Вот люди, покачал головой Иван Карпович, у людей горе, сын умер он весь сжался и закрыл руками красное лицо, Наташенька, зачем же так
Что вы, ей плачетесь, папа, Вероника Анатольевна взяла сумку дочери, отнесла в её комнату и крикнула из глубины квартиры, иди к себе, хватит языком чесать. Чё, взрослая стала?
Наташа стояла в растерянности и не знала, как себе вести, что делать дальше. В свои четырнадцать лет она впервые задумалась о том, что ей придётся в скором времени самой заботиться о себе.
За столом раскисал, как густой кисель Иван Карпович, в комнате кричала мама. Сердце девочки билось, как у загнанного в угол зверя, и она почувствовала, что во рту пересохло. Сгребая в охапку лимонад и пирожки, она направилась в свою комнату и, закрыв за собой дверь, открыла окно. Села на подоконник, откусила от пирожка, который был с капустой. Такие же пекла бабушка Евдокия Васильевна. От нахлынувших воспоминаний, Наташа закрыла глаза и заплакала.
Наташка!!! крикнула ей снизу Азиза, лучшая поруга, ты чего там, плачешь что ли?
Зизка! Наташа быстро вытерла слёзы и помахала ей, я только что из лагеря!
Так выходи!
Сейчас, погоди, только переоденусь!
Быстро нацепив на себя трикотажную майку и джинсовые шортики, она выскочила из дому. Подружки долго обнимались, Наташе всегда было легко с Азизой, она имела талант делать людей счастливыми. Вот и сейчас, встретившись с подругой, Наташа почувствовала небольшое облегчение из-за обиды на мать и дедушку, которые не сообщили о смерти отца.
Ты знаешь, серьёзно начала Наташа, мои совсем уже пока я была в лагере, папа умер
Наташа! Азиза прижала руку ко рту, я и не знала, бедная моя.
А они они ничего не сказали мне, от соседки узнала, а ещё мать называется
Я понимаю, кивнула Азиза, ну, успокойся, не плачь пошли ко мне, Нугманчик приехал, такой здоровенный стал, не узнаешь.
Ну я не знаю, пожала плечами Наташа, но после недолгих уговоров подруги согласилась, пошли. Поговорим, я знаю, мне станет легче, так всегда было.
Ну, вот, обняла её Азиза, наконец-то, ты теперь это признала, она поцеловала подругу в щёку, идём, а вечером Нугман отвезёт тебя домой.
Они взялись за руки и направились в сторону дома, где жила семья Ахмедовых. Азиза любимица отца, ещё в конце восьмидесятых семья их была зажиточной. Отец Азизы, Ахмед Алиевич, работал директором базы мясокомбината, а мать директором Дома Быта в самом центре города. Потом через год, Наташа будет именно там начинать работать, Мадина Магометовна оказалась не просто очень доброй и понимающей женщиной, она с радостью помогла Наташе, когда та пришла устраиваться на работу, учеником закройщика. Тогда девушка получала копейки, но многому научилась и была рада и тем крохам, что могла заработать в свои пятнадцать лет.
Когда они устроились на уютной лоджии дома Ахмедовых, Наташа ощущала себя такой счастливой.
Вот были бы мы сёстрами, мечтательно протянула Азиза, и словно читая мысли подруги, спросила: Что с твоими родителями стало, ничего не могу понять, прости, наверное, не нужно говорить об этом, она взяла подругу за руку.
Тебе можно, вздохнула Наташа. А так, знаешь как обидно, когда родителей алкашами называют. А ведь самое противное, что все кругом правы.
Тебя же тётя Лена звала в Артёмовск.
А как же ты, Серёжка, у меня ведь там никого нет, и буду совсем одна там. Наташа с такой тоской посмотрела на Азизу, что той стало не по себе. Зизка, как я там буду без всех вас?
Ничего, всё образуется, пойдёшь в техникум, ты уже решила какой?
Не знаю, пожала плечами Наташа. Серёжа идёт на будущий год в политехнический, и я пойду, только ещё не выбрала на какой факультет.
А сама, что думаешь? настойчиво спросила Азиза.
На художника оформителя, мне всегда нравилось рисовать.
Но так это тебе нужно в училище культуры.
Откуда ты знаешь? недоверчиво покачала головой Наташа. А там есть факультет, где учат моделировать и шить одежду, типа закройщика, но как бы это сказать с фантазией?
Так тебе туда и надо, «с фантазией»!
