Что верно, то верно. Но для берендеев мы изначально в одном из их займищ отстроили баньку в их рост. Вот как испробовали берендеи ту баню, так и наказали нам научить их строить, чтобы они могли такие в теремах своих ставить, а в благодарность научили нас кое-каким хитростям своим волшебным. Баня это же не просто так, изба. В ней душа очищается. Веник, он как посох берендея чудеса творит. Душа воспаряет к Ладам-творцам.
Прям-таки к Ладам? удивился Бермяшь.
Да, к самому Веру. А Праотец наш Вер, вместе с праматушкой Правью, эту душу обновляет и обратно сюда.
Ого, чудно́ это! Бермяшь даже глаза от удивления выпучил.
Да, чудно́, так и есть. Кипрей посмотрел в небо и замолчал.
Вскоре из бани показалась Полюшка в белоснежной рубахе в пол. Она помахала рукой и крикнула:
Ну, встречайте красну девицу!
А за ней следом вышла Дрыхала в такой же рубахе. Щеки да губы румяные, глаза горят, пар с неё клубится. Бермяшь от изумления привстал:
И впрямь новая пробормотал он вполголоса.
Кипрей хлопнул ладонями по коленям и встал со словами:
Ну что же, сейчас мы с Первоцветом баньку подготовим и вместе с тобой пойдём. Готовься, дрёма, встретиться с Ладами нашими.
Кипрей, улыбаясь, пошёл в баню. Бермяшь обомлел и медленно сел обратно.
А вскоре он уже стоял на пороге в эту чудо-избу. Хотя Бермяшь был не из трусливых, как и упоминалось ранее, но волнение наполняло его до краёв. Перешагнув за порог, он оказался в маленьком и тесном предбаннике. Тут была вешалка для одежды и полочка для обуви со скамейкой. Раздевшись, они прошли в более просторную комнату. В ней стояла широкая скамья с чарками, кадками и бочка со студёной водой. Почерпнув чаркой воду, Кипрей, а следом за ним и Первоцвет опрокинули на себя водицу. Бермяша от неожиданности передёрнуло. Первоцвет протянул чарку Бермяшу со словами:
Бери, омойся. Там легче будет.
«Там?» это «там», в голове Бермяша прозвучало загадочно. Он уже решил, что это и есть вся баня. Но оказывается было ещё «там». Он взял из рук Первоцвета чарку, обильно зачерпнув ею воды, резко выдохнул и смело опрокинул на себя. Все тело обожгло студёной водой, так что оно как будто облеклось в ледяные доспехи. В голове сразу всё прояснялось, а мысли упорядочились. Бермяшь почувствовал себя в два раза выше. Он уверенно последовал в следующую дверь, она была ниже, так что лесовикам приходилось нагибаться, но не дрёме. Из неё веяло сухим жаром. Когда Бермяшь перешагнул порог парилки, всё его тело обдало этим жаром, словно он вошёл в пасть дракона. Но, к удивлению дрёмы, в ней было достаточно комфортно. В парилке слева стояла маленькая печь. Сверху на ней большой горкой были навалены камни, под которыми яростно бушевал огонь. Кипрей раздал шапки и уселся на нижний полок.
Садись, Бермяшь. В первый заход надо протомиться. Как то тесто перед выпечкой.
Бермяшь одобрительно кивнул и уселся рядом. Приятное тепло мало-помалу проникало внутрь и начинало согревать всё тело. В парилке приятно пахло кедром и травяной настойкой. Кипрей почерпнул маленькой чаркой из кадки травяного отвара и плеснул на камни. От них, как из пасти дракона, с шипением пошёл пар и белым полупрозрачным облаком заволок всю парилку. Пряный аромат полевых трав, казалось, наполнял всё тело. Дышать становилось легче и приятней.
Так вот, Бермяшь, продолжал Кипрей, дрёмы это не чуди. Вас-то магия изнутри омывает. Вы, тарфии, как малые элвы, рождённые магией. А нам, чудям, силушку от земли брать надобно. Потому-то мы и прибегаем к различным наукам. Банька-то она как мать и обласкает, и согреет. Да и как отец тоже: взбодрит да и силушкой одарит.
Вы правы, дяденька, эта ваша баня настоящее чудо. Честно сказать, я и подумать о подобном не мог. У вас, лесовиков, есть чему поудивляться.
Через некоторое время все трое выбежали из парилки и давай из бочки студёной водой омываться. Затем повторно зашли. Тут Кипрей стал активно чаркой помалу, но часто на камни поддавать. Нагнал пару. Положил Бермяша на верхний полок да стал вениками берёзовыми охаживать.
