Ты давно здесь? спросила я, хотя не знала, тактичный ли это вопрос.
Почти два года. С годовщиной меня, саркастично произнесла Лена.
Судя по всему, она предпочла бы находиться где угодно, лишь бы не здесь, и мне стало ее жалко. Директриса упоминала, что большинство учениц проводят в школе несколько лет.
А ты, Максин?
Стол, у которого мы находились, располагался прямо у вытянутого прямоугольного окна, и я прижала ладонь к стеклу твердому и холодному. По ярко-синему осеннему небу плыли пухлые облака.
Шесть лет. Меня нашли в тринадцать.
Мне было интересно, что пробудило ее магию, но я не хотела показаться невежливой.
Как ты меня нашла? И как нашли тебя? спросила я, вспоминая о том, как Максин с Хелен возникли в ателье словно по волшебству, точно в нужный момент, чтобы спасти меня от полиции.
Ведьмы вроде нас с Хелен чувствуют нарушения в источнике энергии. Обычно это происходит, когда магия вспыхивает впервые. Ко мне приходит видение, всегда очень странное, и обычно оно не подсказывает имен. Твое я знала только потому, что полицейские у ателье о тебе разговаривали.
Лена покосилась на меня, когда Максин упомянула о полиции.
И вы привозите сюда всех, кого удается обнаружить? уточнила я.
Обычно да, ответила Максин, закусив ноготь.
Но не всегда?
Лучше спроси об этом Выкоцки, посоветовала она, вскинув брови, и я чуть не рассмеялась.
Кто захочет возвращаться в кабинет директрисы по доброй воле?
Я подцепила заусеницу на ногте и спросила:
И что все это значит ну, для меня?
Значит, что теперь «Колдостан» твой дом. Ты тут надолго.
Вдалеке прозвенел колокольчик, и девчонки вскочили со стульев.
Пора идти на твой первый урок, крошка Фрэнсис, проворковала Максин. Лена тебя проводит.
Я вышла вслед за ними в коридор. Максин послала мне воздушный поцелуй и быстро удалилась. Повсюду сновали ученицы, молча глядя себе под ноги, и за ними в воздухе хлопали полы накидок.
Мы с Леной спешили по узким, извивающимся коридорам. Нас окружало эхо стука каблуков по плитке и приглушенных разговоров.
После долгой, неловкой паузы я спросила:
Где ты жила до этого?
В Школе Томаса.
Звучит приятно.
Приятно там не было, отрезала Лена.
О Извини. Зачем же ты в нее ходила?
Не по своей воле. Всех ребят из моего племени заставляли там учиться. Монахини забирали нас каждую осень.
Мне жаль.
Она пожала плечами. Вид у нее был напряженный.
Наконец мы приблизились к открытой двери и присоединились к потоку девчонок, заходивших в кабинет. Там стояли в ряд парты с мраморными столешницами и простые табуреты. В сводчатом потолке мерцали два окошка, через которые пробивались лучи утреннего солнца. Мы с Леной заняли места за одной из задних парт.
Перед старой, потертой классной доской стояла пожилая дама в очках в тонкой металлической оправе.
Ах, новая ученица! воскликнула она, как только я села.
Я тут же вскочила и помахала. Наверное, глупо это выглядело со стороны. Глаза у меня защипало от меловой крошки в воздухе.
Как тебя зовут, милая? спросила учительница.
Фрэнсис Хеллоуэл.
Она прижала ладонь к сердцу с видом материнской гордости.
Ах, дорогая моя Фрэнсис! Как я рада, что ты к нам присоединилась! Меня зовут миссис Робертс, и я преподаю «Практическое применение».
Она обратилась к остальным ученицам.
Девочки, возьмите учебники, пожалуйста.
Было странно снова оказаться в классе. Мне никогда не нравилось учиться, но теперь меня одолевала жажда знаний.
Все потянулись к встроенным под партами ящикам и достали оттуда по копии учебника в кожаной обложке, по виду очень похожего на псалтырь из церкви, в которую я ходила в детстве. Со временем Уильям стащил оттуда так много Библий, что маме стало неловко туда возвращаться. В десять лет ему казалось, будто это просто верх юмора. Библии хранились у него под кроватью до самой смерти, хотя никто из нас их не читал.
