Дженни, следи за языком! мать вскочила на ноги и подошла к дочери. Она положила ей на плечо руку и постаралась прижать девочку к полу, но та резко скинула ее с себя. Мать мельком бросила взгляд на мужа. Настороженный взгляд, но тот стоял как вкопанный, продолжая смотреть на офицера.
Так Вы его допросите? переспросил он.
Офицер повернул к нему голову, но затем снова вернулся к Дженни, подсказывая ей остановиться.
Дженни, послушай. Дженни! Послушай меня! Мы его допросим. Завтра же, я обещаю. Если у него не будет алиби, если я замечу что-то странное, я сразу же его арестую, хорошо? Ты можешь дать мне этот рассказ? Мне нужно быть уверенным, что этот человек читал именно этот рассказ. Даже если Дэвид записал его имя. Понимаешь? сказал он. Его ладонь двигалась вперед-назад в так речи.
Дженни послушалась. Она вся обмякла, и теперь рюкзак болтался своей нижней частью где-то на полу. Тихонько кивнув, она ответила:
Рассказ я, кажется, у Дэвида забыла.
Ну хорошо, с ним я тоже хотел переговорить. Тогда завтра я заеду сначала к Мистеру О'Брайену, возьму рассказ и спрошу про имя еще раз. Хорошо?
Хорошо, ответила Дженни и добавила еле слышно, почти шепотом: Спасибо.
Вот и отлично. Если нет больше вопросов, я, пожалуй, пойду, вставая из-за стола, заключил мужчина.
Подождите! вдруг воскликнула девочка. А если это действительно он, но он придумает алиби, и Вы уйдете ни с чем? Он будет знать, что его подозревают. Что, если он после этого что-то сделает с Марти?
Офицер закатил глаза:
Дженни, давай ты доверишь нам нашу работу, хорошо?
Дженни хотела сказать, что уже это сделала, прождав впустую восемь недель, но подумала, что не сто́ит портить тот прогресс, которого она с таким трудом добивалась.
Хорошо, устало ответила она.
Когда офицер покинул их дом, часы показывали уже больше десяти. Дженни пропустила ужин и теперь делала себе сэндвич с арахисовой пастой. Она размышляла о завтрашнем дне и гадала, в какое самое раннее время ей лучше позвонить офицеру. Иногда она повторяла себе под нос:
Да, да. Все будет хорошо. Да. Все получится. Они его найдут.
А иногда ей в голову приходили другие настойчивые мысли:
Что, если они ошибутся? Что, если это все только навредит Марти? Вдруг я сделала только хуже?
Она прогоняла их своей надеждой, которой теперь было много. Больше, чем полдня назад, когда она только-только распечатала конверт. Она вспомнила про Тони. Ей хотелось поделиться с ним последними новостями, заразить его своей верой, хотя она знала это под запретом. Уходя, офицер наказал им никому ничего не рассказывать.