Марти сложил листок пополам и убрал его в карман брюк. Его брови вопросительно поднялись, когда он посмотрел на сестру:
Ну? спросил он.
Мааартиии улыбаясь, прошептала сестра.
Она сидела на полу, обняв подушку, и выглядела такой удивленной, какой она была, когда четыре года назад Марти притащил домой кота.
Это все ты сам?
Ну да, он покраснел. Так понравилось тебе или нет?
Вааау протянула Дженни. Это! Было! Круто!
Она вскочила на ноги и принялась трясти Марти за плечи, смеясь при этом совершенно безумно и все повторяя:
Круто, это было круто!
Спасибо, выдохнул он. Голова его болталась из стороны в сторону.
Отстав от плеч брата и сев на кровать, Дженни спросила:
Возьмешь его завтра с собой? Ну в клуб?
Посмотрим, ответил он. На самом деле Марти знал, что рассказ он с собой не возьмет и уж точно никому не покажет.
Хочешь пойти со мной завтра? спросил он и добавил серьезным голосом: Там дают печеньки.
Дженни залилась смехом:
Печеньки?! Вкусные, надеюсь? а затем ответила: Нет, я боюсь.
Марти не стал ее уговаривать. В целом он и сам понимал, что для Дженни их собрания покажутся чересчур заумными, а порой даже скучными.
Когда сестра уже собиралась пойти в свою комнату, Марти попросил ее:
Обещай, что никому не расскажешь. Ну, что я начал писать. Даже Тони. Я ему еще ничего не говорил.
Дженни кивнула.
С тех пор Марти приносил ей на рецензию по одному рассказу в неделю и каждый раз читал его вслух. И ей он либо нравился, либо очень нравился. Презентовать свои истории на собрании Марти пока не решался, хоть Дженни всякий раз пыталась сподвигнуть его на это. В свою очередь он каждый раз брал с нее обещание молчать.
Постепенно у него накопилась довольно большая стопка исписанных им листов. Они быстро мялись и пачкались, и Марти решил перенести все рассказы в тетрадь. Когда на внутренней части передней обложки он написал: «Автор: Мартин Келлер», ему пришлось стыдливо обернуться, хотя он знал, что в комнате был один, и дверь в нее плотно закрыта. Эту тетрадь Марти всегда носил с собой, под футболкой, прижав ее к телу поясом от брюк.
Глава 3
Бессонную ночь Дженни с лихвой возместила утренними часами, проснувшись в итоге довольно поздно. Быстро позавтракав, она вернулась в свою комнату. Велосипед стоял в гараже, поэтому ей оставалось только сложить листовки в рюкзак, где уже лежали ножницы, скотч и клей для бумаги. С тех пор как Марти пропал, она их почти не вынимала. Захватив на кухне пару резиновых перчаток, слишком больших для ее маленьких ручек, и несколько мешков для мусора, Дженни вышла в гостиную.
На диване все еще спал ее отец. Прямо в грязной рабочей форме, в которой он пришел домой вчера. Местами она не успела высохнуть и была заметно темнее остальной ее части, где на груди красовалась нашивка в виде автомобильного колеса. АЗС «В путь!» гласила она. Отец работал там уже лет пять. Сначала обычным заправщиком, а затем и управляющим. И хоть звучала эта должность внушительно, на самом деле, бо́льшую часть времени он проводил, стоя за кассой. Каким-то образом ему удавалось не вылететь с этой работы, несмотря на его пьяные загулы. Иногда Дженни думала, что это из-за того, что он никогда не курил, как многие другие мужчины. Поэтому, по ее мнению, доверять ему бензоколонку было куда безопаснее, чем какому-то там куряге.
Когда Дженни надела резиновые сапоги и уже собиралась повернуть ручку входной двери, ей пришлось обернуться на шум. Над спинкой дивана торчала голова отца.
Ты куда это? спросил он, щурясь от света и причмокивая пересохшими губами.
Гулять. Вчера дождь, вот, листовки хочу повесить, ответила Дженни.
Гулять? А школа?
Так суббота же, устало произнесла она.
Да? Ну ладно, отец снова скрылся за спинкой дивана.
