Ваше величество, у нас это, со страхом начал доклад старший помощник великого князя.
Что это?! заорал на него Валентин Сергеевич. Когда ты научишься докладывать по форме?
У нас это происшествие, выдавил из себя старший помощник и отступил на шаг назад.
Какое у вас происшествие? неожиданно спокойно спросил Валентин Сергеевич.
Старший помощник кивнул, собираясь с духом.
Голая девица упала с крепостной стены, будничным голосом доложил детина и улыбнулся.
Великий князь нахмурился и схватился двумя пальцами за нижнюю губу.
И чего ты лыбишься? опять спокойно спросил Валентин Сергеевич.
Он встал, одёрнул зелёный китель и подошёл к старшему помощнику.
Что здесь смешного? спросил великий князь, разглядывая детину так, будто никогда его прежде не видел.
Ну, это голая же, выдавил старший помощник, краснея.
Вызвать ко мне полковника третьего полка. Немедленно! заорал Валентин Сергеевич, брызгая слюной в лицо детине.
* * *
Эх, Савва, Савва! Неужели в твоей деревне так плохо учат математике? спросила Луиза, лучшая лучница первого полка, а может быть, и всей союзной армии.
Воительница гарцевала на рыжей, норовистой кобылице. Длинные волосы с красноватым отливом развевались волнами. С моря дул пронизывающий ветер. Красивое лицо девушки успело загореть за время крестового похода, однако тонкий шрам через лоб и левую щёку остался белым.
Савва Куницын, стрелок третьего полка великого князя, был готов расцеловать этот шрам, но Луиза не сдавалась.
У нас в Озёрах отлично учат математике, сказал Савва, поправил волосы за тесёмкой и вздёрнул подбородок.
Он тоже сидел на коне и старался не дать ему приблизится к норовистой кобылице. Сокол Гром, сопровождающий юношу аж с самой Новороссии, кружил над юной парой.
Так почему же ты считаешь, что девяносто пять варварских ножей, которые ты добыл в боях, это одно и то же число, что и сто? спросила Луиза. Забыл моё обязательное условие? Ты же вроде памятник, а не беспамятник. Записывать надо, раз память подводит.
Но это же, начал было Савва.
Девушка ударила пятками в бока кобылице и умчалась вдоль берега моря. Савва же остался на месте, так и не закончив объяснение.
Всего каких-то пять варваров, и Луиза стала бы моей женой, вздохнул парень, поглаживая узкую, едва наметившуюся бородку.
Он уныло поплёлся в расположение третьего полка. Жеребец, чувствуя настроение хозяина, еле-еле переставлял копыта.
Если я не могу добыть пять варварских ножей, то дичь же я могу принести к ногам любимой девушки! взбодрился Савва, и кривая улыбка озарила его лицо.
Стрелок третьего полка великого князя поправил тесёмку, перехватывающую длинные каштановые волосы, ударил в бока коня, не ожидающего такого подвоха, и они отправились в лес, на охоту.
У Христополя удивительная природа. Правда, Гром? спросил Савва у сокола, низко летящего между деревьев. Вокруг столько камней и скал и вдруг такой замечательный лес.
Жеребец шагал по широкой тропинке. Деревья стояли такие высокие, что солнечные лучи не могли пробиться даже в полдень. Савва спешился и привязал коня к скальному дубу. Дальше они направились вдвоём с пернатым другом. Охота оказалась настолько увлекательной, что молодой человек совершенно забыл про время. Только когда сумка наполнилась дичью, Савва хлопнул себя по лбу. Наручные часы показывали двадцать один ноль-ноль.
Боже правый! Опоздал. Командир меня убьёт, сказал Савва Куницын и побежал к жеребцу, привязанному к скальному дубу.
Убить, конечно, его никто не убил, но наказание за опоздание на вечернюю проверку Савва получил суровое.
Неделю на гауптвахте?! За что? возмутился юноша.
За опоздание, кретин! гаркнул полковник третьего полка. Скажи спасибо, что не повесили. В моё время за такие выходки вешали на ближайшем дереве.
Да уж, спасибо. Повезло, так повезло, пробурчал Савва, осматривая своё пристанище на семь дней.
