К присяжным заседателям обратилась и мать убитого. Она сказала:
Желание наказать убийцу моего сына двигало мной все годы до начала суда. Все это время я живу этим делом, знаю всю ситуацию не только снаружи, но и изнутри. Я полностью уверена, что убийство совершили Р-н и Д-о. Моя уверенность в виновности лиц, находящихся на скамье подсудимых, позволяет мне их обвинять. Я мать, и у меня забрали самое дорогое. Все это время живу с мыслью о справедливости. Прошу вас о вынесении обвинительного вердикта в отношении подсудимых. Вы моя последняя надежда в этой жизни на справедливость
Столь эмоциональное выступление матери Андрея Жигаря существенно осложняло работу адвокатов подсудимых. Ведь присяжные заседатели не роботы. Они, как и любые нормальные люди чувствуют боль других людей, понимают страдание женщины, потерявшей сына. Да и сами адвокаты ей сочувствовали. Но несмотря на такое отношение к потерпевшей, они приглашаются в суды для выполнения профессионального долга защиты своих доверителей.
В свою очередь государственные обвинители, пожалуй, полагали, что выступление потерпевшей произведет должное впечатление на присяжных заседателей, склонит их на сторону обвинения. Это особо важно, когда недостаточна доказательная база виновности подсудимых, когда отсутствуют конкретные материальные доказательства, подтверждающие совершение ими злодеяния. Когда они не признают себя виновными. Именно так было и в данном случае. Подсудимые не признавали себя виновными в смерти А. Жигаря.
Подсудимый Р-н обвинялся в том, что летом 2007 года в городе Калининграде для завладения долей рынка, занимаемой А. Жигарем, приносящей значительный денежный доход, организовал его убийство. По мнению следователей и прокуроров, Р-н предложил своему знакомому Л-ву «устранить» Жигаря. Когда Л-в отказался, нашел Д-о, который согласился убить Жигаря. Получив согласие Д-о на исполнение криминального заказа, познакомил его с Л-вым. Затем попросил подвезти Д-о в день покушения на жизнь бизнесмена к дому, где он жил.
Д-о обвинялся в том, что ради материального вознаграждения от распределения с Р-ным прибыли от занятой А. Жигарем доли рынка таможенного оформления транспортных средств в городе Калининграде, ввозимых на территорию России, застрелил его, произведя не менее семи выстрелов из пистолета конструкции «Макаров». А еще Д-о обвинялся в приобретении у неустановленного следствием лица пистолета, пригодного к стрельбе, и не менее семи патронов к нему, а также в их хранении.
Как уже отмечено выше, Р-н, и Д-о отрицали свою причастность к убийству предпринимателя. Однако голословно отнекиваться было недостаточно для того, чтобы подсудимым поверили присяжные заседатели. Нужны доказательства, не только подвергающие сомнению обвинительное заключение, но и разрушающие содержащиеся в нем выводы.
Адвокат А.А. Пасечнюк сумел найти такие доказательства. Естественно, не ради того, чтобы доказать присяжным заседателям, что он «умнее» государственных обвинителей. А.А. Пасечнюк высказывал аргументы в защиту Р-на для того, чтобы присяжные заседатели смогли вынести законный и справедливый вердикт, а председательствующий на его основе мог вынести приговор, исходя из фактических обстоятельств преступления. Прежде всего адвокат отметил, что его подзащитный обвиняется лишь в подстрекательстве Д-о с помощью Л-ва убить А. Жигаря, а не в осуществлении самого убийства. Затем выразил свое несогласие с позицией стороны обвинения, настаивающей на том, что у подсудимых был общий план действий, исполнение которого обеспечило бы достижение цели своей преступной деятельности.
Напомнив суть обвинения своего доверителя, А.А. Пасечнюк задал как бы риторический вопрос:
Но так ли было на самом деле?
Понимая, что ответить пока на него некому, кроме него самого, сказал:
Я считаю, что нет, не так, я уверен, что обвинение выдало желаемое за действительное.
