Какой лейтенант? пробормотал Дёмин. Какая служба? Что за чёрт? Может, прекратить съёмку?
Съёмку продолжать, сказал я. А там посмотрим.
Разыгрывался какой-то фарс. Я ничего не понимал. Совершенно.
Вот видите, сказал Гончаров своему соседу по столику. И точно так я могу поднять в этом зале еще нескольких.
Сделал паузу и заключил:
С нами нельзя шутить, молодой человек.
У Баранова был такой вид, будто он хотел бы немедленно уйти, исчезнуть, но не мог этого сделать по причине полного отсутствия сил.
Это не вербовка, сказал Гончаров. Это просто просьба об услуге. Завтра ровно в шесть вечера мы встречаемся с вами у входа в этот ресторан. Я передам вам вопросник, по которому вы и подготовите свой доклад. Недели вам хватит?
Баранов не успел ответить. Гончаров похлопал своего собеседника по плечу и сказал:
До завтра!
Он ушёл и даже не оглянулся. Баранов сидел за столиком, глядя куда-то в одну точку. Я понял, что пора бы мне к нему выйти. На моё появление он никак не отреагировал.
Эй! негромко позвал я его. Все в порядке?
Он попытался сфокусировать свой взгляд на мне, и это ему не сразу удалось.
Вы меня подставили, пробормотал Баранов.
Брось! поморщился я. Хотя я сам ещё не могу понять, что произошло
Он из ФСБ.
Брось! опять сказал я.
Он показал мне удостоверение. Полковник ФСБ Гончаров.
Слушай, а может, это правда? произнёс вынырнувший из-за моей спины Дёмин.
Я понял, что съёмка не удалась и все наши труды пропали даром, и потому не смог сдержаться, взорвался:
Что правда? Гончаров из ФСБ? Полковник? Да он грузчик из овощного! Вы это можете понять? Он же разыграл нас, как пацанов!
Но откуда он мог знать? озадачился Дёмин.
От жены своей! В сговоре они!
А оператор со своей камерой уже вышел в зал. Красный глазок камеры светился.
Да прекрати ты! прикрикнул я. Всё! Конец съёмке!
За время существования программы «Вот так история!» мы разыграли множество людей. А вот сегодня впервые сами попались на удочку. Гончаров, наверное, скоро уже будет дома. Я представил, как он со смехом рассказывает о нас своей жене. То-то будет веселье. Вроде бы ничего страшного. Мы разыгрывали людей, сегодня же разыграли нас бывает. Но мы в подготовку съёмок ухнули уйму денег. И все старания окончились ничем.
Ладно, всё спишем на издержки, примирительно сказала Светлана.
Она была права, конечно. Потому что ничего другого нам и не оставалось.
2
В два часа ночи мне позвонил Касаткин. Ещё не слыша его голоса, я уже почувствовал стремительное приближение накатывающихся на меня неприятностей.
Женя? спросил Касаткин по-будничному спокойно, как будто и не ночь стояла за окном. Что там у тебя стряслось?
У меня? Стряслось? изобразил я непонимание.
Уже догадался, что звонок как-то связан с нашей вчерашней съёмкой, но что Касаткин имеет в виду?
Эта женщина подняла панику. Отдай ты ей мужа.
Мужа? теперь уже непритворно изумился я.
Она всех подняла на ноги. У тебя вчера была съёмка?
Да.
Твой герой не вернулся домой.
Да я его не видел после съёмок! Он ушел совершенно неожиданно
Женя! Верни женщине мужа!
Эту фразу Касаткин произнёс будто бы в шутку, но я прекрасно понял, что он хотел сказать. Он руководитель телеканала, у него море забот, и не хватает ещё ему выслушивать претензии по поводу исчезновения людей. В общем, если уж у нас случилась какая-то накладка, то это наша, а не его забота погасить поднявшуюся волну.
Так что же всё-таки случилось? настаивал Касаткин.
Я и сам не пойму, Николай Вадимович. Шла съёмка. Мы разыгрывали одного человека, он работает грузчиком в овощном магазине. И якобы крупная финансовая структура, не зная о роде его занятий, предлагает ему возглавить банк. В общем, как будто произошла путаница. Всё идёт по плану, и вдруг этот грузчик достаёт удостоверение полковника ФСБ и пытается завербовать нашего актёра.
Ты шутишь?
Нисколько.
Вот чёрт! сказал Касаткин.
Да никакой он не полковник!
Сам же говоришь удостоверение.
Я вам сам какое хотите удостоверение состряпаю.
