Казалось, напуганный до этого старик после этого вопроса стал заметно спокойнее.
Нет, коротко ответил неизвестный.
Как это докажешь?
Никак.
Если ты соврал мне, ты умрешь.
Клянусь, я не вру.
Сколько в деревне жителей?
Не считал.
Ты веришь ему? спросил Ярос.
Одевайся, на улице прохладно, обратился Леод к пленнику. Проведешь нас к вашему старосте.
Старик, никто не спрашивал у него имени, надел находящиеся в прихожей ватник и сапоги и под присмотром вломившихся вышел на улицу. Здесь шею пленника охватила рука стоящего за его спиной Яросла.
Веди, приказал ему Леод. Если ты сказал правду, мы никого не тронет. Но если ты соврал мне, ты умрешь первым.
Отряд из пяти человек с указываемым путь стариком прошли несколько деревенских улиц и остановились у крыльца ничем особо не примечательного одноэтажного бревенчатого с выцветшей и облупившейся краской на стенах дома. Окна его были зашторены, поэтому подсмотреть, что происходит внутри дома, не получилось.
Фархад, стучи в дверь.
Фархад взялся за ручку двери, Леод встал внешне слева от проема, Дара, Ингор, а Ярос с пленником остался в стороне. Фархад постучал; спустя некоторое время послышались приближающие шаги, когда дверь наполовину приоткрылась, Леод наставил автомат на открывшего человека девушку приятной внешности с пшеничного цвета волосами, в джинсах и светлом свитере. Она попробовала закрыть дверь, но Фархад, с силой схватившийся за рукоять, уже удерживал ее от закрытия.
Ни звука! В дом! приказал девушке Леод и кинулся в проем.
Под его натиском девушка отступила внутрь, вслед за ней Леод, Фархад, Ингор, Дара, Ярос и старик проникли в дом. Все семеро оказались в прихожей. Внутренняя дверь, ведущая в сообщающуюся с прихожей гостиную, была настежь открыта. Поэтому пришедшие и несколько людей, сидящих за столом в гостиной, сразу увидели друг друга.
Леод с автоматом наперевес направился к хозяевам дома, за ним пошли и все остальные незваные гости с двумя пленными. Подойдя близко к столу, они остановились, Леод, а вместе с ним Ингор и Фархад направляли оружие на сидящих, Дара держала под прицелом своего Кольта «Дитектив Спешл» девушку, открывшую дверь, а Ярос держал за шею старика и приставил пистолет к его голове. Застигнутые врасплох деревенские не успели ничего сделать, даже встать из-за стола.
Кто староста деревни? спросил Леод.
Я, отозвалась и поднялась полноватая женщина пожилого возраста в длинном сером халате.
Ответь нам, Леод резко повернул автомат, направив дуло своего АК-47 на девушку в свитере. В деревне есть неосвободцы?!
Нет! Нету! Ни одного! далеко не молодое морщинистое лицо женщины исказил страх и ужас. Сидящие за столом тоже были взволнованы.
Чья власть в деревне?!
Колосьевска! Клянусь. Прошу не трогайте ее.
Леод медленно отпустил автомат, его отряд последовал этому примеру, Ярос отпустил старика.
Мы, наша группа, беженцы из Колосьевска, неторопливо, спокойно проговорил Леод. На город напали националисты. Нас где-то полсотни, недалеко от деревни остановилась основная часть
Дара, успокаивая, взяла за плечо, а затем приобняла напуганную девушку.
Мы приносим извинения за свои столь резкие действия, громко обратилась Дара ко всем деревенским.
Мы думали, что возможно Круты захвачены врагами националистами, продолжил Леод. Это нужно было проверить. А рисковать мы не могли Мы, наша вся группа, просит вашего разрешения переночевать в деревне. Даю слово, мы никого не тронем и ничего насильно не заберем. Утром мы уйдем. Я вам советую присоединиться, и отправится вместе с нами. Так как здесь надолго оставаться опасно. Скоро сюда заявятся неосвободцы.
Некоторое время староста молчал, видимо успокаиваясь и собираясь с мыслями, затем женщина сказала:
Куда вы держите путь?
