А почему поддержка колоний сокращалась?
Мне не нравились эти расспросы. Маиф навевал на меня тоску.
Не знаю. Кажется, на рынок начала активно проникать нефть с Мелаи. Благородные семьи вроде проявляли к ней интерес.
Дело было не только в рынках, сказал Маиф, в последние годы новые экспедиции всё реже обнаруживали месторождения. В последний год разведки восемь полноценных, дорогих поисковых команд не нашли вообще ничего. Лакчами потратили огромные деньги, чтобы просто увидеть, как их заносит снегом.
Ну и что? мне хотелось ему противоречить, хотя всё это звучало знакомо, и я догадывался, к чему он ведёт.
Методика не изменилась, Ашвар. Во всяком случае, насколько мне это известно. Господин Менаги вкладывает очень большие суммы в поиски, которые, вполне вероятно, закончатся ничем. Нам нужно тратиться не на сами экспедиции, а на изменение всего подхода к поиску топлива.
Откуда вам знать, что методика не верна? парировал я. Со всеми случаются неудачи. Ведь, до того как поисковые группы стали возвращаться ни с чем, разведка проводилась по той же схеме. И на этой методике стоит «Январь», стоит вся Антарта.
Юный Маиф, вмешался Шолла, утверждает, что он был студентом у профессора У́кши. Справка, с которой он выпустился, это подтверждает. Вы знаете, Ашвар, кто такой профессор Укша?
Разумеется, я знал. Он был отцом всего Масштабного Освоения. Во время моей учёбы нам все уши про него прожужжали. Этот человек проделал огромную работу, анализируя известные данные по Антарте. Он смог вычислить геологические признаки, по которым в этом краю можно было отыскать топливо.
Да, знаю, ответил я.
Так вот, продолжил Шолла, Маиф был настоящим фанатом профессора и перечитал все его работы. И, что самое интересное, он утверждает, что нашёл в них ошибки.
Ошибки? подобное заявление было сродни богохульству. Профессор Укша обладал непререкаемым авторитетом в научных кругах.
Маиф достал из куртки блокнот и карандаш.
Чтобы не вдаваться в подробности он начертил на листе бумаги линию, представьте, что эта линия представляет собой все месторождения топлива в Антарте.
Хорошо.
А теперь он провёл ещё одну линию, которая вплотную прилегала к первой. Получалась одна жирная черта. Эта линия признаки, которые выделил профессор Укша. По ним мы находим месторождения. Во всяком случае, так обстоят дела, следуя логике профессора.
Это понятно, линии совпадают.
Но мне кажется, что дело, на самом деле, обстоит вот так Маиф провёл ещё одну линию в стороне, это у нас месторождения. А это он начертил кривую, которая совпадала с новой линией лишь на некотором протяжении, а потом уходила вбок, признаки профессора.
Я вздохнул, глядя на это наглядное произведение. Оно вызывало смешанные чувства. Мне хотелось усмехнуться, но я удержался от этого.
Самоуверенно, подытожил я.
Мне тоже так кажется, сказал Шолла, только вот интересный факт. В справке, которую вместо диплома получил Маиф, высший балл по всем дисциплинам. До выпускного экзамена. Мой юный друг утверждает, что незадолго до этого рубежа он дерзнул высказать свои сомнения профессору. Что интересно, экзамен и пересдача были безнадёжно завалены. Неудовлетворительная оценка за экзамен всё в той же многострадальной справке стоит за подписью нескольких преподавателей, в том числе и нашего уважаемого профессора.
Мне казалось, что Маиф просто придумал сказку, которую всем рассказывал, вместо того, чтобы описать реальную причину конфликта между ним и профессором. Возможно, там было что-то постыдное, чем он не хотел делиться, предпочитая выдавать себя за отвергнутого гения.
