Владимир Гриньков
Шоумен. Король и Злой Горбун
1
Вы будете получать десять тысяч долларов в месяц. Плюс служебный «Мерседес». Плюс ежегодно два отпуска по две недели каждый с оплатой авиабилетов и отелей в любой точке земного шара.
Баранов замолчал и выразительно, с прищуром, посмотрел на Гончарова. Он был сейчас хозяином положения и намеревался насладиться произведённым эффектом. Но сидевший напротив человек умел держать себя в руках. С невозмутимым видом отпил вина из бокала и, только поставив бокал на стол, уточнил:
Речь, как я понимаю, идёт о деловом предложении?
Его выдержке можно было позавидовать. Казалось, что обещанные десять тысяч долларов ежемесячно его нисколько не волнуют.
Конечно, это деловое предложение, терпеливо подтвердил Баранов. Этому банку нужен хороший руководитель. И мы очень надеемся на вас.
Крепкий банк? осведомился Гончаров.
Да, положение устойчивое. Баланс за прошлый год
Баланс штука нехитрая, перебил Гончаров.
Баранов даже поперхнулся. Сидел и безмолвно смотрел на своего собеседника. Наверное, не ожидал от него ничего подобного.
Баланс я и сам вам какой хотите могу нарисовать, невозмутимо сказал Гончаров.
Баранов на всякий случай неуверенно засмеялся:
В ваших талантах я не сомневаюсь. Потому и обратился именно к вам, а не к кому-то другому. Так вы согласны?
Ему сейчас было очень важно получить согласие собеседника. Простое слово «да» вот и всё, чего он добивался.
А где же прежний руководитель банка?
К ответу на этот вопрос Баранов был готов заранее.
В тюрьме, сказал он, глядя на собеседника ясным и честным взором. Проворовался, и мы его сдали.
Это было ничем не прикрытое предупреждение. Фактически угроза. Будешь воровать тоже сядешь. Будешь честен с нами вот тебе твои десять тысяч баксов ежемесячно.
Или кнут, или пряник. Привычный выбор для джентльмена.
Строго вы с ним, заметил Гончаров. Хотя, конечно, могли бы и убить.
Ничего похожего на испуг не отразилось на лице Гончарова. Внешне он оставался всё таким же невозмутимым, и это заставляло Баранова нервничать он никак не мог понять, как вести себя с собеседником.
Простая вроде ситуация: хозяин принимает на работу служащего. Нанимает. Крупная финансовая организация ищет толкового специалиста на главную должность в подконтрольный этой организации банк. Но Баранов всё не мог избавиться от впечатления, что не он хозяин, а его собеседник Гончаров, и не мог понять, почему всё происходит именно так, а не наоборот. Оттого и пребывал в растерянности. Баранов чувствовал, что вот ещё немного и он дрогнет, совершит в разговоре ошибку.
Интересное, конечно, предложение, признал, наконец, Гончаров и не спеша огляделся.
Они сидели за отдельным столиком в большом, но не шумном ресторане. Время было совсем не позднее, и пока посетителей раз, два и обчёлся. Свет ещё не зажигали, и отражаемые многочисленными зеркалами предметы казались тёмными.
Люблю получать интересные предложения, продолжал Гончаров. Но и делать их тоже люблю.
Баранов вежливо улыбался в ответ, ещё не понимая, что к чему.
Я с удовольствием поработал бы на вас. Но слишком много дел. Так что давайте наоборот, а?
Как? изумился Баранов, всё больше и больше мрачнея.
Не я на вас, а вы на нас.
Баранов уже не улыбался даже кривой улыбкой.
У нас большой и серьёзный интерес к организации, в которой вы работаете. И мы хотели бы
Мы это, извините, кто? осведомился Баранов.
Вместо ответа Гончаров извлёк из внутреннего кармана своего роскошного пиджака какое-то удостоверение и показал его Баранову. Так и держал удостоверение перед носом своего собеседника, пока тот читал, что же там написано, и когда Баранов дочитал до конца, с ним уже можно было делать всё, что угодно. Вконец растерявшийся человек не способен ни на какие осмысленные действия. Гончаров спрятал удостоверение и отпил вина из бокала. Он сейчас был похож на удава, а сжавшийся в комок Баранов на кролика.