Затем еще раз напомнил суть обвинения. Он сказал:
По мнению обвинителя, Р-н, заведомо зная, что Жигарь имеет значительный денежный доход, из корыстных побуждений, руководствуясь принципами недобросовестной конкуренции, имея намерение завладеет долей рынка таможенного оформления автотранспортных средств, которую занимал Жигарь, вступил в преступный сговор с другим лицом, конечной целью которого было убийство Жигаря.
Казалось бы, повторяя фразы из обвинительного заключения, адвокат помогал заседателям лучше запомнить его содержание, что могло способствовать критичному восприятию обвинения.
Однако А.А. Пасечнюк повторял суть обвинительного заключения с иной целью. Для того, чтобы показать его бездоказательность. Он не отрицал, что Р-н и Жигарь были знакомы. По просьбе Р-на Жигарь занимался растаможиванием ввезенных Р-ным из Германии автомобилей. Кроме того, Р-н, работая барменом кафе «Фест», обслуживал Жигаря и его супругу, когда они посещали это заведение, и пытался с ним поговорить, в частности об очередной операции растаможивания автомобиля. Но, как сказала в суде жена погибшего, Жигарь только поздоровался с барменом пожатием рук. В ответ на просьбу бармена проконсультировать его, Жигарь сказал: «Я работаю на работе, а сейчас отдыхаю». Такое «шапочное» знакомство, не позволяло сделать вывод, что Р-н знал, что Жигарь извлекает значительный денежный доход из своей деятельности. Следовательно, утверждение стороны обвинения о том, что Р-н позарился на доходы Жигаря, ни на чем не основывается. Ни мать, ни жена погибшего не говорили и на следствии, и в суде, что Р-н входил в круг знакомых Жигаря. Значит, он не мог знать, что заходивший в кафе человек хорошо зарабатывает.
Далее А.А. Пасечнюк прочитал еще строчку обвинительного заключения о том, что Р-н, руководствуясь принципам недобросовестной конкуренции, вступил в сговор с Д-о. Опровержение этой части обвинения адвокат начал с вопроса: «Разве Жигарь был конкурентом Р-на?» И ответил: «Нет, конечно, не был. Р-н работал барменом. Значит его конкурентами могли быть другие бармены. Жигарь же занимался совершенно иной деятельностью, никакого отношения не имеющей к работе бармена Р-на».
Защитник Р-на адресовал присяжным заседателям еще один вопрос: «Мог ли бармен квалифицированно заниматься растаможкой автомобилей»?
Такой прием общения с присяжными заседателями как бы предлагал им самим найти ответ на этот вопрос. Согласиться или опровергнуть мнение адвоката по этому поводу. А.А. Пасечнюк сказал присяжным, что для того, чтобы успешно заниматься каким-либо делом, необходимо опираться на определенную сумму знаний. Судя по тому что Р-н обращался к Жигарю за растаможкой ввезенных им автомобилей, таких знаний он не имел.
По роду своей деятельности Р-н разбирался в качестве спиртных напитков, а не в тонкостях оформления таможенных документов и в особенностях общения с таможенниками. Далее, ссылаясь на показания матери убитого, А.А. Пасечнюк обратил внимание присяжных заседателей на то, что Жигарь занимался растаможкой автомашин более 10 лет, много сил и времени потратил для достижения успеха, создал команду, которая помогала ему заниматься бизнесом. Все это говорило о том, что один человек не потянет столь непростую работу. Значит, обвинение Р-на в том, что он хотел завладеть долей рынка, где «пахал» Жигарь, ничем не обосновано. Р-ным не мог руководить такой мотив. Он нормальный человек, не строил иллюзий, понимал, что не сможет делать то, что делал Жигарь. Иначе бы не обращался к нему за помощью в растаможке автомобилей. Да и вообще, не понятно, как в реальности после смерти Жигаря Р-н мог войти в его бизнес. Ведь любой бизнес требует устойчивых связей с партнерами. При этом успех в бизнесе связан с личностью бизнесмена. Р-ну невозможно было стать Жигарем и заменить его в бизнесе. После смерти Жигаря он даже не попытался это сделать, то есть никаких действий в этом направлении не предпринимал. Значит, у Р-на не было мотива для того, чтобы желать смерти Жигарю, а следовательно, он не склонял Д-о к его убийству.