Озадаченная Монс направилась к Марго, заранее подготавливая себя к тому, что задаст взбучку Маргарите. Когда Монс появилась на пороге, Марго буквально сорвалась с места и, заламывая в нетерпении руки, усадила Монс за стол. Она налила чай в чашки и поставила на стол домашнее печенье. Наконец, затараторила:
Ты не представляешь! Нет, все по порядку! Помнишь наш разговор, ты рассказывала мне о своих знакомых, а я жаловалась тебе на отсутствие любви в своей жизни?
Монс не то кивнула, не то моргнула в знак согласия.
Так знаешь. я влюбилась! счастливо воскликнула Марго, и не просто увлеклась, а прямо потеряла голову, а заодно и сон! Представляешь?
Монс часто заморгала, не в силах вымолвить ни слова. А Рита продолжала:
Монс! Этот человек целый! Понимаешь, он завершенный! С ним нет пустоты.
Монс кивала. А Марго делилась радостью, выплескивая бешеную энергию всех возможных чувств. И по мере того, как Марго говорила, в Монс рождалась и росла благодарность жизни.
Я знаю, что будет так, значит так точно не будет
Монс шевельнулась, и солнечный зайчик, дрожащий на ее щеке, вспыхнув, исчез. Монс открыла глаза, рядом ровно дышал во сне Саша. Монс встала, поправила одеяло, надела халат и вышла из спальни. Она на ходу собрала волосы в пучок на затылке. Монс подумала о Роме.
Когда раз-другой в месяц Монс встречалась с Ромой, они шли гулять по накатывающим теплыми волнами сумеркам. В сгущающейся темноте Рома брал Монс за руку, а потом, во время веселого спора, Монс обгоняла Рому, хватала его за вторую руку и пятилась так, пока тот не сгребал ее в свои объятия. Это было безумно и оттого еще слаще и притягательнее.
Но под теплым одеялом спал Саша. И Монс, как всегда, варила кофе для него и заваривала крепкий чай для себя. Монс прислонилась к подоконнику, уставленному цветами.
Когда в полночь Саша пришел к Монс пьяный, она была недовольна, но, накинув плащ, отвела его домой. Она раздела Сашку и уложила спать. А потом вышла из Сашкиного дома и неспешно пошла по темной улице. Ночь была приятно свежа. Желание спать выветрилось. И Монс позвонила Роме.
Ты где?
Дома.
Встретишь меня?
Да.
Хорошо, Монс отключила телефон и застегнула плащ.
Кризис в отношениях
Монс тихо прошмыгнула в кровать.
Ты где была? поинтересовался Саша, не открывая глаз.
А что? Монс потянулась к Сашкиному лицу, чтобы поцеловать.
Такая счастливая, отстранился от нее Саша. Монс слышала каждую нотку в его голосе, чувствовала себя виноватой и сама была глубоко несчастна в этот момент. Она знала, к чему приводят подобные игры и вот
Саша
Спи. Ты, наверное, устала, сказал Саша, едва скрывая яд.
Монс встала и вышла. Закутавшись в теплый плед, она долго не могла заснуть. А утром ее разбудил Саша.
Все кончено, я думаю, ласково сказал он, проведя рукой по волосам, щеке и губам Монс. Монс знала, что остается совсем одна и заплакала спросонья. Все было кончено уже давно. И переживать вместе это они так и не решились.
Блюдца с пегасами
Вечные блюдца с пегасами на завтрак, обед и ужин, а также на полдник и чай. И, кроме того, если случалось, на поздний ужин. Исключение составляли только праздники. На праздники доставали дорогой фарфор давний подарок забытого всеми друга.
Невозможно всю жизнь провести в ожидании. Вечные "без пяти двенадцать"? Бросьте, так не бывает. Можно, конечно. немного замечтаться, потом открыть глаза, а на часах-то уже заполночь.
Так вот однажды заполночь очнулись и захотели есть. И затанцевали по кругу крылатые кони. И расставив посуду на столе, все ждали даже беседа утихла.
Пегасы, выведенные на белом фоне золотом, блестели и казались сквозь дрёму живыми. Вот-вот соскользнут с тарелок и улетят. и электрические лампочки им ни к чему.
Словом, когда хозяйка вошла в комнату, гости-то уже спали. Вповалку видели десятый сон. Хозяйка погасила свет, взяла махровое полотенце и отправилась купаться на озеро.
Монс погружалась в темные воды, где кипела другая жизнь. Она медленно плыла и была счастлива компании, которую ей составляли огромная луна, золотившая волны и белый конь, рассекавший воздух над озером мощными крыльями.
Дождь
Идет дождь, задумчиво произнесла Монс, отодвинув шторы и выглянув в весенние сумерки.
Стало как-то грустно. Выпитый чай не согревал. Дождь шел изрядный, монотонный, затяжной. Возле окон остановилась машина, из нее вышли два молодых человека и, перепрыгивая лужи, добрались до крылечка. Отряхнув с обуви воду и грязь, потоптавшись на месте, они вошли в дом. Это оказались Виктор и Саша.
Ладно, я пошел, сказал Витя и вышел, даже не поздоровавшись.
Витя! Гад! громко выругался Саша. Но Вити и след простыл.
Да садись проходи уже, сказала Монс, смеясь, а то ты Витю не знаешь.
На улице, Саша запнулся.
Дождь идет. сказала Монс.
Сверчок
Сверчок беспокоился с утра и не давал никому покоя. Лил дождь и высовывать из дома нос не то, что не хотелось, но и не представлялось возможным.
Если переехать сейчас, спокойно проговорил Виктор, дольше проживете.
А если никогда, начала было Марго.
Конечно, и того, что есть, достаточно, сказал Виктор, но терпеть дальше совсем ни к чему.
Какой беспокойный сверчок, пробормотала Монс и, выглянув в окно, поежилась, дождь все идет.
Все почти готово, сказал Виктор, дом, как ты хотела, как всегда мечтала.
У меня болит голова, пожаловалась Монс, села в кресло-качалку и, откинувшись на спинку, закрыла глаза.