Когда начинал говорить Вимон, все замирали со вниманием и трепетом, ибо «тем, кто ангелу не внемлет, дорога в ад». Поэтому, стоило ему возвыситься, как зал охватила гробовая тишина, в ад никто не хотел, там душно, шумно и кексики с гашишем вряд ли пекут. А про нескончаемые муки даже думать не хотелось, уж Авеля в преисподней наверняка ожидали тонны вечной бюрократической работы.
Бог. Гордо произнес Вимон. Бог все видит. Прямо сейчас он наблюдает за нами, вкушает нашу любовь и открывается в ответ
Но что есть Бог? внезапно вклинился новенький, которого Авель мысленно нарек Скелетом.
Вимон обратил на Скелета взгляд, ни капли не смущенный тем, что его перебили:
Мы не знаем его имени. Не знаем, как он выглядит. Не знаем, откуда он появился. Бог это все вокруг нас и одновременно ничего. Отдайся ему любовью преданной, и он ответит тебе тем же, на этих словах ангел повернулся вокруг себя, заглядывая в лицо каждого брата и сестры. Мы любим Бога, но он все еще крайне разочарован нами, по лицу скользнуло виноватое выражение. Он очень недоволен тем, что на протяжении долгих лет наш город отравляет дьявольская скверна. И источник ее «Барнадетт».
А что там, в «Барнадетт»? вновь не удержался Скелет.
Но Вимон и в этот раз не растерялся:
Обитель тьмы. Очень древняя и опасная. Охраняемая Стелманисами одним из старейших родов Порт-Рея. Какое-то время там был отель греховное царство для совращения душ, где вино лилось рекой, а люди находили отраду в распутстве
Что же произошло? Неужели, правда, проклятье? Скелет с такой бесцеремонностью прерывал Вимона, словно пытался обойти ангела в телевизионной викторине «Кто быстрее даст ответ», надеясь получить в приз кухонную утварь. Дивясь его назойливости, Авель возмущенно скрестил руки на груди.
Гнев Господа. С достоинством внес ясность Вимон. Бог противостоял тьме, уничтожил грех и дал нечестивым второй шанс. Но разве что-то изменилось? Зло по-прежнему среди нас, он бросил пренебрежительный взгляд на бездыханное тело. Зло стоит наказать. Я верю, что именно к этому готовит нас Бог. К достижению высшей цели. Осталось дождаться знака. Ты хочешь знать, что сейчас в «Барнадетт»? Кости и кровь, жертвоприношения и боль
Почему полиция не занимается этим? не унимался Скелет.
Теперь уже настала пора Вимону раздраженно закатить глаза. Слово «полиция» действовало на него, как красная тряпка матадора на быка. Служители закона в этих стенах благорасположением не пользовалась. Закон в целом не соотносился с истинной войной между добром и злом.
Ясное дело, почему, сердито нахмурил брови ангел, колдовство Эстель обеспечивает дому неприкосновенность.
На худом лице Скелета появилось недоумение, будто он сомневался в услышанном. Но Вимона это не слишком беспокоило:
Думаю, самое время прочесть молитву изгнания дьявола. Бог должен видеть нашу солидарность. Нашу готовность бороться с демонами и впредь
Глава 4
Поверженные ангелом и ложью
Вы не держите горничную? спускаясь по лестнице, Нина провела рукой по тонкому слою пыли на перилах.
Иногда к нам приходит Рита. Этого достаточно, рядом шла Эстель, элегантно придерживая полы платья. А вот и она, тетушка тут же среагировала на стук дверного молотка.
Долговязая девушка в холле принялась бороться с пуговицами клетчатого пальто. Неуклюже стянула узорную шапочку, и по плечам заструился каскад рыжих с золотом волос, которые горничная тут же перехватила тесемкой. Рита была не слишком старше Нины; с милым, курносым лицом, испещренным веснушками, и ямочками на щеках. Беспечная радость в больших голубых глазах изобличала легкомысленность, граничащую, скорее, с фривольностью, что отозвалось в груди Нины растущим раздражением.
