В подземелье его.
После этих слов у многоножки выросли руки и потянулись к Олегу.
Годами позже он узнает, что другим исходом изгнания оставалась казнь.
Но это потом, а сейчас десятки крепких обезумевших рук схватили ребенка. Горло разорвал вопль ужаса. Он начинался глубоко в груди, где спрятаны первобытные инстинкты. Рев мальчишки вышел исполненным отчаяния, он не молил о пощаде, просто выл. Из побелевших губ летели брызги слюны и хрипы. Толпа дрогнула, не решаясь оторвать мальчишку на грани бешенства от земли. Могло показаться, она испугалась безумного крика и решила передумать, но нет. Человеческое чудовище лишь смаковало месть за тысячи смертей и унижение, испытанное уже и предстоящее в будущем. Оно вслушивалось в режущий воздух ужас, как в ноты мелодии избавления. Затем озлобленные лица разорвались улыбками, ведь жестокость это сладкая расплата труса, за пережитый им страх.
Детские ножки в сандалиях и коротких шортах взвились воздух. Олег больше не кричал.
Мальчика вышвырнули за центральный шлюз, прямо в пасть голодного чудовища. Следом полетели проклятия.
Парень рухнул и приложился головой, но сразу же вскочил. Он обернулся и напоследок вонзил взгляд широко раскрытых глаз на закрывающиеся двери. В свете лучей электрической лампы паренек увидел одно спокойное лицо, это был старый подземельщик.
Профессия исследователя нижних ярусов существовала много лет. Первые искатели не ходили далеко, но день за днем углублялись. Первоначальной целью была разведка. Людям на верхних ярусах надоело жить в ощущении постоянного давления опасности под ногами. Им хватало тревог, исходивших за пределами главного шлюза.
Первые разведчики вернулись целыми и невредимыми. Принесли с собой поразительные находки: электроприборы, аккумуляторы, оружие и многое другое. Естественно, рассказывать об этом не стали, по чуть-чуть носили на рынок и продавали, неплохо наживаясь, а властям доставались только карты. Вскоре секрет раскрыли, и обложили их штрафом. Отныне, все, что находили на нижних ярусах, подземельщики приносили в специальные кассы. Отправиться на поиски решили все, если бы не одно «НО»: люди пропадали. Ажиотаж спал, а к моменту восстания остался только один человек: седой старик, которого так и звали, по его профессии, уже давно забыв настоящее имя.
***
Старый подземельщик мрачно смотрел на девятилетнего мальчика, выброшенного в зево темного мира. Если бы линчеватели могли хоть на секунду вообразить себе каково это даже взрослому, а уж тем более ребенку, провести ночь в одиночестве за пределами главного шлюза, то у каждого добавилось бы проседи.
Старик не признавался, но содрогнулся от жестокости затеи. Его смена закончена, оставалось сдать находки, сложенные в огромный рюкзак за спиной, когда за круглой дверью взревела толпа, несущая кричащего мальчика. Подземельщик не пытался понять. Ему до горожан дела нет. Он интересовался только тишиной коридоров, находками и далеким стоном впереди бесконечности.
Мальца выкинули, словно мусор. Его жизни ничего не угрожало. Единственные обитатели нижних ярусов ленивые кроты, а все истории про одичавших подземельщиков не более чем вымысел, но нечто зловещее там водилось. Оно не трогало тела, не вынимало костей, просто вонзало ледяные пальцы в мозг, пытаясь все перемешать и изуродовать. А затем приходил вой подземелья. Достаточно единожды его услышать в давящей бетоном и тишиной пустоте, как разум покидал большинство людей.
Мальчика ждал именно такой конец. Поэтому подземельщик сунул руку в карман и метнул бедняге фонарь, затем поразмыслил еще немного, бросил следом тушенку и складной нож. Когда сложенный нож ударился в спину мальчика, он обернулся и последним, что видели оба перед тем, как ворота шлюза с грохотом захлопнулись, были глаза друг друга.
Утром старик пришел на смену немного раньше. Ему не спалось, всю ночь посещали странные мысли и тревожные предположения. Как знать, может, мальчик уже мертв? Вот только от чего? Убит горем? Все эти вопросы остались без ответа.