Он повернулся на другой бок, и одеяло, которым его укрыла жена, упало на пол. Сама она ушла в церковь еще часов в девять, как делала это обычно.
На западе Джертона располагался старый железнодорожный вокзал с прилегающим к нему рынком под открытым небом. В выходные там было весьма людно, и Дженни старалась следить за листовками в этом месте и в это время особенно тщательно. Бо́льшая часть пути от дома до вокзала пролегала по Мидл-стрит широкой прямой дороге, идущей через весь город и соединяющей его западную и восточную границы. Но прямой улица казалась, только если смотреть на нее сверху. Если же идти по ней, глядя на горизонт, который то маячил где-то вдалеке, то скрывался за ближайшими зданиями, становилось понятно, какой волнистой она была. Дженни с трудом крутила педали, когда поднималась в гору, и отпускала их, наслаждаясь отдыхом, когда летела вниз. Потратив на этот нелегкий путь добрую половину завтрака, до вокзала она добралась только к 12:20.
Велосипед Дженни оставила ждать у забора. Надев перчатки и достав из рюкзака все свои пожитки, она принялась исследовать территорию. В одной руке пачка листовок, в другой мусорный пакет. Как только в поле зрения попадала взмокшая и скомканная бумага, еще вчера бывшая постером, Дженни тут же присаживалась на корточки и собирала ее в мешок. Затем на пустое место клеился новый.
Когда стопка в ее руках уменьшилась почти вдвое, а мешок был полностью набит, Дженни вернулась к велосипеду. Замешкав с замком, все никак не желавшим открываться, она не заметила, как к ней кто-то подошел. Лишь когда из-за спины упала тень, и знакомый голос произнес ее имя, Дженни наконец обернулась.
О, Тони, привет! обрадовалась она. Что ты тут делаешь?
Да я же живу здесь, недалеко. Вот, за продуктами пришел, ответил Тони. Он держал руки в карманах и раскачивался на ступнях туда-сюда, прижимая плечи к подбородку.
Понятно. Просто никогда тебя тут раньше не видела.
Тони ничего не ответил. Лишь улыбнулся, поджав губы, и растопырил руки в карманах, будто говоря: «Ну вот так». На самом деле он уже видел Дженни в окру́ге несколько раз. Он смотрел, как она клеит листовки, и не решался подойти. Тогда, совсем недалеко от того дня, когда семью Келли коснулась трагедия, он не знал, как себя вести.
Шесть недель назад, когда в его доме раздался телефонный звонок, Тони был обычным, беззаботным подростком. Он любил свою маму, своих аквариумных рыбок, любил фруктовое желе, если оно было не яблочным, любил читать и играть настольные игры, любил смотреть телек и просто в окно, любил передачи о выживании и дикой природе, любил свою коллекцию карточек по Властелину колец, любил влюбляться в девчонок и их подруг. Тони любил быть ребенком и еще не знал, что совсем скоро ему придётся резко повзрослеть.
Он сидел в своей комнате и раскрашивал недавно купленной акварелью старый рисунок. Это были одни из тех красок, которые продаются в профессиональном магазине для художников.
В дверь тихо постучали.
Тони, сынок, когда ты в последний раз видел Марти? спросила мама, появившись в дверном проеме.
Тони развернулся к ней на стуле. В руке он держал кисточку с краской, капля которой соскользнула с влажного кончика и упала на белые штаны. Красное пятно расплылось по ним неровными краями.
Вчера после школы, ответил мальчик: А что?
Звонила его мама, говорит, он дома не ночевал. До сих пор его не могут найти. Где он может быть, как думаешь?
Что?! Марти? Думаешь, он из дома сбежал? воскликнул Тони. Не, он не мог. Тем более у него отец злющий, ответил он сам себе.
А куда он пошел после школы?
В книжный. Там у них клуб по интересам, Тони затряс ногой. А в полицию уже сообщили?
Не знаю. Наверное. Попробую им перезвонить, расскажу, что ты видел, что он пошел в клуб.
Когда мама закрывала дверь, и в просвете оставалась лишь ее голова, она добавила, натянуто улыбаясь:
Не волнуйся, он найдется.