«Лимонку» я, каюсь, прихватил. Потому как вещь в хозяйстве полезная приколотить, например, что, если молотка при себе нет. Шучу, конечно. К поговорке «тяжело в деревне без нагана» можно смело добавлять «а в городе без гранат». Ну и в идеале ещё и пулемёта. Эх, будь моя воля, обязательно у входа бы «максим» поставил и замаскировал как раз для подобных мероприятий.
Тут я заметил, что среди шестёрки налётчиков явно не хватает одного того самого наводчика Лёвы Яснопольского.
Куда Лёву дели? спросил я у бандитов.
Какого Лёву? притворно удивился романтик с большой дороги.
Дурачка мне не строй! Где ваш наводчик?
Понятно, примелькался наш Лёвушка, вздохнул бандит. Давно говорил менять его нужно. Что, из-за него засыпались?
Из-за него, сокола ясного, подтвердил я. Так где Лёва-то?
Он с нами на дело не ходит, у него своя работа. Думаю, понял, что мы прогорели, и сразу пятки салом смазал. Ищи ветра в поле.
Пусть милиция ищет, отмахнулся я.
А вот и милиция.
Здесь ещё не существует нормативов, однако если бы они и были, эти ребята безусловно уложились бы, да ещё и время бы осталось. Ну, а то, что бандиты опередили, так вполне понятно ближайшее отделение в трёх кварталах, а налётчики гарантированно паслись где-то поблизости, ожидая сигнала Лёвушки.
И что у нас на этот раз, Быстров? нахмурился старший летучего отряда.
У него была фамилия Воробей, да и сам он был какой-то маленький и нахохлившийся, но при этом вполне толковый мужик.
Это вместо привета, что ли? делано удивился я. Ты бы нас лучше поблагодарил мы за нашу доблестную милицию всю работу делаем. Видишь, банду вам поймали.
Что-то рожи какие-то незнакомые? оглядел преступников Воробей. Не наши, что ли?
Залётные, подтвердил я. С ним ещё один быть должен. Лев Яснопольский, наводчик. Только он смылся.
Неужели ты его упустил? не поверил ушам Воробей.
Обижаешь, командир. Просто у него тонкая душевная организация, и он только на разведку ходит.
Держи пять, Быстров, Воробей протянул ладошку.
Она, может, и выглядела маленькой и узой, но я знал, сколько в ней силы жим у Воробья был воистину атлетический, компенсация за внешний хилый и непрезентабельный вид.
Рассказывали, что над новичками в отделении милиции часто подшучивали: показывали Воробья и предлагали побороться с ним на руках. Обычно после поединка ладонь у новобранца превращалась в сплющенный, как после прокатного стана, блин.
Ага, тебе только подай руку потом весь день в холодной воде отмачивать, отшутился я.
Кто с нами в отделение оформлять поедет ты? ни капли не обиделся Воробей.
Я, конечно. Надеюсь, на сегодня лимиты бандитских нападений на кабак исчерпаны, таких гостей больше не будет, кивнул я.
Тогда собирайся.
Только у меня один труп случайно получился, ну и ещё пара тяжёлых, виновато заметил я.
Случайно, ха! буркнул Воробьёв. Знаю я твоё случайно небось специально наповал уложил, чтобы его подельники в подштанники наложили.
Ты этого не говорил, я этого не слышал, подмигнул я. Убивать людей штука противная, оставляет после себя гадкий остаток, но кто сказал, что эти бандосы люди. У меня совершенно иное мнение на сей счёт. Наверняка, подвигов на них весь УК РСФСР 1922-го года примерить можно.
Мы вышли на улицу.
К ресторану, страшно чихая, подкатил автобус в него милиционеры посадили арестованных бандитов, а потом и сами залезли. За мертвецом обещали прислать труповозку.
Ну. А ты чего отдельного приглашения ждёшь? позвал меня из глубин доисторического монстра неведомой марки Воробей. Залезай внутрь, а то холода напустишь!
Обожди маленько, я распоряжения отдам и вернусь, попросил я.
Распоряжения он отдаст. Важный какой!
пробурчал Воробей, однако артачиться не стал.
Как ни крути, сегодня я здорово помог ему улучшить статистику раскрываемости, за которую бедных милиционеров «ревущих» двадцатых стали бить по голове, как и ментов будущего за пресловутые «палки».