Узкая лавка, на которой можно было только сидеть, зарешёченное окно под потолком, полка с книгами, каменный холодный пол с подозрительными пятнами и такие же стены старой казармы, ведро для справления естественных нужд вот и всё убранство. Хлопнула крышка смотрового окошка. Руки охранника поставили кувшин с водой и буханку серого хлеба. Савва забрал сухой паёк и положил его на лавку.
Посмотрим, что здесь можно почитать, сказал Савва, снимая с полки самую толстую книгу, полистал её и поставил на место.
Это оказалась Библия Новой Церкви. Её Савва изучил ещё в школе. Читать он полюбил после одиннадцати лет, когда стал памятником. На полке нашлись также и хорошие экземпляры книги из далёкого прошлого, про жизнь до пандемии, или как говорят церковники кары небесной, когда люди за грехи потеряли память, и человечество погрузилось в Новое Средневековье.
Эй, жених недоделанный!
Юноша встрепенулся. Знакомый голос! Савва подтащил лавку к окошку и встал на неё на цыпочках. Хорошо, что он высокий и может дотянуться до самого верха. Внизу, под окном стоял его низкорослый друг с копной непослушных волос. Конечно же, это был Илья Бутырский.
Держи, ловелас! сказал Илья и подкинул к окну свёрток.
Савва поймал его и понюхал. Из свёртка пахло домашней колбасой. Неделя на гауптвахте будет не такой грустной, какой могла бы быть.
От баб всё зло, сказал Илья. Никогда не понимал этих подвигов ради женщин. Вот охота тебе причиндалы морозить в камере? Сейчас пошли бы с тобой, погуляли у моря с бутылочкой вина.
Ты ничего не понимаешь в любви, ответил Савва. А за колбасу спасибо! Завтра придёшь?
А куда я денусь? пожал плечами Илья.
Бутырский ушёл в расположение третьего полка. Он не такой лох, как его приятель. Он не собирается нарушать устав. Стрелков третьего полка расселили на окраине Христополя. На узкой улочке жались друг к другу трёхэтажные дома, окрашенные в диковинные цвета бордовые, оранжевые, болотные, фиолетовые. В каждом доме располагалась одна рота. Дружинники в шутку стали называть друг друга по цвету зелёная, малиновая рота.
Савва Куницын и Илья Бутырский жили в оранжевом доме, на первом этаже которого устроился и полковник. Ухо Бутырского, проходящего мимо его апартаментов, зацепилось за знакомые слова. Он даже потянулся этим ухом к двери командира.
Суицид или убийство? Нужно срочно дать ответ. Великий князь в бешенстве. Впрочем, как всегда, выговаривал полковник своему помощнику.
Разрешите? спросил Илья, просовывая лохматую голову к полковнику.
Тот стоял в полной амуниции с ожерельем силы третьей степени с зелёными, искрящимися изумрудами, выставив вперёд правую ногу. Помощник двумя щётками начищал сапоги офицера.
Входи! приказал полковник, не меняя позы.
Слышал, у нас происшествие. Есть возможность разобраться в обстоятельствах дела быстро и профессионально, сказал Илья, заговорщицки кивая головой.
Полковник внимательно посмотрел на стрелка, не отвечая.
Начал говорить, говори до конца! заорал вдруг полковник, а потом схватился за живот.
"Опять гастрит. Нужно с ним поаккуратнее", подумал Илья.
Савва Куницын отличный сыщик. Он вмиг раскроет преступление.
Илья даже чуть нагнулся, сокращая между ними дистанцию.
Подожди, это тот Куницын, который на губе сидит? спросил полковник, нахмурившись. Не может быть и речи.
Помните, как мы лихо раскрутили дело артиста? Ну, тогда, когда стояли на реке Дон в ожидании союзников? спросил невзначай Илья, крутя пуговицу на кожаной куртке. Посмотрите в своём блокноте-памятнике.
Полковник задумался, вспоминая.
А ведь, если бы не Савва, убийца ушёл бы от наказания, продолжал Илья.
Он прикрыл свои странные, будто бы смеющиеся голубые глаза и кивнул.