Так, давай по порядку, фамилия его как?
Чья?
Эфэсбэшника этого.
Не эфэсбэшник он!
Ну ладно, грузчик. Фамилия его как?
Гончаров, вздохнул я.
Значит, завертелось колесо. Касаткин сейчас запишет фамилию и по своим каналам будет выяснять, не полковник ли действительно этот самый Гончаров. Ему предстоит бессонная ночь. И мне, следовательно, тоже.
Адрес?
Я продиктовал.
Телефон?
И телефончик у меня был записан.
Свяжись с его женой, буркнул мне на прощание Касаткин.
Это означало возьми её на себя, чтобы не мешала.
Я позвонил. Трубку сняли мгновенно, будто жена Гончарова неотлучно пребывала у телефонного аппарата.
Нина Тихоновна? Здравствуйте. Это Колодин.
Женечка! Как хорошо, что вы позвонили! У меня же только ваш рабочий телефон! А Серёжа мой не пришёл, я уж извелась вся, не знаю, куда звонить.
Когда вы видели его в последний раз?
Вчера днём. Когда он на встречу с этим вашим человеком отправлялся.
Он после этого больше не появлялся?
Нет.
И не звонил?
Нет.
Нина Тихоновна, он знал о том, что его разыграют?
Нет. Я всё ему сказала, как вы велели.
Что именно вы ему сказали?
Что муж моей подруги ищет человека на какую-то хорошую должность и что неплохо было бы попробовать.
Значит, он не мог догадаться о том, что ему предстоит участвовать в спектакле?
Нет.
А я-то думал, что она ему всё рассказала. Поэтому не стал ей звонить после сорвавшейся съёмки. А Гончаров, оказывается, даже не появился дома.
Я подъеду к вам. Можно?
Да, конечно.
Через час я уже был у неё. Нина Тихоновна выглядела неважно. Как и должна выглядеть женщина, у которой исчез горячо любимый супруг. Значит, никакой инсценировки. Именно в эти минуты я и поверил в то, что у нас действительно могут быть неприятности. Единственное, чего я пока не знал какого именно рода эти неприятности будут.
Сейчас сюда подъедет мой товарищ, сказал я. Он отправился в телецентр, чтобы привезти кассету с записью вчерашней передачи.
Нина Тихоновна слабо кивнула, но какие-то там кассеты, как я понял, её мало волновали в эти минуты.
Где Серёжа?
С ним всё в порядке, вы не волнуйтесь.
А что еще я мог сказать? И сам ничего не знал наверняка.
Я хотел кое о чём вас спросить.
Она опять кивнула всё так же слабо.
Где работает ваш муж?
В магазине, вы же знаете.
Давно он там работает?
Год. Нет, чуть больше.
А прежде где трудился?
В столярной мастерской.
Долго?
Нет, не очень. Года два, может, или меньше.
А до мастерской?
У коммерсанта одного, в коммерческой палатке.
Всё, что она сейчас говорила, я и сам знал. Навёл справки о Гончарове, готовясь к съёмке. У этого человека была самая обычная биография. Много лет он слесарил на заводе и с этого же завода ушёл бы на пенсию, если бы не перестройка. Когда всё стало меняться, завод остановился, и Гончаров уволился. В следующие десять лет с небольшим он поменял два десятка мест работы, нигде не задерживаясь подолгу. Не потому, что был плохим работником, а исключительно, как я понял, в силу своего характера. Не любил сидеть на одном месте, не мог, и пока всё спокойно было вокруг, ещё как-то крепился, а как задуют ветры перемен его срывало с места и несло по жизни.
А в армии он служил?
А как же, сказала Нина Тихоновна. В автобатальоне.
И воинское звание у него было?
Младший сержант.
С такой гордостью произнесла эти слова, как будто речь шла как минимум о генерал-лейтенанте.
А сейчас у него какое звание?
Сейчас? наморщила лоб женщина. Да вроде то же и осталось.
Неужели? А я вот знаю, что он офицер.
Офицер? совершенно искренне изумилась Нина Тихоновна.
Офицер, подтвердил я. Полковник.
Я видел её глаза в эту минуту и понимал, какую говорю чушь.
И ещё у него есть удостоверение полковника ФСБ.
ФСБ? совсем растерялась она.
Да, это бывший КГБ.
Она застыла в изумлении. Смотрела на меня так, будто не знала, что и думать. Вроде и чушь я говорю, да уж с больно серьёзным видом. Вот она и подрастерялась.