Брось ты, Зизка, отмахнулась Наташа, я, что тебе будущий модельер?
А почему бы и нет, серьёзно ответил Азиза. Пойдём, чай пить, Нугман привёз из Махачкалы столько всего вкусного: сладостей, орехов, фруктов, так что мы сейчас устроим пир.
Дверь на кухню тихо отворилась, и в дверном проёме появилось заспанное лицо Нугмана, на котором вспыхнула приветливая улыбка обращённая явно не к Азизе.
Нугман, мы тебя разбудили? виновато спросила Азиза старшего брата.
Он был высоким широкоплечим парнем с копной густых вьющихся волос и темными глазами.
Ваш хохот мёртвого поднимет, улыбнулся Нугман и ласково потрепал по волосам сестрёнку. Да уже хватит спать, ты, я слышал, чай обещала, лукаво улыбнулся он и, подмигнув Наташе, добавил, так выросла, девушка прям взрослая. Скоро можно и замуж отдавать.
Наташа, смущаясь, отвела глаза и, повернувшись к Азизе, взяла из её рук чашки.
Вы тоже изменились, уже взрослый такой.
А помнишь, курносая, как я вас на плечах таскал, и мы так дурачились во дворе, когда ещё учился в школе.
Да, Нугман, улыбнулась Наташа, это было так давно, мы ещё все тогда были детьми, а теперь, я не знаю, как вас называть, перед глазами стоит тот худой длинный мальчишка с оттопыренными ушами, а сейчас мужчина.
Что ты заладила мужчина- мужчина, ну, он шутливо толкнул её в бок, ты меня ещё дядей назови. Наташа рассмеялась, вот, самой смешно. Так значит, никаких выканий, словно, я древний аксакал. Ты для меня как сестрёнка, поняла?
Ага, улыбнулась Наташа, и они пожали друг другу руки, как тогда в старые добрые времена, которые величают детством, жаль только оно уходит безвозвратно, словно перевёрнутая страница в книге жизни.
Пока не закончился чай, они немного поговорили, а потом Нугман, посмотрев на часы, сказал, что ему пора уходить.
Скажешь отцу, я к Журавлеву.
Хорошо, купи нам газировки, когда будешь возвращаться? попросила Азиза.
И мороженого, закончил он, обязательно ящик мороженого и три килограмма газировки.
Девочки рассмеялись его шутке, а Азиза добавила, что только «Тархун» или «Буратино».
Буратино я может, и выстругаю, а вот тархун здесь не растёт, с этим будут проблемы.
Нугман ушёл, девочки принялись за виноград и персики, Наташа чувствовала себя такой счастливой, что немного отвлеклась от произошедшего дома.
Можно я тебя кое о чем спрошу? Азиза вдруг серьёзно посмотрела на неё.
Ну, спрашивай, ответила Наташа, доедая сочный персик.
А вот если бы мы тебя все удочерили, ты бы согласилась?
Что ты, Зизка, тебе иной раз такое в голову придёт, это же надо такое выдумать!
Нет просто, когда я увидела тебя в окне такую несчастную
Стоп, Наташа строго посмотрела в глаза подруги, только не надо меня жалеть, иначе я обижусь.
Я не хотела тебя обижать, просто ты моя лучшая подруга, и я не хочу, чтобы тебе было плохо.
А сейчас, знаешь ли, мне очень хорошо, а то, что дома, предки со своей пьянкой, они же меня не трогают, и я их не трогаю, окончу техникум, комнату дадут в общежитии, начну новую жизнь, просто нужно немного подождать.
Азиза обняла подругу и сказала, что если что, она все для неё сделает.
И я, кивнула Наташа, все у меня будет хорошо, только нужно немного времени. Просто папу жалко. У меня умер папа, а я сейчас с тобой шучу и смеюсь.
Наташа вдруг замолчала и смахнула набегающие слёзы.
Азиза обняла подругу и ласково погладила по спине.
Прости, я не знала.
Ничего. Всё пройдёт. Всё шло к этому. Просто жаль, что он в тюрьму попал. Если бы не тот случай, может мы остались бы нормальной семьёй. Ты как думаешь?
Конечно, кивнула подруга, конечно.
4
1987
Пролетел год. Наташе исполнилось пятнадцать, и она училась на модельера-закройщика, подрабатывая в ателье Мадины Магометовны, матери Азизы. У неё ещё не всё получалось, но закройщица тётя Валя хвалила её и говорила, что через год, доверит раскрой пиджаков и пальто.