Нина, познакомься с Ритой, обычно Эстель тонко улавливала настроение племянницы, но в этот раз их ментальная связь дала сбой.
Мне в ее услугах нужды нет, плохо скрывая неприязнь, ответила Нина. Театральный оскал горничной приводил ее в холодное бешенство.
Эстель бросила на племянницу осуждающий взгляд. Подобным образом тетушка смотрела на младшую сестру, когда хотела воззвать к ее совести. Но проявление характера Агнес не избежало легкого порицания даже без присутствия самой Агнес.
Серьезно? с задором переспросила Рита и повесила пальто на крючок. Ее беспричинное веселье создавало впечатление, что она человек недалекого ума.
Просто будь добра, держись от моей комнаты подальше
А то рискую найти что-то непотребное?
Ага, кулак промеж глаз.
Эстель возмущенно кашлянула, собираясь что-то сказать, но урок хороших манер ненароком прервало появление Грейсона и Джеймса. Оба одеты в рабочее, только вернулись с заказа в городе. С улицы в дом потянуло запахом мокрой хвои.
Привет, мальчики, зазвенел колокольчиками голос Риты.
Нина ощутила неожиданный укол ревности.
Здравствуй, Рита, устало махнул Грейсон.
Джеймс молчаливо прошел мимо. Уголки губ горничной разочарованно опустились, и Нину охватило злорадное удовлетворение. Привкус гадости хоть и щипнул стыдливо приличия ради, но определенная ложка сахара оставила внутреннего демона сытым.
Утешенная этим, Нина отправилась к себе. Она так и не успела обжиться в комнате, развороченная обстановка выглядела как последствия урагана и требовала неотлагательной уборки.
Но гнетущее, уже знакомое ощущение подкралось внезапно.
Оно не сопровождалось ни звуком, ни ветерком, но превосходно замечалось встревоженным нутром. Нина закрыла глаза, прислушалась к чувствам. Кто-то стоял за спиной и выжидающе смотрел на нее. Как хищник, подглядывающий за жертвой. В висках зашумела кровь. Уверенная в промахе интуиции, она рывком обернулась. Из темного угла Нину изучали два желтых глаза.
Они левитировали в тени, потеряв носителя. Золотые радужки сощурились в пренебрежении. Каждый хотя бы раз в жизни видел демоническое лицо в обыденных вещах: на складках занавесок, в пригорелых блинчиках, ковровых узорах, но эти глаза были определенно иного толка.
Нина ощутила ужас. Она вздрогнула и пошатнулась, теряя под ногами пол. Оцепенение сковало разум, принудив беспомощно смотреть на золотые огоньки.
Но стоило раз моргнуть, и угол опустел.
Пытаясь унять частое сердцебиение, Нина бегло осмотрелась. От признаков другой жизни сохранились только воспоминание и общая смятенность, оставалось разве что усомниться в психическом здравии. Виной могли быть слабость мышления, последствия стресса
И только какая-то небольшая часть разума уговаривала поверить собственным глазам.
Новая рабочая неделя ознаменовалась тишиной, за весь день порог «Джермэйн» не переступил ни один посетитель. Марго выложила на прилавок стопку журналов и принялась вырезать атрибуты успешной жизни для «карты желаний». Между заграничными достопримечательностями и красивыми мужчинами оставались белые просветы, и теперь ножницы вели напряженную борьбу с тонким узором алмазного колье, которое Марго пыталась «украсть» с шеи фотомодели.
Нина погрузилась в себя, почти слепо рисуя ручкой на кассовых чеках. В подтекших набросках узнавались очертания «Барнадетт», «Харлея» Грейсона. Горящих глаз в углу комнаты. К художественным наклонностям она всегда относилась прохладно, находя их не более чем неплохим способом заглянуть внутрь себя. Как плавно тянулись линии на бумаге, так размеренно текли ее мысли.
Нина терзалась сомнениями уже не один день. Она видела что-то не из этого мира, но отказывалась принять это. В какой-то момент борьба со здравомыслием стала настолько утомительной, что Нина спросила у тетушек-сестер: что делать, если мир вокруг вдруг стал безумен?