И, я так понимаю, ты прошел соответствующую подготовку.
Разумеется.
Значит, Нейт, в нашем захолустье тебе должно быть скучно. Большинство тех, кто становится егерем «специалистом по охране дикой природы», сначала отправляются в Гаррисберг и проходят полный курс обучения в школе Леффлера. Программа там рассчитана на год. С проживанием в общежитии. Уроки по уходу за дикой природой, законодательству, правилам безопасности и так далее.
Нейту внезапно стало неуютно. Пристальный взгляд Фиги пригвоздил его к стене словно дешевую киноафишу.
Я так понимаю, ты этот курс прошел, сказал Нейт.
Прошел. Фига подался вперед. А ты нет.
И с этим будут какие-то проблемы?
Откинувшись назад, Фига скрестил руки на груди.
Нет. Ты оттрубил свой срок в окопах. Пускай в других окопах, но какая разница Билл Динджел там, в Гаррисберге, говаривал: если летишь лети.
На взгляд Нейта, проблема оставалась.
Послушай, я вовсе не собираюсь мочиться в твой кофе. Я не сверхвысокого мнения о собственной персоне и не думаю, что служба в полиции Филадельфии дает мне какие-то особые права. Я вырос в здешних местах, здесь охотился и ловил рыбу, но вовсе не утверждаю, что знаю эту работу. В отличие от тебя. Начальник ты. Хочешь, чтобы я занимался бумагами, значит, буду заниматься бумагами. Хочешь, чтобы я сидел и таращился на стену, значит, буду таращиться на стену. Я готов собирать оленье дерьмо и очищать канавы от мусора. Ты начальник, и решаешь ты.
Однако я никакой не начальник, ведь так? Должностные обязанности у нас с тобой одинаковые, Нейт. И называются должности одинаково. Зарплата? Одинаковая. Фига рассмеялся, однако в его смехе не было веселья. Выкладывай наверное, ты получаешь больше.
Это с какой еще стати?
Не заставляй меня говорить это вслух.
Говорить что?
Снова подавшись вперед, Фига положил ладони на стол. Он начал было говорить что-то, отвернулся, а затем, должно быть, подумал: «И хрен бы с ним», потому что решился и сказал:
Ты белый.
И что?
Вот как? Это твой ответ? «И что»?
Это не ответ это вопрос.
Фига кивнул, показывая, что сыт по горло, что с него хватит.
Забудь.
Я не хочу забывать. Я хочу об этом говорить.
Нет, ты не хочешь об этом говорить. Черт, я сам не хочу об этом говорить. Я предпочел бы жить в мире, где не нужно говорить об этом, думать об этом, сталкиваться с этим. Но я также хотел бы есть мороженое каждый день и чтобы мой пот пах свежим бельем В общем, проехали.
Увидев, что Фига настроен серьезно, Нейт поднял руки, признавая свое поражение.
Ладно. Как скажешь.
Знаешь что? вдруг презрительно фыркнул Фига. Мне тоже все надоело. Звякнув металлом, он схватил со стола связку ключей. Хочешь чем-нибудь заняться? Могу предложить. У тебя теперь форма, так что давай по-настоящему. Поедем на патрулирование.
Чем мы будем заниматься?
Не знаю, Нейт. Проблемами с рыбой и зверями.
Например, камбала управляет машиной в нетрезвом состоянии? Олень организовал незаконный игорный притон?
Отлично, вижу, ты человек веселый. Судя по тому, как Фига это произнес, он не видел в этом ничего отличного. Ткнул в дверь указательным пальцем. Просто выходи на улицу и залезай в «Бронко»[15]. Я заскочу к начальству. Встречаемся у машины.
9. Стук игральных костей
Оливеру казалось, будто он тонет.
Школа, в которой он учился раньше, была маленькая. Всего по одному классу на год обучения. Но здесь, в средней школе Верхнего Бакса СШВБ, параллели из трех классов. Общее количество учащихся полторы тысячи человек.
И Оливер не знал ни одного из них.
