Ближе к Юциню сходятся Пустотные и Рудные горы. А в новое русло Алера вливается речка Руденка. Там нас будут ждать, государь. Займут высоты, выставят лучников и будут стрелять навесными. Катапульты затащат в предгорья. Нельзя брать с собой государыню!
Теперь и Рад посмотрел на шатёр, в котором укрылась от зноя Рандира. Жена передвигалась всё медленней, всё неохотнее садилась в седло. Даже Ральт Рваный Щит смотрел с укоризной и бурчал, что негоже тащить на войну готовую разродиться бабу. А коли Радислав страшится оставить свою ненаглядную в Хвиро, пусть отошлёт государыню в Сканву. В родном тереме да под приглядом отца, да под крылом благословенных Мельт ничего дурного с ней не случится. Дождётся Императора из славной сечи да родит в назначенный срок!
Если бы рядом был Эрей Тёмный, Рад отпустил бы жену за Мельты. Под опекающей дланью советника. Но Эрей избрал путь в Межгорье, и Император не удерживал мага. У него свои тропы, тёмные, тайные, и коли нужен в пути Даритель, и Истерро, и шумный Викард, пусть шагает, куда ведёт разум и полумёртвое сердце. А советы Достали советы! То не делай, туда не ходи. А как не идти в Олету, если рвётся мстить сельтское войско, а ведь это земли Империи, и Рад здесь закон и власть!
Он склонился над картой, поманил Эма, отвлекая от шатра государыни:
Вот здесь ольты выстроят мост. Напротив перевала Скрон. В Рудных горах возвели три замка, именуемые также Зубами Дракона, в каждом баллисты и катапульты. Мы же разделим войско и переправимся ближе к Руденке. Присмотрите людей, Даго-и-Нор, решите, с кем пойдёте за славой. Из своих полков выделю горхарров, эти просто звери в горах. И марёвцев: в стычке лоб в лоб от лёгкой конницы мало проку, зато пригодятся на горных тропах. Отпущу, коль попросите, два копья лучников. Выбейте зубы дракону, Даго, ради той, что одарила вас лентой, и встречайте трусливых ольтов на правобережье Алера!
Даго-и-Нор улыбнулся, словно солнце выглянуло из-за туч:
За Рандиру и священную Сельту! рыцарь звякнул шпорами, поклонился и заспешил к отцу, изучающему руины Вельги.
Как мало нужно герою, чтоб вдохновиться на подвиги.
Рад довольно поскрёб в бороде. Нет, нельзя отпускать Рандиру. Даже спасая нерождённого сына. Пока государыня с войском, с ней останутся сканванские варвары послушники Скалистого острова. Сельта волей влюблённого Эмберли будет тиха и покорна. А совместный поход против Линара, предателя и захватчика, сделает Сельту ручной вернее любого турнира!
«Эмберли прав, услышал он голос, давно захвативший разум. В юности Император даже бился головой о колонны, чтобы заставить умолкнуть советника. Голова трещала, колонны тоже, только голос упорно читал нотации. Ты рискуешь женой и сыном ради военной выгоды. Ты снова ставишь победу в битве превыше любви и чести!»
Государь повернулся к Мельтам, словно выискивал тропку, по которой крался Эрей во главе небольшого отряда. Скрестил руки на груди, нахмурился.
Занимайся своей судьбой, прошептал он, кусая губы. Ты придумал скверный манёвр и ведёшь на гибель лучших бойцов. А я следую твоему совету: доверяю себе одному. Лишь я способен уберечь жену и наследника светотени!
Отряд потерял полдня, пока богатыри инь-чиане таскали лошадей через обвал. Целькон помогал по мере сил: к его лапам животину крепили ремнями, чтоб не попортить шкуру копытных, как упорно обзывал лошадок древоид. Дэйв тащил их, как баранов с полей, крупных, жирных, откормленных, надрывал кожистые крылья. Пару перенёс и ушёл отдыхать, всем видом намекая Истерро, приставшего со светлой волшбой, что чует разницу на нюх и на вкус, как бы маг не светил глазами. И баранами после охоты привык обедать в своё удовольствие. А тут седмицу на пыльной траве. Так что сам поработай, пресветлый маг!
Упревшие от натуги варвары, перекинув ещё пяток лошадей, тоже затребовали каши в награду. Тверк посоветовал травы пожевать и закусить корой, как и положено вьючным животным. В отместку ему прилетело в голову десятком смолистых шишек.