В Белый Бастион.
Странные и ужасные наступают времена. Сначала вы берете в плен невинных жителей, после вламываетесь в мой дом, угрожаете моей дочери, а затем просите защиты наших стен.
«Я не собираюсь извиняться за любые действия, которые должны предостеречь об опасности, или обезопасить, или защитить жизнь людей группы и мою», подумал Леод, но ответил другое:
Времена такие. Необходимо быть осторожным.
Говоря от всех жителей, я согласна на ваше предложение остановиться здесь на ночь.
Услышав эти слова, Леод сделал несколько шагов и, остановившись вплотную к столу, протянул над ним по направлению к старосте правую руку. Женщина протянула свою. Они пожали друг другу руки.
Аглая, моя дочь, вместе с другими покажет вам пустые ничейные дома, которые можно занять.
Спасибо.
Мы, Круты, подчинялись и платили налоги Колосьевску, взамен он обязывался нас защищать. Он не может защитить самого себя, не говоря уже о нас. Что нас ждет после падения Колосьевска? У деревни два пути. Первый, если вы остаетесь здесь навсегда, мы объединяемся против общих неосвободцев. Этот вариант нам ближе.
Если город не устоял, то, как противостоит деревня?
Мы и не строим пустых иллюзий. Можно попытаться договориться, чтобы выплачивать дань взамен рабства. Такое практикуется.
Это не жизнь.
Второй путь. Если вы не останетесь и отправитесь дальше, то, чтобы хоть кто-то из нас выжил, нам придется разделиться: старые останутся, а молодые уйдут с вами.
У вас только второй путь.
Думаете, он верный?
Да, твердо ответил Леод.
Может, и не верный. Никто этого не знает, сказал Ингор. Но другого выбора у вас просто нет.
Тем временем Дара, отступив от Аглаи, подошла к старику и сказала:
Извините за беспокойство.
Он кивнул ей в ответ.
Группа беженцев заночевала в деревне. Леод, зная, как легко они проникли в Круты, назначил сменяющихся часовых. Но в этом не было необходимости, деревня пробудилась и неслышно бурлила. Ее оживили прибывшие беглецы и теперь деревенские решали: остаться или уйти, а кто решился покинуть дом, собирали вещи.
Дара открыла глаза, посмотрела на наручные часы. До выхода слишком много времени, хотя сам выход и так назначен рано утром. Она закрыла глаза, пытаясь заснуть. Ничего. Не вышло. Почему-то не спалось.
Сестры вместе с семьей Инов разместились в одном из предоставленных деревенскими домов. Изба эта представляла собой печальное зрелище, хотя точнее, печальное строение. Совсем обветшалое и пустое, с покосившимися дряхлыми стенами, с прогнившим полом и в щелях потолком, видно, что во время дождей она протекала. В доме было прохладно, хоть и теплее, чем на улице, поэтому все спали не только под принесенными одеялами, но и в верхней одежде.
Из имущества здесь имелись пара больших ветхих шкафа, остатки кирпичной печки, кое-какая посуда, прогнившие полки, несколько ржавых ведер, умывальник и, наконец, самое ценное для остановившихся: без постельного белья старая пружинная кровать, занятая сестрами и не менее старый дырявый диван, на котором спала семья Инов.
Главой семьи являлся Рад Инов, невысокий худощавый мужчина с прямоугольным лицом и светлыми волосами; рядом с ним лежала его жена, Линна, схожего телосложения с мужем молодая женщина с черными волосами, собранными в низкий пучок. Между ними устроилась четырнадцатилетняя девочка, их дочь, Иллара. Маленькая и хрупкая, даже для своих лет, на ней была не только куртка парка, но и шарф с вязаной шапочкой, из-под которой выливались длинные черные волосы.
Все беглецы устроились по трое-пятеро в один дом. Так что жаловаться было особо не на что, хотя было на что, на многое, но не на условия ночевки.
Дара встала с кровати, подошла к ручному самодельному умывальнику и налила туда воды из ведра. Затем она сняла авиационные очки и за резинку повесила их на шее. Мир вокруг сразу же превратился в туманную, размытую трехмерную картинку или картину, у кого что.