Далее Качмарек продолжил: Так называемое детство моё, прошло в бесконечных страданиях и хлопотах, во много связанных с незаконной предпринимательской деятельностью моих старших родственников, заключающейся в изготовлении, продаже и личностном употреблении ликёроводочной продукции в количествах сродни гомерическим. Очень часто, зайдя в спальню престарелого дедушки Ежи, я отодвигал в сторону его кровать и, распахнув люк под нею расположенный, спускался в подвал, в каковом, вокруг самого большого в Европе самогонного аппарата воочию лицезрел многие и многие сотни тысяч бутылок с отменным, по выражению дорогого дедушки Ежи, пойлом. Мало кто догадывается, но именно благодаря наличию у Качмареков такого подвала, строительство метрополитена в нашем городе застопорилось на одном только этапе проектирования, что стоило дедушке не один десяток тысяч бутылок, любезно переданных на добрую память тогдашнему мэру Быдгоща Анджею Лапицкому, каковой не раз трепал меня за пухлую от родительских побоев щёку и в шуточной форме обзывал гадкой мразью. В то самое время, когда мои менее успешные сверстники, сидя на своих горшках, переставляли по полу кубики с нарисованными на них представителями флоры и фауны, я, с рюкзаком за спиной по восемь раз за ночь пересекал германо-польскую границу в районе населённого пункта Видухова, при полном покровительстве главы тамошней таможни майора Добеслава Дзевоньского и начальника погранслужбы капитана Юзефа Шайны. В Германии меня ожидали микроавтобус «Фольксваген» с госномером BF131W, его толстощёкий владелец Феликс Хаусман из Блуменхагена и увесистая награда за труды тяжкие в виде стянутой резинкой пачки денежных средств в колоссальных количествах
Качмарек отложил в сторону карандаш, откинулся на спинку стула и задумался о том, чего бы ему ещё такого написать и почувствовал вдруг, что сзади на него кто-то смотрит. Он обернулся и увидел папашу. Папаша подошёл к столу, взял в руки тетрадь с записями сына, как можно удобнее развалился в кресле, нарядил очками сизый нос и начал читать. Время от времени он переводил взгляд с текста на Качмарека и обратно, цокал языком, тяжело вздыхал, широкой ладонью смахивал со лба крупные капельки пота.
И ты собираешься это опубликовать? Спросил папаша Влодьзимежа.
Да. Не моргнув глазом, ответил Качмарек. Чтобы помнили.
Папаша молча посмотрел на сына, после чего подошёл к столу.
Вот тут, где у тебя вопросительные знаки поставь сегодняшнее число. Сказал папаша, указывая липким пальцем на начало качмарековской биографии.
Влодьзимеж, удивясь самую малость, поспешил выполнить волю отца и принялся ждать, что же будет дальше
А дальше А дальше были долгая прогулка по весеннему лесу с лопатами, рытьё двухметровой ямы в лунном свету, мольбы, слёзы, рассказы про польское географическое общество и завещание, которое никак нельзя нарушить. А ещё было письмо, полученное полноогрудой пани Плужек на следующий день, в котором говорилось, что Качмарек решил внезапно переехать на ПМЖ в Центральноафриканскую республику к двоюродной тётке по материнской линии и если вернётся на родную быдговщину, то не очень скоро.
По прочтении письма пани Плужек почему-то стало грустно, она выбросила не пригодившуюся подушку расшитую бисером в ведёрко для мусора и достала из холодильника бутылку креплённого
Каникулы пани Плужек
Для доставки разлюбимейшего папаши на родительское собрание, провозглашённого полногрудой пани Плужек чрезвычайно важным и строго обязательным, Влодьзимежу понадобилось сорок девять часов, два ящика димедрольной водки и переделанная под трамвайные пути шахтёрская вагонетка, незаконным методом оставленная стареньким дедушкой Ежи на добрую память о том апрельском дне тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, когда он целых восемь минут героически промахал киркой в подземельях Либёнже.
Неважно владевший математическими науками, но при этом прекрасно знакомый с биологическими особенностями предка, Качмарек абсолютно точно рассчитал момент выхода папаши из состояния анабиоза и теперь тот, красными испуганными глазками смотрел в лицо полногрудой пани Плужек и выслушивал её рассказ о том кто он такой есть, где в данную секунду находится и гражданством какой страны обладает. Класс медленно, но верно заполнялся народом.
Не успела полногрудая пани Плужек озвучить собравшимся требующие обсуждения вопросы, как дверь класса распахнулась и все без исключения ахнули на пороге стоял здоровенный мешок, из-за которого выглядывала лысая голова престарелого дедушки Ежи, обившего ноги в поисках куда-то запропастившегося сына. Учительнице резко захотелось выпрыгнуть в широко распахнутое окно, и если бы она могла предвидеть будущее и доподлинно знать чем именно закончится для неё это собрание, то ни секунды бы не мешкала.
Пока дедушка Ежи радовался воссоединению с сыном, народ роптал. Что и не удивительно два Качмарека и для немаленькой Польши перебор, а что говорить о закрытом пространстве шесть метров на четыре? Выслушав претензии, старик заявил, что с радостью бы удалился, но безумно устал, а потому не в силах более таскать на пожилой спине нелёгкий баул, а, следовательно, неплохо было бы, не теряя драгоценного времени, в равных пропорциях распродать его содержимое участникам собрания.
Товаром оказались специально разработанные стареньким дедушкой Ежи консервы, гордо носившие наименование «Завтрак Качмарека». От обычных, продаваемых в любом другом магазине консервов, эти отличались тем, что имели жидкую без комочков консистенцию, разливались по бутылкам ёмкостью ноль пять литра и горели ничуть не хуже авиационного бензина, а стало быть, ими можно было не только как следует подкрепиться, но и, в случае форс-мажора, уничтожить вражеский танк. Народ зароптал пуще прежнего. Раздались вопли, в воздухе запахло кровавым побоищем. Кто-то догадался вызвать полицию. Прибывшие через две минуты на место происшествия полицейские упаковали парочку особо буйных, якобы для нужд национальной обороны выкупили почти всё пойло и, пожелав всем добра, убрались восвояси. Пресиарелый дедушка Ежи, под предлогом боязни возвращаться ночью домой с солидной суммой в кармане, снова отказался покидать собрание и уселся рядом с сыном за последнюю парту. Собрание началось.
Обсудив второстепенные вопросы, полногрудая пани Плужек перешла к самому главному впереди маячили двухнедельные рождественские каникулы и недавно образованный «Быдгощский фонд борьбы с детской деменцией» выделил почти все собранные им средства, а посчитав, что вряд ли хватит, под огромный процент занял в банке ещё, и теперь отправляет детишек их класса на отдых в Берлин. Но вот только радоваться, чем сразу же и занялись родители, было излишне преждевременным Влодьзимеж Качмарек тоже едет, ибо под его доброе имя фонд, собственно, и образовывался. Осознав, какой опасности, будут подвергнуты их отпрыски, народ в очередной раз зароптал. Из двадцати человек права не качали только двое, невзирая на поздний час мирно завтракавших за последней партой, а потому даже не понимавших о чём ведётся речь и что вообще происходит. Один из родителей предложил скинуться всем классом и купить Влодьзимежу авиабилет до Смоленска, но полногрудая пани Плужек назвала это недостойным среднестатистического поляка живодёрством и добавила, что если уж и отправлять ребёнка в Россию, то только по транссибирской магистрали до Владивостока.