Мы не можем бороться с преступностью только законными методами, сказал Гончаров. Поэтому приходится искать помощников повсюду. И на самом дне, и на самом верху. И когда вы назначили мне встречу, я подумал, что оно и к лучшему.
Я предполагал поговорить только о вашей работе в банке, вяло попытался увильнуть Баранов.
И об этом мы поговорим. Потом А пока о вас. Даже не о вас, а о вашей организации. Там интересные вещи творятся. Мы с одной стороны пытались подступиться, с другой ничего не получается. А многого в происходящем просто не понимаем. Вы бы написали нам небольшой докладик, а?
О чём?
О вашей организации. Что делается там, откуда деньги приходят, куда уходят.
Баранов оглядывался по сторонам, будто высматривал пути отступления. А Гончаров был совершенно спокоен. Как будто твёрдо знал, что никуда теперь Баранов не денется.
Я не могу.
Почему? без удивления в голосе осведомился Гончаров.
Это прозвучало так, будто он хотел сказать: другие-то могут, и у тебя, значит, получится.
Ну, не могу. Это трудно объяснить Я даже не знаю, как сказать В общем
Гончаров не стал дослушивать эту сбивчивую тираду до конца. Склонился к своему собеседнику и, глядя тому прямо в глаза, произнёс негромко, но веско:
Самая большая глупость, которую только может совершить взрослый человек это поссориться с некоторыми государственными структурами. Например, с нашей. Потому что после случившейся ссоры для человека начинается совсем другая жизнь. Карьера рушится, возникают какие-то непредвиденные неприятности, всплывают старые грехи, а к ним добавляются и новые, которых никогда вроде бы и не было, и всё это растет, как снежный ком
Это ошибка, пробормотал Баранов. Я вам сейчас все расскажу
И человек потом жалеет о собственной несговорчивости, но поправить уже ничего нельзя.
Вконец растерявшийся Баранов уже не пытался ничего сказать, только оглядывался по сторонам, будто отыскивая кого-то в ресторанном зале.
Вы не ошибаетесь, спокойно сказал Гончаров. Я пришёл сюда не один, и в зале есть наши люди.
Что происходит? спросила Светлана. Я ничего не понимаю.
Я тоже ничего не понимал. Всё происходящее в зале мы снимали скрытой камерой. Прямо через зеркала. И столик, занятый Гончаровым и Барановым, находился всего в пяти метрах от нас. Совсем близко. Нас разделяло лишь зеркало. С той стороны зеркала они, с этой мы. Они нас не видят, мы их и видим, и снимаем. До некоторых пор всё шло точно по сценарию, и вдруг началось что-то такое, чего не должно было быть. Сплошная импровизация. Причем импровизировать начал человек, который даже не подозревал, что он участвует в тщательно подготовленном спектакле. И вдруг этакие фортели.
Его предупредили, высказал предположение Дёмин.
Кто? не поверил я. Из посторонних о розыгрыше знает только его жена.
Вот она и предупредила.
Чушь! замотал я головой. Она же сама и написала нам письмо. Зачем ей всё разрушать? Сама же хотела, чтобы мы разыграли Гончарова.
А что за удостоверение он показал Баранову? вспомнила Светлана.
Я не рассмотрел.
Может, милицейское? предположил Дёмин.
Я даже не успел ему ответить. Потому что события в зале приняли совсем уж неожиданный оборот.
Чтобы вы не думали, что я беру вас на испуг, произнёс Гончаров и сделал жест рукой, будто подзывая кого-то.
Из-за углового столика тотчас поднялся мрачноватого вида крепыш и приблизился к Гончарову.
Спасибо, лейтенант, сказал ему Гончаров. Вы свободны.
Все? уточнил крепыш.
Нет, только вы. Остальные продолжают нести службу.
Крепыш щёлкнул каблуками. Проходивший мимо официант подозрительно посмотрел на него. Баранов следил за происходящим неподвижным взглядом. Мы в своём укрытии, честно говоря, пребывали в схожем состоянии. Тем временем крепыш чётко развернулся и вышел из ресторана.