Александр Лобанов
Студенческие будни
Пролог
Уходящая натура Или уже ушедшая? Нет, пожалуй, ещё нет ведь до тех пор, пока мы помним о чём-то, это что-то по-прежнему существует хотя бы в нашей памяти. Ну а если мы начинаем забывать значит настало время перенести это на бумагу, дабы оно продолжило существовать там вдруг когда-нибудь да понадобится?
Если о чём-то забыли его как будто и не было никогда Например, человек. Он жил, строил, создавал Допустим, несколько сотен лет назад. Если он не был какой-то особенно выдающейся личностью кто вспомнит о нём спустя эти сотни лет? Даже его далёкие потомки ничего о нём не знают, хотя только благодаря ему существуют и они сами. Какая разница? Жил человек от него остались потомки, не было его от других людей остались какие-то другие потомки. Всё это не так уж важно в отвлечённых от маленького человека масштабах глобальной Истории.
Но люди, тем не менее, хотят оставить в ней свой след: так уж они устроены. И если кто-то пытается стереть его, они расстраиваются.
Так и со всем остальным. Скажем, в памятные ещё пока что многим времена СССР было основано множество различных учебных заведений: и высших, и не очень. Стране нужны кадры? Пожалуйста! Она растит их для себя. Растит, растит, растит, а потом А потом вдруг оказалось, что в новом суперсовременном мире целый ворох специалистов абсолютно не востребован, ибо наступили другие времена. Другие времена штука такая они почти всегда наступают. Что же делать? Оптимизировать, укрупнять, реструктурировать! Объединять под началом, переформатировать, переучивать. Был когда-то твой ВУЗ, а потом его внезапно оптимизировали и объединили путём поглощения. С сокращением значительного числа неконкурентоспособных в новых условиях факультетов и увольнением не освоивших новых форм обучения преподавателей. Потом пройдёт N лет и как будто не было этого ВУЗа А ведь он всё-таки был! И будет, пока остаются люди с выданными им дипломами о высшем образовании.
Именно к одному из таких, ныне удачно реструктурированному и сокращённо-поглощённому Университету спешил в не столь далёком ещё тысяча девятьсот девяносто девятом году главный герой данного повествования. Он шёл по Загородному проспекту города Санкт-Петербурга уверенной походкой вступающего в Старгород Остапа Бендера, жуя на ходу ватрушку с творогом. Возможно, не успел позавтракать дома с кем не бывает? А ещё, вполне возможно, с учётом того, насколько сильно он опаздывал, ему стоило бы значительно прибавить шагу или даже вовсе побежать подобно тому же Остапу Бендеру, когда он стремился как можно скорее покинуть негостеприимные Нью-Васюки. И наш герой непременно побежал бы, но Всякий знает: жевать ватрушку на бегу куда как неудобнее, чем на ходу.
Звали этого молодого человека Лёха.
Опоздавший и другие
А теперь запишем термическое уравнение состояния с независимыми переменными T и V в дифференциальной форме1 и, для удобства, обозначим его "звёздочкой", почему-то именно сегодня Препод испытывал острый приступ преподавательского вдохновения, выражавшегося прежде всего в том, что понять суть его рассуждений могли только самые конченые ботаники.
Остальные просто делали умное лицо и аккуратно записывали. Препод настолько вошёл во вкус лекции и воспарил над рутиной, что в опережение учебного плана вознамерился уже на этом занятии от термических уравнений состояния перейти к калорическим уравнениям; и на сей раз он дал самому себе твёрдое слово не обращать внимания на глупые смешки студентов, каждый учебный год непременно раздававшиеся при произнесении им слова "калорический".
"Ха-ха-ха! Он сказал "кал", вы слышали? Детский сад, а не Университет! подумал Препод. Неужели нельзя хотя бы раз обойтись без этого?"
У профессора были некоторые основания для оптимизма: сегодня аудитория вела себя на редкость мирно, весьма вероятно, благодаря значительному студенческому недокомплекту. Препод любил такие дни. Разве в количестве дело? Дело в качестве! Главное, чтобы всем было комфортно, чтобы ни в коем случае никто не мешал преподава
Раздался оглушительный стук, и в приоткрывшуюся дверь просунулась правая рука, сжимающая жёлтый полиэтиленовый пакет, а вслед за ней и голова студента. Препод огорчённо повернулся и со вздохом разочарования посмотрел на вошедшего.
