, не сглазит.
Нина:
Помоем, конечно, помоем. Айда, Толяша, на ручки.
Это она из-за телевизора такая ласковая. А может, я ей симпатичен? Она-то мне определённо нравится больше всех Люсиных подруг. Я когда вырасту, наверное, на ней и женюсь. Вот интересно, кто на Люське женится? Впрочем, пусть это будет хороший человек. Жалко её сестра всё же, и не всегда она со мной дерётся, иногда защищает и книжки читает, когда попрошу. Размышляя об этом на полку в бане, я плескался водой на девчонок.
Сестра:
Чё сидишь, как барин кто-то тебя мыть будет.
Смотрю, неопределённо ответил я и тут же пожалел.
Смотришь? Люся придвинулась ко мне. Смотришь?
И хлесть мне мыльной мочалкой по лицу. Сразу глаза защипало. Я заревел.
Нина вступилась:
Люська, ты что сдурела?
Она попыталась промыть мне глаза. Я не дался и получил ещё и подзатыльник. Не видел от кого, но, думаю, что от сестры, потому что Нина отнесла меня в предбанник, где я и прохныкал, пока не пришла мама.
4
К соседям Томшиным сын Володька приехал из армии с молодой женой. В первый же день молодка поскандалила со свекровью и ушла к соседям. Приютили её Власовы, у которых, говорили, старик в войну предателем был. Они были нелюдимы, их не любили. Володька метался от жены к матери, пытался примирить, потом, отчаявшись, запил.
Езжай туда, откуда приехал, заявил ему родитель Пётр Петрович Томшин. Ты мне больше не сын.
За дело взялся мой отец. Он привёл Володьку к нам домой, поил и потчевал, приговаривая:
Ты ешь, ешь, и тогда тебя никакая хмелюга не возьмёт по себе знаю.
Беседовал с ним, беседовал. Про себя рассказывал. Была у него большая любовь с медсестричкой одной, когда после ранения на фронте в госпитале лежал.
Ну, казалось, ни минуты без неё прожить не смогу. Выписка тут подоспела. Как без неё ехать? И она на службе. Хотел остаться. Сама уговорила поезжай, мать повидай. Дома, веришь ли ты, как с поезда сошёл, забыл, как и не было её. Через полгода письмо прислала: «Что ж ты, сокол мой ясный.» А я, веришь, даже лица её вспомнить не могу.
Поучал гостя:
Не любовь, это Петрович, приворот один. Любовь это когда дети общие, хозяйство, и тебе другой женщины на дух не надо. Рви ты с ней, ломай своё прошлое, пока совсем голову не задурила. Ищи такую, чтоб мать уважала такая для жизни нужна.
Судьба первого Володькиного брака была решена. Однажды я увидел приезжую. Шла она мимо, худенькая, тонконогая, глаза большие, чёрные и затравленные. Со спины она была жалкая, но взглянешь на маленькое упрямое личико и невольно думаешь, что есть в ней что-то колдовское. Походив по судам и Советам, вскоре она уехала ни с чем. Володька завербовался на Север и отправился в те края, где деды его упокоились.
5
Среди ночи взлаяла собака пришли Николай и тётя Маруся Томшины. Он одет, она в пальто поверх ночной сорочки Пётр Петрович опять гульбу учинил. Отец пошёл успокаивать. Сосед встретил его с топором в дворовой калитке.
Брось топорюгу, давай поговорим, предложил отец.
Пётр Петрович с размаху всадил его в столбик:
Заходи, коль не боишься.
Отец не боялся. Томшин был лыс, курнос, маленького роста, невзрачного вида мужичок. Подвыпив, всегда ревновал свою жену. И хоть повода она не давала, он обвинял её в отсутствии любви. А она, без преувеличения, красавица, каких поискать. Оба из раскулаченных семей, встретились на Севере. Только у Петра Петровича умерли родители, и ему разрешили вернуться в мир обетованный, а Марусе ещё куковать, если б не поженились
Кроме Николая у Томшиных были ещё два сына. Про Володьку я уже рассказывал, а Геннадий учился где-то. Коля младшенький, ему с отцом не совладать. Немного погодя ушли женщины мама с тётей Марусей. Мы Люся, Коля и я сели играть в домино. Вечёрка затянулась. Зеваем во всю ивановскую, а от взрослых вестей нет. Лица у нас мрачные, на душе тревога.