Ого! Ты себе кран запрограммировал? спросил Мален.
Запрограммировал. Ноги болят. Все болит. Здоровье не купишь, его можно лишь продать.
Научишь меня потом, сказал Мален, обняв друга.
Я полагаю, ты о кране. Научу, если желаешь, сказал Граф, безуспешно пытаясь изобразить легкую улыбку, но тебе оно не надо. С ногами твоими всё в порядке, а для погрузки-разгрузки неудобно.
Листва тоже подошла ближе и, взяв Графа за плечо, тихонько сказала:
Привет, как ты?
Хорошо, Листва, ответил Граф, закрыв глаза.
А после широко открыл их и, всматриваясь в глаза желтой феи, спросил:
Кто?
Моя Зима.
Соболезную.
Спасибо, сказала девушка, глядя в черные бездонные зрачки. Ей сразу стало спокойнее. Некое необъяснимое ощущение охватило Листву. Тьма обволакивала ее сознание, заставляя отпустить утрату. Через несколько мгновений пришло понимание того, что Зима в безопасности. В лучшем мире. В мире намного более лучшем, чем этот. Листва обняла Графа и принялась шепотом повторять:
Спасибо, спасибо, спасибо
Граф, поглаживая Девушку по голове, поднес трубку к губам и сделал затяжку, выпустив кольцо голубого дыма.
Мален принялся перекусывать болторезом колючую проволоку, быстро освободил от нее массивную калитку с тремя большими замками и предупреждающими знаками разной степени потрепанности: Запретная зона, Опасность, Проход запрещен, Зараженная территория. За калиткой полуразвалившаяся лестница, ведущая на задний двор заброшенного крематория.
Граф подошел к калитке, вытряхнул трубку, сунул ее в кисет, положил в карман плаща и достал серебряный портсигар с гравировкой в виде черепа, окутанного винтажными узорами. В правой глазнице черепа желтый камень с застывшим в нем насекомым. Философ открыл свой портсигар, из него выпал монокль, задержавшись на цепочке. Внутри, вместо самокруток, разнообразные отмычки.
Граф отстегнул цепочку от зажима, прицепил на воротник плаща, вставил монокль в правый глаз и принялся осматривать замки, поглаживая пальцем замочные скважины. Вскоре он выбрал нужную отмычку, взял ее в руки, поднес к правому глазу и начал смотреть на инструмент, потирая его пальцами. Отмычка, состоящая из множества мелких фрагментов, завибрировала, фрагменты начали едва заметно перемещаться, форма инструмента немного изменилась. Граф вставил отмычку в нижний замок, штифты зашелестели. Он повернул инструмент влево, замок со щелчком открылся. Средний замок поддался столь же легко. С верхним не получилось, он сильно проржавел. После нескольких безуспешных попыток Граф недовольно поджал губы, поднес отмычку к правому глазу и вновь начал ее гипнотизировать, потирая пальцами.
Никогда не теряй терпение. Оно последний ключ к любому замку, сказал Граф себе под нос и вновь вставил инструмент в верхний замок.
Тихий шелест штифтов, щелчок. Массивная калитка с пронзительным скрипом и грохотом отворилась.
Мален оставил болторез у калитки, надел респиратор, достал еще один и протянул Листве. Девушка надела.
У тебя есть чем предохраняться? спросил Мален у Графа.
Мне нормально, ответил философ.
Если что, у меня на яхте еще есть.
Мне нормально, недовольно пробурчал Граф.
Ладно, сказал Мален и закинул мешок-гроб с трупом на плечо.
Граф поднялся по лестнице, Мален с Листвой пошли за ним.
Атмосфера страха царила здесь. Казалось, запах смерти, растворенный в едком голубом тумане, просачивается даже сквозь свежий респиратор. Вокруг разбросаны полусгнившие рваные робы рабов. Слева огромная яма с костями.