Племянница бабушки, дочь ее уже ушедшей старшей сестры, узнав, что врач говорит о бреде пациента, вспомнила, что ее мама за несколько дней до кончины тоже рассказывала про императора и его семью, «шифровалась», боясь разоблачения дворянских корней. Семья крепилась и настроилась принять удар судьбы, никак не действуя, а со смирением ожидая вердикта Всевышнего и решения самой бабушки.
Семья, привыкшая к бабушкиной воле, к ее преодолению трагизма собственной судьбы и судьбы рода, надеялась, что никакие предзатменные флюиды не затушат бабушкин флюид. Две недели близкие, несмотря на все ниточки, четко связывающиеся в один узел, ждали удачного исхода.
В ночь на пятницу невестка видела сон. Встречает она в коридоре бабушку и восклицает: «О, никак Вы сбежали из больницы». Она смущенно: «Да, не могу там находиться». Днем сон сбылся бабушки не стало. Для человека эгоистичного, не умеющего ставить себя на место других, удачный исход это победа жизни над смертью, оставить, как было, ничего не менять ни в своем укладе, ни в своем сознании. Для бабушки, испытывающей постоянные боли и не желающей быть обузой, таким исходом стал ее собственный уход.
Шел промозглый дождь. Отпевали в здании больничного морга. Так сложилось, что вся семья, эпицентром которой более сорока лет были бабушка и ее дом, оказалась в разъездах кто в Турции, кто в Израиле, кто в Крыму. Пришли несколько дальних родственников, которые не наведывались в гости годами. Еще меньше отправилось на кремацию. Путь на кладбище был освещен солнцем. Родня изумлялась смене погоды, лучам, просачивающимся в катафалк в этот скорбный момент. Все решили: бабушка радуется. За поминальным столом светло посидели, вспоминали семейные байки, смотрели фотоальбомы. Хмарь была полностью побеждена.