Меняется мир, меняется эпоха но пресловутая система остаётся прежней.
Перебросившись парой слов с метрдотелем и отдав последние ЦУ парням, я полез в автобус.
Чудо несоветского автопрома несколько раз дёрнулось, словно по нему пропустили электрический ток, и тронулось с места.
Внутри всё скрипело, шумело и качалось, мотор ревел не хуже самолётного. Поболтать по душам с Воробьём не получилось: я даже собственных слов не слышал, чего говорить про собеседника, а азбукой глухонемых мы оба не владели.
«Шарабан» подкатил к отделению, мотор заглох, «пассажиры» пошли на выход.
Я остановил Воробья, схватив его за рукав гимнастёрки:
Слушай, ну как у вас места появились?
Он отрицательно помотал головой.
Шутишь? Пока только увольняют, новых давно не берут.
Ясно, вздохнул я.
А чем тебя нынешняя работа не устраивает? притворился он незнайкой. Работаешь в тепле и светле, а не как мы, прости господи, в дерьме всяком. Пострелять захотел, ну как сегодня опять тебе, пожалуйста. Ну, получка не в пример нашей!
Это ты верно сказал. Тепло, светло, мухи не кусают, и пострелять удаётся. И деньги, конечно, хорошие. Но Смотрю я на эти сытые и довольные хари и понимаю, что как же это сука, несправедливо! Одни кровь проливают, другие ананасы с рябчиками жрут
Что снова взять и поделить, да? хмыкнул Воробей.
Нет, конечно. Хватит уже переделов собственности. Ты извини просто эмоции. Денёк выдался трудный.
Без эмоций тоже нельзя. Понимаю тебя, брат Быстров. Понимаю и где-то даже сочувствую. Но ты в грех уныния не впадай это ведь не только церковный грех, но и наш, большевистский. Всё, пошли оформляться.
Пошли.
Началась стандартная милицейская канитель: допросы, протоколы, показания К моим словам не цеплялись, зная, как обстоит расклад.
И всё равно штука это весьма утомительная. К концу дня устал как собака, руки после писанины покрылись чернильными пятнами.
Слушай, я схожу помоюсь! показал я следаку тёмные разводы на ладонях.
Сходи, конечно.
Я вышел в коридор, направился к умывальнику.
Жора, привет! Какими судьбами? навстречу шагал улыбающийся, как Чеширский кот, Полундра.
Да так, в злодеев немножко пострелять пришлось, я не стал вдаваться в подробности.
Как же, наслышан, закивал он. И без трупов, говорят, не обошлось.
Всего один, развёл я руками.
Внезапно Полундра посерьёзнел.
Жора, у тебя минутка найдётся?
Я оглянулся в сторону кабинета, откуда вышел. С основными формальностями вроде покончено, если что и осталось, так по мелочи.
Для тебя все пять найдутся.
Тогда переговорить нужно.
Мы отошли чуть подальше.
Такое дело, Жора в общем, не получается у Смушко добиться твоего восстановления. Кравченко упырь, палки в колёса ставит, всё влияние в ход пустил.
Ты серьёзно?
С такими вещами не шутят, Жора. Если мне не веришь, спроси у Гибера и Смушко.
А мне они чего сами не сказали?
Расстраивать не хотят. До последнего надеются. Но только зря они так Нельзя людям давать ложную надежду. Все до последнего ждали, что Кравченко в Москву заберут, и тогда с тобой сладится, только что-то с переводом пошло не так. В общем. Кравченко в губернии остаётся А у него на тебя зуб, причём больной. И он ни за что тебя не пропустит.
Спасибо, Полундра!
За что?
За то, что правду сказал. Раз не выходит ничего не буду и я дёргаться.
Останешься в кабаке своём?
Не мой это кабак, сурово посмотрел я на Полундру.
Извини, так, к слову пришлось, повинился он. Так что продолжишь охранником подвизаться?
Нет, дружище, больше не могу. Этот кабак мне уже поперёк горла стоит. Достало меня. Тогда что планируешь делать? В городе с работой хреново.
В Петроград поеду. С ребятами из тамошнего угро перетру. Питер город большой, авось и для меня местечко найдётся. На крайний случай в Москву, тоже вариант.