Так и продолжалось это около часа, пока вдруг не стало темнеть. Рыжеволосая незнакомка уже не пела. Спрятав гитару в чехол, она пересчитывала вырученное за день, пока вдруг к ней не подвалила парочка верзил на две головы выше. Они нагло стали к ней приставать и, несмотря на её просьбу отвалить, тянули к ней свои грязные руки.
Здесь-то я сидеть в сторонке уже не имел права. Подошёл к наглецам и вежливо попросил их убраться восвояси.
Гуляй, Вася, бросил один из них, даже не повернувшись в мою сторону.
Это ты гуляй. Сказано тебе, отстань от девушки.
А то чё? Ментов позовёшь? ответил он, наконец повернув ко мне свою рожу.
Так зачем же звать?
Я вынул из кармана удостоверение и показал им его, на мгновение усмирив их наглость.
И чё? продолжал тот, лишь мельком взглянув на корочку. Арестуешь, что ли, теперь меня?
Надо будет арестую, если ты со своим дружком не свалишь отсюда щас же.
Оба они подняли меня на смех.
Слушай, начальник по-хозяйски обратился он ко мне и положил ладонь на плечо. Ты это, разворачивайся по-хорошему
Я его руку сразу же схватил и раз! Вывернул ему за спину. Не сильно, а так, для профилактики. Второй его дружок, прежде молчаливый, вдруг как разразился:
Ах ты сука!
И бросился на меня. Но я его побратима на него толкнул и сшиб с ног. Оба они грохнулись в фонтан, прямо в холодную воду и стали там барахтаться как черепахи, опрокинутые на панцирь.
Позади я услышал, как от этого жалкого зрелища хихикнула рыжеволосая. Мне аж тепло на душе стало от её смеха.
Хмыри эти по итогу из фонтана вылезли и все промокшие до нитки сжали кулаки.
Так, не уберетесь отсюда щас же, говорю я строго, завтра на вас ориентировки будут висеть по всем местным участкам. За попытку нападения на сотрудника полиции знаете, сколько дают?
Оба они чуть ли не одновременно покачали головами. Лица по-прежнему были злыми как у собак.
Вот лучше вам не знать. Поэтому чешите отсюда подобру-поздорову, пока я не передумал.
Хмыри переглянулись друг с другом, отряхнулись от воды и, бросив на меня очередной уничижительный взгляд, хмыкнули и развернулись.
Да пошёл ты, мент поганый, пробурчал один из них.
За оскорбление тоже прилетит, ты это учти! крикнул я им вслед.
И как только увидел, что парочка удаляется восвояси, так сразу себя почувствовал рыцарем; ну один в один как в книжках!
Спасибо вам большое, поблагодарила меня рыжеволосая. Вы прямо как знали
Что знал?
Да что эти вот сунутся Я вас давно заметила, вон на той лавке. Сидите там уже часа два.
Оу я себя почувствовал крайне неловко. Вы не подумайте ничего такого. Я просто в командировке я! Местными достопримечательностями вот любуюсь. Отдохнуть сел, да и вы тут так прелестно пели, что я заслушался.
Я как в рот воды набрал, слова лились беспорядочно, и самые идиотские. Чувствовал себя полнейшим дураком.
Вот как! Наконец-то у меня появился первый поклонник.
Да бросьте, первый! Вон сколько мимо вас проходило, уши грели. Вам уже концерты устраивать можно.
Она натянуто улыбнулась, словно не была со мной согласна, и продолжила собирать вещи. Я чуть ли не с минуту молча наблюдал за ней, ощущая некую скованность, пока вдруг не ощутил, что возможность узнать поближе эту девушку ускользает прямо сквозь пальцы. Это неприятное чувство придало мне храбрости, и я спросил у неё:
Послушайте, а как вас зовут?
Лера.
Лера А Можно, я провожу вас? Темно уже так.
И правда, за время потасовки с теми двумя на улице успели сгуститься сумерки.