Веники так мягко ложились, да так глубоко пар вгоняли, что казалось, будто тело прозрачным становится да легче прежнего. А косточки буквально пропитывались берёзовым ароматом, и под веничком как будто прохладой веяло.
Попарив Бермяша и омыв его из бочки в последний раз, вышли они на узкую терраску баньки. Бермяшь чувствовал себя обновлённым. И дышалось ему так легко и чудно. Голова приятно кружилась, и словно крылья выросли: тело подобно птице воспаряет к небесам. Усталости и тревоги как и не было в помине. Да и мыслей, кроме светлых, не осталось в голове.
Да, дяденька протянул Бермяшь, теперь я понимаю, почему берендеи с людами наказали вам научить их бани строить. Я как в Высоком мире побывал.
Так и есть, Бермяшь, так и есть, с улыбкой похлопав дрёму по плечу, сказал Кипрей.
Они вышли и направились к дому. В горнице хозяюшка с Дрыхалой уже всё приготовили и накрыли стол. Тут было всё, что душе угодно: и малосольные огурчики, и печёная репа с зеленью, и грибы сушёные и жареные, и различные фрукты, и пирожки с начинкой. А посередине стола венчал всё это великолепие ароматный пирог с малиной к чаю.
«Да, такого стола в Дремуше даже на праздники не накрывают», подумал Бермяшь, присаживаясь за него. Рядом села Дрыхала, толкнула его локтем в бок и тихо спросила:
Ну как тебе, Бермяшь, банька?
Огонь, а не баня! Как будто нового меня слепили, так же вполголоса ответил Бермяшь.
Пока детвора моется, мы и отобедаем. А то с ними и не поговорить толком, раскладывая по тарелкам еду, сказала Полюшка. Затем, наложив себе, уселась на против и добавила: Всем приятного аппетита.
Кипрей же, отхлебнув из большой кружки сладкого кваса и вытирая усы, обратился к гостям:
Давненько не видали дрём так далече от дома. Что привело вас в края наши? Добро аль нужда какая?
Откусив кусок пирога, Дрыхала нахмурила брови, как будто пытаясь что-то вспомнить, и сказала:
Скорее, нужда, дяденька. Мой прадед Баруш каждое лето уходил в далёкие края Надводья. Там у него был друг из берендеев. Вот и мы решили туда отправиться, в Надводье. Потому что однажды он ушёл в последний раз и больше не возвращался, оставив моей маме этот инструмент. Дрыхала залезла в сумочку, с которой никогда не расставалась, и достала из неё волшебную флейту. Кипрей привстал, взял в руки флейту, повертел её, внимательно вглядываясь в орнаменты, вырезанные на ней, потом вернул обратно Дрыхале и сказал:
Знавал её ещё отец мой. Чудесная вещица. Да, её владелец был один из дрём точно, как раз Барушем его звали. Он был завсегдатаем и уважаемым гостем в нашем доме.
Ну надо же, какое совпадение! обрадовалась Полюшка.
Вы знали моего прадеда? радостно удивилась Дрыхала.
А то как же! Раньше-то оно всё иначе было. Дрёмы жили бок о бок с нами почти по всему Тригорью. Баруш-то подалече, туды к северу, к Холмоборам.
В Дремуше? подсказала Дрыхала.
Да, в Дремуше. Сейчас-то он и остался только.
А что случилось с Барушем, вы знаете, дяденька Кипрей? поспешила спросить Дрыхала.
Прищурясь, Кипрей вспоминал:
То время было суровым для всех и дрёмам сильно досталось, и другим тарфиям. Кипрей, отхлебнув ещё квасу, призадумался.
Да не томи уже, старый! Начал так договаривай, ласково упрекнула тётушка Поля.
И то верно. Что знаю, то поведаю. Усевшись по удобней, Кипрей осушил чарку с квасом, начал:
Были времена добрые, когда землями этими правили волшебники. И было у них в Чудолесье два Терем-Града, две крепости, на севере и на юге. И два брата берендея владели оными теремами. Та, что на севере, в Холмоборах, звалась Лучезар, и обитал в ней Веледар, старший из братьев. Та, что на юге, в Надводье, звалась Мирином, и владел ей Радомир с прекрасной Ладогой. Баруш, как мне помнится, водил старую дружбу с Радомиром и Ладогой. Как он с ними встретился, то мне не ведомо, но Баруш также дружил и с моим отцом Ясеном. Они познакомились задолго до того. Однажды мой отец возвращался с Холмоборов и заехал с товаром в Дремуш, где и жил тогда Баруш. Вот тогда-то и напросился Баруш с ним до Тригорья. За время путешествия они сдружились, и отец мой согласился провести его до Надводья, к Мирину. Баруш ещё много раз приходил к нам и стал другом и для нашей семьи Затем всё изменилось