Девятая заповедь Божьего закона говорит Не лжесвидетельствуй т.е. твори правду собою ближнему своему. Приятную правду или правду Божью? Есть разные правды: комсомольская, православная, буддистская, фашистская, экуменическая. Каждая из земных «правд» не называет вещи полными именами, она «правда» во имя свое.
Но Правда Вечная не услаждает узы нечестия и порока во имя дешевого единства и мира, она называет порок пороком и открывает путь выхода из него, путь выхода из греха и динамики толпы, не важно какого она декларативного свойства и количества.
Главное в духовном возрастании не оглашение правдивых истин, а забота о гармоничном возрастании себя и окружающих, по мере исполнения тех обязанностей, которые нам уже открыты, таким способом, который избавляет нас от авторитарных зависимостей. Иначе станем на то место между людьми и Богом, где может находиться только Христос: наместник Бога Отца; Великий прауедник миров; Единственный правомочный ходатай за грешников. А не какие то там: мертвые девы; непонятные усопшие «святые»; «наместники из людей»; земные священники.
Выбирайте сегодня, на какой стороне быть, идти ли в социальный невроз «поля Деир»?
***
«СОБРАНЬЕ»
«Сегодня я в собранье мёртвых был, Учитель мёртвый что-то говорил.
И мёртвые тела вокруг дремали, Все думали, что Библию читали!
Нельзя вам оживать без нас, Лишь у начальства мудрости запас!
Не можете вы правды знать, Должны вы с трупами шагать!
Под тяжким бременем живые умирали И света мертвецы не замечали!
Угасли все небесные светила И мёртвых сторожила дьявольская сила!
Но лишь живые не дремали И к мёртвецам они взывали,
Хотели жизнь нести народу И пленным даровать свободу!
Идём мы правильным путём И к вечной жизни все дойдём,
Учителя так мёртвых утешали, Чтобы живые трупы молча спали!
Оковали цепью всех таким предлогом И смерть считали вечности залогом!
Кричали дружно: «Снами Бог»! И одевали братьям каменный сапог!
Каменели мертвецы всё больше И становился путь к спасению всё дольше!
Им нравилось в грехах лежать И было весело толпою погибать!
Но крепко мертвецы держались, С живыми до последнего сражались!
И не было просвета там , Неужели нравится быть мёртвым вам!?
1995г. Евгений М.»
Уже можно было бы закончить сложную тему и поставить точку, но очень хочется проиллюстрировать художественным примером как в евангелиях и художественном этюде работают затронутые мной законы.
*
Тайна человека, внесшего крест на Голгофу
Откроем Евангелие:
Глава двадцать третья (Из книги Алексея Меняйлова «Катарсис 2. Психология Великой борьбы»
Выходя, они встретили одного Коринфянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его.
(Мф. 27:32)
И заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его.
(Марк 15:21)
И когда повели Его, то, захвативши некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом.
И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем.
Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших; ибо приходят дни, в которые скажут: «Блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие!»
Тогда начнут говорить горам: «падите на нас!» и холмам: «покройте нас!»
Ибо, если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?
(Лук. 23:2631)
Вот что записано о жизни и внутреннем мире Симона Киринеянина в Новом Завете.
Согласитесь, что много и исчерпывающе.
Из одного того, что о Симоне рассказывают и притом так подробно! три из четырех евангелистов, следует, что познание о судьбе и внутренней жизни этого человека очень важно для полнокровного бытия личности.
Как во времена Матфея, Марка и Луки, так и в наше время, малейшая, в одно-два слова, деталь, раскрывает не только материальные и культурные аспекты жизни человека, но показывает также и его семейную и нравственную жизнь, и даже позволяет с высокой степенью достоверности говорить о судьбе его родителей и детей.
Например, достаточно сказать, в каком городе живет наш современник, и многое сразу становится понятно. Если в недалеком прошлом выяснялось, что девушка из города Иваново, то с высокой степенью достоверности можно было утверждать, что она работает на одном из многих грандиозных по числу работников, прядильных или ткацких предприятий, работать на которые съезжались девушки со всей страны, и что ей, вероятно, трудно выйти замуж. А если девушка из курортного города, где нет никакой иной промышленности, кроме так называемой «индустрии отдыха», то высока вероятность, что она в ней и работает, а царящие в подобных учреждениях нравы оказали влияние на ее поведение. Отсюда и особенности ее брачной жизни, и обилие определенного рода несчастий у ее детей. Всего только знание о месте жительства, всего одно слово, а сколько информации!
О Симоне же Киринеянине сказано многократно больше!
Начнем по порядку приведенных в начале главы цитат.
Матфей написал благовестие о Христе, как известно, для иудеев (это очевидно из обилия в его Евангелии цитат из Ветхого завета источника авторитетного в то время только для уже верующего в Единого истинного Бога, и притом иудея). Естественно, что только евреи и причисляющие себя к иудеям паломники знали тогда подробности жизни в Иерусалиме в частности, знали подноготную правду об эмиграции. Действительно, одна часть евреев древний Иерусалим покидала (уезжали, скажем, в Рим, город исключительно выгодный с точки зрения прибыльной торговли), а другая, напротив, из рассеяния в Иерусалим возвращалась (по разным, вероятно, причинам). Города, как в наше время, так и тогда, один от другого отличались нюансами психологической атмосферы, и еврею I века для полной характеристики Симона достаточно было знать только, что он родом из главного ливийского города Киринеи, и оттуда переселился в Иудею. «Выходя, они встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его» (Мф. 27:32). Все в мире не случайно, и для сведущего иудея было естественно, что именно переселившийся из Киринеи в Иерусалим понес крест Господу.
(Для других же категорий читателей, как следует из текстов Евангелий Марка и Луки, писавших для неиудеев, необходимы были другие детали.)
Есть, правда, и еще один уровень толкования текста Матфея. Дело в том, что всякий текст диалогичен. Иными словами, всякий текст, так же, как и устная речь, есть диалог с пока несогласным конкретным или воображаемым собеседником. Например, в любом, даже не очень «толстом» комментарии к Библии сообщается, что для понимания как Евангелия от Иоанна, так и его посланий необходимо все время иметь в виду, что апостол писал с целью опровергнуть вкравшиеся в Церковь ложные воззрения гностиков; спорит он с ними каждым словом своих книг и посланий.
Каким именно заблуждениям противостоит, в отличие от апостола Иоанна, евангелист Матфей, в толкованиях не сообщается, но, очевидно, что противостоит он извратителям христианства, тем из них, кто был взращен на почве иудаизма. Поскольку люди с веками не меняются, то можно предположить и даже нисколько не сомневаться, что подобно тому, как в средневековых католических монастырях, обильно зарабатывавших на поклонении толпы сомнительного рода реликвиям типа краеобрезания младенца Христа (коих по разным монастырям было не менее 37 единиц хранения), и на раннеапостольской церкви пытались паразитировать достаточно много людей с якобы особыми заслугами перед Господом и Церковью, которые, скажем, помогли Христу нести на Голгофу крест. (Зафиксировано более 800 человек, которые на субботнике на Красной площади якобы помогали Ленину нести единственное в его жизни бревно.) Защищая Церковь от жуликов-единоплеменников, Матфей и сообщает, что не кого иного, а именно Симона Киринеянина, «сего заставили нести крест Его» (Мф. 27:32).