Серьёзной разборкой с древоидом благородные инь-чиане побрезговали, хотя тот шипел и бранился, и зыркал глазищами из-под мшистых волос. Вместо драки Викард и Даждьбор прихватили котелок от кострища и кинулись взапуски к Алеру.
Зажигай, тварь крылатая! летело над берегом. Сам сварю кашу! И съем её сам! С другом разве что заделюсь.
Добрый план, вождь, заокал Даждьбор, награждая Викарда тычком под рёбра. Любо-дорого слухать.
Стейси проводил их ревнивым взором, задумчиво почесался кинжалом:
Эти дети природы всё и вправду сожрут. Слышь, зелёный, чего разлёгся, твоя очередь кашеварить!
Тверк ощерился и на Стейси, кинул взгляд на любимый лук, пристроенный на сосновом сучке, словно зарубку на памяти сделал. Не любил, когда обзывали зелёным.
Нервный стал, огорчился монах, что его так припекло?
Эрей двинул плечом, но пояснил:
Руда всё ближе, Истерро.
Воды в старом русле осталось, что слёз у мага Камней. Викард с Даждьбором бродили по пойме, выискивая пригодную яму, чтоб сполоснуться от нечистот, которыми их наградили лошадки. В первой луже нацедили воды, во второй отстирали одёжу. А глубокой, чтоб окунуться, не нашлось для богатырей.
Вот ведь напасть, огорчался Даждьбор. Ох, могучая речка была, ох, изранило земную твердь! Где они тут сплавляться хотели?
Не кручинься, друже! убеждал Викард. Дале к Юциню рек в избытке, спускаются с вольных Мельт. Им до нового русла нет дела, впадают в старый Алер. Но Пак-Йолли обмелеет, как мыслишь? Не приведи Эттивва!
Варвары переглянулись и защитились Единой чертой.
Разное сказывали про Пак-Йолли. Глубоко было озеро, точно древняя штольня, ведущая на Тёмную сторону, и дна его не достигали даже опытные ныряльщики. Даже Эттивва страшился озера и наказал его охранять! Что скрывалось на илистом дне? Какие твари водились в глубинах? Изредка бирюзовую гладь взрезал крутой водоворот, и горе тем рыбарям, что закидывали невод али удилище, не отпускало их озеро, втягивало в зелёный ад. Разве что одёжу прибивало к берегу, лён да кожаные ремни, целые, без отметин зубов. Но главное, без хозяина.
А теперь, когда измельчал Алер и иначе прошло его русло, что станется с колдовским колодцем, чья чаша наполнялась от щедрот реки? Кто полезет оттуда наружу? Любопытно до азартной дрожи!
О, смотри-ка! встрепенулся Викард. Кто-то полощется в ерике!
Инь-чиане подобрались, изготовились к бою. Подкрались к ерику с разных сторон. Даждьбор расхохотался первым:
Омут тут был, друже гард! Водица ушла
А рыба осталась! возрадовался и Берсерк. Ну-ка, где наши плащи? Не жалей, связывай, яма глубокая. Ох, знатная выйдет ушица!
К разгоревшемуся костру инь-чианьские великаны притащили не только котёл с водой, но и тюк оглушённой рыбы. Остальные мрази повскакали с мест, кинулись за сушняком и глиной. Каждый знал пяток способов зажарить чешуйчатых, но Викард всем надавал по рукам. Сам нарвал лопухов и крапивы, прогулявшись по бережку, ибо мазать глиной добрую рыбу извращение дурного Ю-Чиня. По его приказу Истерро насобирал брусники, разжился смородиновым листом, чтоб засунуть в потрошёные брюшки. Спорить с варваром никто не рискнул, но Тверк вызвался заострить рожны, чтобы зажарить рыбёшек, вертя над горячими угольками. Даже Даритель слегка ожил, трудился со всеми, колол дрова топориком, взятым у Тверка. А запах вскипевшей ушицы заворожил мразёвский отряд. Напади на дружину лесная нечисть, положили б в единый миг, без разбора и сожаления, лишь бы не мешала работать ложками.
Рыбный день! ликовал Стейси Ван-Свитт. Ох, соколики, славно как! Нужно держаться реки, Темнейший, река не выдаст, прокормит. А печёных лещей можно впрок заготовить!