Я из Кронштадта, проныл опоздавший в ответ на немой вопрос Препода. Догадливый читатель уже наверняка понял, что это был никто иной, как тот самый любитель ватрушек.
"Из Кронштадта? Из Кронштадта Замечательно, просто отлично! с горечью подумал Препод. Ломоносов пешком пришёл из Архангельска вот что такое тяга к знаниям! А сейчас, в век автомобилей и железных дорог, студенты не могут явиться вовремя всего лишь из Кронштадта. Да"
Как же так, молодой человек? Лекция продолжается уже в течение двадцати минут! сказал он вслух.
Ну Я из Кронштадта, трагически повторил наш герой. В его понимании данного факта было более чем достаточно, чтобы оправдать опоздание любой продолжительности. А может быть и вовсе: неявку и отсутствие (ведь Кронштадт это почти как Тамбов из знаменитой песни, только наоборот: оттуда не летят самолеты и не едут даже поезда).
Однако Препод был далёк от понимания Лёхиных проблем:
И вы полагаете, что это даёт вам право вот так бессовестно опаздывать?
"И чего ему ещё надо?" Лёха переминался с ноги на ногу, теребя в руках свой жёлтый пакет, разговор с Преподом был ему явно неприятен, невыразимое страдание застыло на его лице.
Н-нет он сделал шумный вдох и отрицательно задвигал бровями. Ну, у меня, это, транспорт И я поэтому Опоздал. Вот.
"Транспорт. Опоздал. Из Кронштадта. Просто дэградация какая-то!" (Препод являлся типичным представителем старой советской интеллектуальной элиты и, как было принято в этой части общества, менял в некоторых словах звук "е" на "э". Например: "рэльсы", "пионэры", "Торпэдо" и т. д.) Мысль Препода была настолько осязаема, что слово "дэградация" буквально повисло в воздухе. Однако вслух он произнёс:
Ладно, садитесь на место. Надеюсь, что это было в последний раз.
Несмотря на значительное количество пустых мест, Лёха радостно поспешил за самую последнюю парту, попутно оглядывая сидящих и пожимая руки одногруппникам. Он сразу же обратил внимание на отсутствие в аудитории Димы старосты группы, более известного среди товарищей как просто "Старый" (старостой его выбрали потому, что он был старше всех на год и утверждал, что "я вас всех ещё вот такими помню!").
"Фак! Какого эса этот отстойный чувак прогуливает? подумал Лёха, усаживаясь на скамейку и мгновенно принимая вид под условным названием "я здесь уже давно". На фига я спешил, если он не отметит это в журнале?"
Возможно, здесь требуется небольшое отступление под названием "журнал". Да, журнал. Даже не так, а вот как: Журнал! С большой буквы "Ж" и с восклицательным знаком. Главное оружие старосты и деканата в борьбе за просвещение студенческих масс: журнал посещаемости. Принцип его работы довольно прост: отсутствие конкретного индивидуума на занятии превращается в букву "н" в журнале, и набравший слишком большое количество таких букв студент очень быстро и легко может перестать быть студентом. Не дожидаясь даже экзаменационной сессии: второго и самого мощного оружия в борьбе за выживание в стенах ВУЗа (или из стен ВУЗа тут уж как посмотреть).
Заполняет журнал староста группы, подписывают преподаватели, высочайшую резолюцию выносит деканат.
Кто-то скажет, мол, уровень знаний не зависит от посещаемости, а кто-то другой может даже заподозрить в существующей системе признаки коррупционной составляющей, поскольку старосту легко подкупить, например проставив ему пиво и попросив: "Ты уж не отмечай меня, ладно?" Я и не утверждаю, что эта система идеальна, в конце концов выработана она была ещё в девяностые (времена прихватизации и оборотней в погонах), но уж что есть то есть К тому же в данном конкретном случае никто не посмел бы упрекнуть старосту в нечистоплотности. Ведь наш Дима кристальной честности и завидной трудоспособности человек: у него единственного из всей группы не было за полтора года ни одного прогула! Каждый может убедиться в этом лично, стоит ему только заглянуть в Димин журнал. А если он когда и отсутствовал, то исключительно по уважительной причине, о чём имеются справки (оформленные по всем правилам и предоставленные, по его словам, прямо в деканат).