Вы меня едва не убили! крикнул он. Голос у него надломился, словно он находился в стадии полового возмужания. Стыд красными бутонами вспыхнул на щеках.
Алекс и Грэм приближались.
Я мог бы покалечиться «Возможно, это впереди».
У Алекса на лице застыла жестокая ухмылка. Грэм, напротив, оставался совершенно серьезен.
Покалечиться? повторил он, широко разводя руки, словно требуя от Оливера признать его главенствующую роль в этом мире. Поднял забинтованную кисть. Это ты меня искалечил, козел! Меня отстранили от осенних игр. Посадили на скамейку запасных! Последние четыре слова были произнесены с такими едва сдерживаемыми болью и яростью, что Оливер снова проникся к нему жалостью и тотчас же выругал себя за это. Он почувствовал себя слабым, глупым и доверчивым.
И даже несмотря на все это, Оливер сказал:
Я сожалею, что так получилось. Извини! Он поднял руки, прося прощения. Но но ведь это ты подошел к нашему столу и
Сейчас мы отымеем тебя по полной, придурок! процедил Алекс. Его руки, сжавшись в кулаки, висели по бокам подобно кувалдам. Он был переполнен яростью: сердце пульсировало огнем и черной кровью.
И тут Оливер понял.
Бежать.
Развернувшись, он рванул вперед. И сразу же ощутил новую боль в левой лодыжке, подобную лопнувшей гитарной струне, наверное, она была обусловлена падением и вот запоздало проявила себя. Вскрикнув, Оливер продолжал бежать бежать, бежать, бежать
За спиной зазвучали тяжелые шаги по асфальту.
«Беги, беги, беги же, твою мать!»
Но он бежал слишком медленно. Что-то ударило его сбоку кулак Алекса, сокрушивший шею подобно бейсбольной бите. Поперхнувшись, Оливер упал, но не вперед, а влево, снова скатившись в сырую канаву под злорадный хохот. Однако даже это продолжалось недолго. Свалившись в канаву, Оливер попытался встать, но Алекс обрушился на него, словно поваленное дерево.
Огромный кулак врезал Олли по почкам один, два, три раза. Жах, жах, жах. Разлилась невыносимая боль, заполняя все тело, лишая конечности сил. Стиснув зубы, Оливер неуклюже ткнул локтем, и, к его удивлению, удар достиг цели. Алекс крякнул, тихо взвыл и с новыми силами обрушился на противника. Оливер почувствовал, как рука грубо схватила его за затылок, вцепившись в прядь волос, и толкнула лицом вниз.
В жидкую грязь.
Все вокруг окрасилось в серо-бурый цвет. Оливер задержал дыхание, чувствуя, как его голову погружают все глубже в затхлую воду, в липкую грязь. Он попытался высвободиться, опереться обо что-нибудь, но опоры не было. Кровь стучала в шее и висках медными тарелками. В крови метался страх. Оливер увидел обступившие его, как волчья стая, тени, и с тошнотворным головокружением нахлынула паника
Он осознал:
«Они меня сейчас убьют. Я умру».
17. Спасение
Вуб-вуб.
Вуб-вуб.
Звук, пульсирующий в темноте. Губы у Оливера были плотно сжаты, и в глубоком колодце своего уха он слышал собственное сердцебиение, вуб-вуб, вуб-вуб, пока руки тени грозили увлечь его еще глубже под воду. А затем и другие звуки, похожие на голоса, проникающие сквозь полдесятка стен, под одеяло, за резиновую занавеску вомп-вомп, тамп-томп, и все это время сердце продолжало стучать:
Вуб-вуб.
Вуб-вуб.
Рука, державшая голову Оливера, внезапно исчезла. Вместе с ней и давление. Он был свободен.
Оливер выдернул голову из грязи и жижи. Сделал долгий, глубокий вдох. Приподнялся на руках, уселся на корточках, втягивая большие глотки воздуха и снова стараясь сдержать рвоту, и еще сильнее стараясь сдержать слезы. Развернувшись, он боком выкарабкался на четвереньках из канавы и голоса, звучавшие сквозь толщу воды, теперь стали громкими и отчетливыми. Это говорили Грэм и Алекс. Нет. Ссорились.
едва его не убил, прорычал Грэм, делая красноречивый жест: «Ты что, охренел?»
И что с того, твою мать? бросил в ответ Алекс.