Откройте на странице двести двадцать четыре, мои хорошие.
Пока мои одноклассницы листали тонкие страницы, миссис Робертс обходила парты, раскладывая по ним лоскуты ткани, пуговицы, иголки и нитки.
Нам с Леной достались два клочка темно-синего муслина и две хрупкие перламутровые пуговицы.
Миссис Робертс вернулась к доске, зашла за кафедру и открыла свой учебник.
Я опустила взгляд на страницы, и перед глазами у меня все поплыло. Текст был написан не на английском, а на каком-то неизвестном языке, и сопровождался изображением человеческих рук, окруженных гибкими стрелочками. Это чем-то походило на инструкцию по танцу.
Магия Уголки моих губ невольно поднялись, но я сдержала улыбку.
Леди, сегодня мы продолжим урок шитья, который начали на прошлой неделе. Фрэнсис, милая моя, здесь ты научишься применять магию в повседневной жизни. Наша обязанность как ведьм не нагружать мир волшебными силами, а расходовать их понемножку, день ото дня, раскрывая свои лучшие качества. Мисс Джемисон, будь любезна, продемонстрируй.
Лена неслышно вздохнула и подвинула к себе материалы. Перевела дыхание и тихо, размеренно произнесла:
Нал, син, га.
С этими словами она начертила рукой восьмерку.
Игла будто сама по себе поднялась в воздух. Лена зажала нитку между указательным и большим пальцами. Ушко иголки плавно приблизилось к ней и само нанизалось на нить. А затем иголка опустилась, легонько звякнув о столешницу.
Я уже знала о существовании магии и даже видела ее применение, но меня все равно несказанно поразила эта сцена с левитирующей иглой.
Прекрасно, мисс Джемисон, похвалила учительница. Правда, над произношением стоит поработать. Пока выходит немного неуклюже.
Лена кивнула и помассировала переносицу.
Ты в порядке? шепнула я.
У меня всегда голова болит от бытовой магии. Скоро пройдет.
Миссис Робертс внезапно возникла у меня за спиной, и я вздрогнула. Она двигалась неслышно, как кошка на охоте.
Твоя очередь, дорогая мисс Хеллоуэл.
Я почувствовала себя как на том уроке в четвертом классе, когда забыла подготовить доклад о президенте Франклине Пирсе.
Как?
Сделай глубокий вдох и произнеси слова со страницы, спокойно ответила учительница.
Будто это так естественно и просто ломать законы природы!
Я закрыла глаза, подражая Лене, начертила в воздухе восьмерку, держа руку перед грудью, и произнесла:
Нал, син, га.
Слова заклинания звучали странно и вязли на языке, словно густая арахисовая паста.
В этот раз магия ощущалась иначе, не как со швейными ножницами, будто я только училась держать в руках карандаш. Непривычная часть меня, нечто большее, чем я сама, пробудилась во мне, и впервые со смерти брата я почувствовала, что способна влиять на собственную жизнь.
Я приоткрыла один глаз. Иголка левитировала над партой. Меня охватила волна триумфа, и я радостно вскрикнула. Игла тут же со звоном упала на стол.
Миссис Робертс положила теплую ладонь мне на плечо.
Молодец, Фрэнсис. Завтра попробуем еще раз.
Она упорхнула к следующей ученице, а я покрутила в пальцах перламутровую пуговицу, поражаясь тому, какие удивительные силы во мне скрывались.
Остаток урока пролетел незаметно. Я впитывала всю информацию, какую только могла, внимательно наблюдала за тем, как другие продевают нитки в иголки. Миссис Робертс вела себя ласково, терпеливо поправляла положение рук и произношение. Занятие оказалось довольно монотонным, совсем не похожим на ту необузданную магию, которая запустила швейные ножницы по комнате, но было нечто успокаивающее в ощущении большего контроля над волшебным чем-то в моей груди.
Прозвенел звонок, и Лена любезно предложила проводить меня до следующего кабинета.
Все новенькие посещают класс миссис Ли, объяснила она.