Когда шлюз открылся, Олега видно не было, отчего чувство тревоги усилилось. Но долго искать паренька не пришлось. За первым же поворотом стоял лицом к идущему и держал в руке нож. У ног валялись пустая банка тушенки и фонарь.
Ты чего фонарь бросил?
Он мне не нужен, мальчик ответил спокойно, хоть по щекам пролегали две длинные борозды от слез.
Старик поражался всему. Тому, что Олег спокоен, встречает идущего с ножом и сохранил рассудок. Но больше удивляли слова о бесполезности фонаря.
Ишь, ты. Темноты не боишься?
Я и так вижу, а лишний свет ни к чему. Спрятаться сложнее.
Умно. Даже слишком. Тебе повезло не только с глазами, но и с характером.
Олег кивнул, покусывая губу и сжимая в ладошке нож. Должно быть, мальчику нравилась приятная тяжесть и уверенность, которую дарит холодное оружие.
Ты создан для этой работы.
Не понимаю.
Да, вчера мне сообщили, что ты мой помощник. Хоть попал сюда в наказание за грехи, которых не совершал, но обязан приносить пользу городу.
Это правда?
Старик с трудом сдержал слезы. Мальчик больше не походил на ребенка. За ночь он будто повзрослел на десятки лет. Не рыдал и не спрашивал, когда его выпустят, он не интересовался за что оказался здесь, хотя даже подземельщику пришлось услышать историю дважды, прежде чем понять. Перед ним стоял уверенный, крепкий малый, в глазах которого не было и капли ненависти.
Что именно?
Мой папа предатель?
Не знаю, говорят, он вывел наружу всех наших бойцов и дал себя окружить, а потом пропал.
Дядя Леша спас оставшихся?
Да, магистр Алексей Анатольевич отвел горстку солдат в оборону. Скоро будет заключен мир с пустынниками. Чувствую, нам он дорого обойдется.
Ясно, Олег опустил голову.
Не нужно печали, парень. Теперь у тебя есть работа.
Старика поразила реакция мальчика. Крошечный, еще совсем ребенок, кивнул со скорбью целого мира в глазах, развернулся и пошел вглубь тоннеля. Без фонаря. Сжимая нож в неокрепшей ручонке.
***
Жертвой неудачного бунта стал не только брошенный в подземелье Олег, но еще и девушки, которых убежище обязано отдавать раз в год по условиям мира. Торговля перестала называться таковой. Теперь это день обмена, куда приходили все и несли годное, чтобы взамен получить то, без чего убежище не выживет.
Парень скинул пелену воспоминаний. Не время.
Толпа продолжала гудеть, пробираться сквозь нее требовалось аккуратно. Двигаться незаметно, просачиваясь словно вода. Никого не задевал и не тревожил своим присутствием. В противном случае его могли выгнать, а может, и побить. Одним из условий, по которому Олегу разрешили выходить обратно на верхние ярусы, когда назначили младшим подземельщиком, было не касаться горожан.
Поэтому Олег незаметен.
Чем ближе он пробирался к центру зала, тем плотнее становились ряды. Между людьми приходилось просачиваться, ощущались запахи пота и духов от кисло-мускусных до горько-сладких. Олега стали замечать и возмущенно пихать локтями.
Желтоглазый приперся.
Чтоб тебя забрали сегодня.
Толкнешь снова, я позову полицию.
Куда ползешь?
И многое другое, летели плевки, а один раз крепко засадили в челюсть. Несмотря на сопротивление толпы и на поднимающийся градус волнения, он добрался. Народ чуть разошелся. Его всегда сторонились. Если в городе незаметно, то сейчас бросалось в глаза. Никаких неудобств Олег не испытывал, а в день обмена это даже помогало встретиться с Аленой. Она быстро замечала брешь в толпе и улыбалась ему. Вот и сейчас губы девушки дрогнули, но в следующее мгновение вид ее стал холоден, а взгляд обращен к отцу. Ее плавный, но строгий профиль с вздернутым носиком обезоруживал, мир вокруг смазывался и оставалась только она.