Что с того? Козлина ты! Мы собирались лишь припугнуть его, а не отправлять в гроб! Думаешь, херово весь сезон просидеть на скамейке запасных, да? А как насчет тюряги, долбаный кретин?!
Алекс стоял, разинув рот. Пытаясь все осмыслить медленно, слишком медленно, будто его рот был подключен к мозгу через очень плохой вай-фай.
Господи, да заткнись же; извини, но я У него на лице последовательно сменяли друг друга бешеная ярость, смятение и сожаление. «Алекс Амати, рассеянно отметил Оливер, конченый идиот».
И тут взгляд Грэма метнулся, не на Оливера, а ему за спину.
Он уставился на что-то.
Нет, на кого-то.
Кто это? тихо спросил Грэм.
Алекс обернулся.
И вдруг, прежде чем Оливер тоже смог посмотреть, Алекс дернулся и вскрикнул, а на лбу у него распустился маленький кровавый цветок.
18. Джейк
Алекс Амати закричал, ударяя себя ладонью по лбу, словно пытаясь раздавить пчелу. Его руки стали скользкими и красными.
Какого хрена, ты!.. Грэм бросился вперед, но тут раздался негромкий пневматический хлопок, и он взвыл, рывком опуская голову к плечу. Попятившись назад, схватился за ухо. И только тут Оливер наконец выбрался из канавы и увидел, кто приближался к ним
Какой-то молодой парень, может, всего на несколько лет постарше Олли, неспешно шел по дороге. Черная футболка с изображением электрического стула на ней. Потрепанные, вытертые джинсы. Спутанные космы непокорных волос. Лицо, буквально сплошь испещренное шрамами. Левый глаз, спрятанный в гнезде рубцовой ткани, не того же цвета, что правый. Впрочем, этот цвет менялся в зависимости от того, как на него смотреть. От голубого через зеленый к желтому и обратно.
Однако все это быстро отступило на задний план, когда Оливер разглядел, что странный незнакомец держал в руке:
Здоровенный пистолет с длинным стволом.
Кровь бурной рекой ударила Оливеру в уши. Вот оно. Происходит прямо у него на глазах: молодой парень с пистолетом. Не в школе, не в супермаркете, не на концерте, а прямо здесь, на дороге. Оливер попытался вспомнить что-нибудь, хоть что-нибудь из уроков по безопасности куда бежать, что делать, но все эти знания потонули в грязной жиже, заполнившей его голову.
Одноглазый тип снова нажал на спусковой крючок.
Выстрел получился не громким не «бах».
Просто хлопок «пуф».
И не один. Парень нажимал на спуск снова и снова.
Какого хрена?..
У Грэма и Алекса был такой вид, словно на них напал осиный рой, они судорожно дергались, кричали, хлопали себя по телу. На коже у них появлялись все новые капельки крови, стекающие вниз, на руках, на ключицах; капли просачивались сквозь белую футболку Алекса. И Грэм продолжал зажимать ухо.
Наконец оба приятеля, признав свое поражение, развернулись и бросились к машине. Нападавший продолжал стрелять не в них, а по внедорожнику. Что-то ударило в задний бампер дзинь, дзинь. Задние колеса закрутились, разбрасывая щебенку, нашли сцепление и машина рванула вперед и понеслась по дороге, спасаясь бегством.
Оливер выпрямился. С него текла вода. В висках стучала кровь.
Незнакомец не двинулся с места, долговязый и тощий, словно плащ на вешалке. Он сделал жест головой, спрашивая без слов: «Что тут произошло?»
Оливер понятия не имел, что сказать. Поблагодарить? Попросить: «Пожалуйста, не стреляйте в меня»? Поинтересоваться, какого хрена он тут устроил? Сказать, что это было просто здорово?
Привет, чувак! сказал незнакомец.
Привет, тихим испуганным голосом ответил Оливер. С него по-прежнему капало, и он начал выжимать грязную воду из рукавов.
Велик твой знатно раскурочен, заметил парень.
Да уж.
Незнакомец усмехнулся по-лисьи. Странный глаз уставился на Оливера лазерным лучом. Его цвет не поддавался описанию голубой? зеленый? карий?.. кстати, а карий это какой?
Все в порядке, сказал парень, заметив его внимание. Я им прекрасно вижу. Он рассмеялся. На самом деле им я вижу лучше, чем другим.