Я вообще не собирался сюда ехать, сказал Маиф, мне казалось, что я ошибся и оскорбил профессора. Но когда услышал, что в колониях действительно начались перебои с поиском новых месторождений, я попытался донести свои мысли до ответственных лиц. Разумеется, меня подняли на смех. Я не отчаивался и отправился в Антарту, думая, что здесь будет проще оказаться услышанным. Но, как видите, студент-недоучка никого особо не интересует, кроме господина Шоллы, чья специализация пролегает в иной плоскости. С тех пор я пытаюсь найти новый подход к поиску месторождений, чтобы иметь возможность разговаривать с администрацией Антарты более предметно. Определённый прогресс есть, но моя работа ещё не закончена.
Я не хотел продолжать этот разговор. Это была какая-то гадкая история, особенно учитывая, что я не поверил Маифу. Мне было неприятно, что он наговаривает на уважаемых людей, чтобы повысить собственную значимость. Хотя я не мог отделаться от странного чувства родства с ним. Противостояние с упрямой элитой Лакчами, состоящей из стариков, монополизировавших истину. С их экспертностью и правом распоряжаться жизнями молодых и более бедных. Всё это было мне знакомо не понаслышке. Но всё же я предпочёл сменить тему.
Господин Шолла, сказал я, Вы сказали, что вы оба грешны в отсутствии оптимизма и энтузиазма. История Маифа мне понятна. Но что у Вас вызывает такое настроение?
Шолла улыбнулся.
Я сижу здесь не первый день, сказал он, и хотя мне приятна компания Маифа или ваша Но как вы думаете, Ашвар, собирался ли я проделывать такой длинный путь, чтобы сутки напролёт пить в баре?
Вероятно, нет, ответил я.
Вот именно. Но колонии уже долгое время не находят мне лучшего применения.
Ну, Вы можете почивать на заслуженных лаврах, разве нет? Вы создали это место. Вы построили колонии.
Я бы предпочёл почивать на заслуженных лаврах в своём поместье на лакчамском берегу. Но, кажется, я сижу здесь.
Он посмотрел на меня с какой-то задорной улыбкой, хотя его взгляд был пропитан печалью.
Что Вы хотите сказать? спросил я.
Мне дали мечту любого архитектора, продолжал Шолла. Мне предложили построить город с нуля. Целую сеть станций с нуля. Вот только остановили гораздо раньше, чем этот ноль превратился в то, что я действительно хотел сделать. Они сказали: «Извини, старик, у нас нет на это средств». Я даже не успел закончить электрификацию. Почему, по-вашему, на многих станциях насосы до сих пор работают на бензиновых генераторах? Сколько топлива мы теряем на этом? Руководство можно понять. Не их проблема искать, чем заняться престарелому архитектору. Но поверьте мне, мои юные друзья, ничто так не расстраивает, как незаконченный труд.
Я наклонил кружку и заглянул в неё. Кофе закончился. Инструктаж для экспедиций, наверно, тоже. Эта мысль возвращала мне жизнь, которая словно остановилась здесь. И было что-то ещё, что подталкивало меня уйти.
Думаю, сказал я, это ещё не конец, господа. Может быть, это правда, я указал кружкой на схему Маифа, но ведь где-то эти линии совпадают. То, что задумал господин Менаги, станет самым масштабным поиском за всю историю Антарты. Хотя бы несколько групп что-то обнаружат. И тогда колонии будут в порядке, я кивнул в сторону Маифа, и у них будут деньги на строительство, я кивнул в сторону Шоллы.
А вот это прекрасная логика! сказал архитектор. Нам явно есть чему поучиться, господин Маиф!
Вы сказали, я обратился к Шолле, что Вам не хватает оптимизма. Но я не думаю, что Вы остались бы здесь после всего, что произошло, если бы в глубине души не верили, что однажды Вам выдастся шанс закончить своё великое творение, господин Шолла. Тем более, что господин Менаги грезит о превращении Антарты в лучшее место для жизни не меньше, чем Вы. Для его амбициозных планов рано или поздно потребуется амбициозный градостроитель.
Архитектор с улыбкой кивнул и сказал:
Вот только сроки исполнения его мечты постоянно переносятся.