Конечно, кое с кем он встречался. Скоро ведь уже должен был начаться октябрь. Оливер знал имена своих одноклассников; с кем-то он вместе делал лабораторную по химии, с кем-то читал стихи Эмили Дикинсон[16]. Но и только. Оливер оставался никем. Все остальные знали друг друга. У всех были друзья. У него же не было никого. Хуже того, стоя в коридоре, Оливер порой вспоминал один из последних своих дней в школе Растина, когда устроили учебную тревогу то, как он рухнул на пол, всхлипывая, словно глупый малыш. Как надул в штаны. Быть может, здесь уже слышали об этом. Может, все здесь уже знали про него.
Оливера захлестнула паника.
Но тут у него в голове прозвучал голос доктора Нахид: «Давай-ка раздобудем тебе друзей». Тогда она сказала ему, что это все равно что наткнуться в лесу на змею: она испугается тебя сильнее, чем ты испугаешься ее. Психотерапевт объяснила, что новенький чувствует себя одиноким и чуждым, однако на самом деле он представляет собой загадку. Но это означает, что он сам должен сделать первый шаг: подойти к кому-нибудь, представиться и посмотреть, что будет дальше.
Она сказала: «Выбери кого-нибудь, кто, как ты полагаешь, тебе понравится. И ничего страшного, если вы в конечном счете так и не подружитесь».
Оливер определился.
* * *
Обеденный перерыв.
Толкая Оливера локтями, ученики спешили в столовую. Их голоса образовывали сплошной невнятный гул.
И снова это ощущение нахождения в толпе, но в то же время в полном одиночестве. Снова нежный черный океан подростковой боли.
Оливер стоял с подносом в руке. Обедать он вряд ли будет, поскольку желудок завязался в тугой комок.
Прямо перед ним был столик.
Они играли в «Подземелья и драконы»[17] каждый день за обедом.
Два мальчишки, две девчонки. Рядом с подносами игровые карты. Стук игральных костей.
Рядом с одним мальчиком стоял свободный стул.
Как-то незаметно для себя Олли встал позади этого стула.
Можно Господи, неужели он способен только жалобно пищать? Оливер кашлянул. Привет это ну вы не против, если я к вам подсяду?
Все четверо обернулись на него.
Недовольные взгляды.
Наконец мальчишка рядом с ним, толстячок-коротышка в сером, похожий на мокрицу, кивнул:
Мы уже давно играем.
Да нет, я понимаю; я ведь хочу присесть, чтоб посмотреть.
Все четверо переглянулись. Одна девица, азиатка с коротко остриженными волосами в футболке с мультяшной кошечкой, посмотрела на него как на какую-то очаровательную загадку и, отправив в рот горсть чипсов, принялась жевать.
Умеешь? спросила она с набитым ртом.
Да. Оливер снова вопросительно посмотрел на свободный стул.
Все четверо снова переглянулись, и парень в конце стола, коренастый негр с сонным взглядом и копной волос, кивнул.
Конечно, садись, сказал он.
Оливер определил, что это МП. Мастер подземелья, который ведет игру и повествование. Перед ним лежала потрепанная папка с несколькими листами бумаги внутри. Своей игровой карты у него не было.
Оливер сел.
Меня зовут Олли, сказал он.
И тут словно лопнул неподатливый мыльный пузырь. Остальные назвали себя.
Мокрица оказалась Стивеном Рабелом.
Футболку с кошечкой звали Хина Хирота.
МП Калеб Райт.
И последней была Чесапик Локвуд, она же Чесси. Девушка со светлыми вьющимися волосами, на зубах брекеты.
Склонившись к Оливеру, Чесси спросила чуть ли не заговорщическим тоном:
А у тебя какой персонаж?
Когда я играл в прошлый раз, у меня был Драконий Чернокнижник ответил Олли.
Фу! презрительно фыркнул Стивен.
А что тут такого? спросил Олли.
Ну это же это же слишком очевидно!
И это говорит тот, кто играет Разбойником-тифлингом, у которого в истории значится: «сирота, жаждущий отмщения», заметила Хина.
За-а-аткнись! огрызнулся Стивен. Из всех четверых его боль была самой черной: она дергалась, словно ворон с перебитым крылом.
Не-ет, дружище. Калеб покачал головой. Драконий Чернокнижник это супер. У него есть Дьявольский Взор и Мрак, ну, сам знаешь. Это замечательно.
Калеб предпочитает техническую сторону, объяснила Хина, облизывая пальцы после чипсов. А меня больше интересует сюжет. Мой персонаж Гномесса-бард по имени Эсмеральда Мелькающие Пальцы, и она играет на валокорде.