Ну она подняла своё личико и в задумчивости стала осматриваться, по всей видимости, прикидывая нужен ли ей сопровождающий. Только сейчас я заметил, что цвет её глаз был серым, моим любимым.
А вам самому домой не надо? спросила она.
Нет. Я, признаться, вовсе не местный, приехал из Москвы в командировку, живу в гостинице. Поэтому времени у меня полным-полно.
Аж из Москвы? она театрально закрыла рот ладонью и улыбнулась.
Аж из Москвы, улыбнулся я в ответ.
Ну ладно, раз уж так хотите меня проводить Звать то вас как?
Ой, точно. Артём.
Я протянул ей руку.
Рада познакомиться, Артём. Ну, пойдемте, раз уж вызвались! Расскажите мне про Москву.
В тот вечер я узнал о ней совсем немного. Так она не была бездомной или малоимущей, как я изначально предположил (мне кажется, на моём месте так подумали бы большинство, видя человека, играющего на улице на музыкальном инструменте). А жила в очень приличной однушке и даже училась в вузе на переводчика, параллельно работая с графиком два на два, чтобы покрывать расходы на учёбу.
Оказывается, Лера просто любила петь и надеялась быть когда-нибудь услышанной влиятельным продюсером, который поведёт её по суровым ступеням шоу-бизнеса.
Хочешь верь, хочешь нет но многие известные музыканты так и начинали восхождение к славе, играя в переулках и в метро. Земфира вот, например. Или если из иностранных Аврил Лавин. Глядишь заметят! Да и хорошо помогает бороться со страхом публики.
Мы встречались с ней до самого моего отъезда из Воронежа. Те три дня, вне всякого сомнения, были лучшими в моей жизни. Наверное, даже последующую свадьбу с Лерой я так много не вспоминал, как-то время на воронежских улицах, в кафе и кинотеатре, где мы всё больше узнавали друг о друге.
После вынужденного расставания, когда мне пришлось вернуться на службу в Москву, мы поддерживали связь по интернету, общаясь каждый день. Когда же мне удавалось наскрести деньги и выкроить пару выходных, я брал первые же билеты на поезд Москва-Воронеж и мчался к теперь уже своей возлюбленной. Да, к тому времени мы были по уши влюблены друг в друга.
Мне удалось много узнать о ней за время нашей переписки. Родители Леры уже были пенсионерами и жили за городом. Та самая однушка, в которой жила Лера, принадлежала её отцу, и чтобы его дочь могла спокойно учиться и не испытывать проблем с жильем, отдал ей, впоследствии даже переписав на неё.
Отец у Леры всю жизнь проработал на молочном комбинате кладовщиком, а мать продавцом-кассиром то тут, то там. Финансы у них не то чтобы пели романсы, а скорее серенады, и поэтому Лере приходилось подрабатывать барменом в одной из сети кофеен, чтобы расплатиться за учёбу. Работу эту она на дух не переносила, но деваться было некуда обещала родителям, что получит она эту заветную «корочку», чтобы им легче стало, а потом пойдёт завоевывать нашу эстраду.
Минул год, Лера окончила вуз, и я, как раз получив повышение до лейтенанта, предложил ей перебраться в Москву. Она согласилась.
Первое время нам пришлось жить на съемной квартире чуть ли не на окраине столицы и обоим оплачивать аренду. До сих пор помню те ужасные дни, когда приходилось вставать в пять утра и ковылять до участка почти два часа. Лере повезло больше, ей удалось найти удаленную работу по специальности переводчика с английского и получать неплохую зарплату. Был в этом еще один несоизмеримый плюс дома меня всегда ждал вкусный ужин.
Как-то Лере стала плохо. Целый день градусник показывал 38.5. Лоб горячим как вскипевший чайник. Я отпросился с работы и не отходил от её постели ни на шаг, все боясь, что могу ее потерять. Знаю, глупо так думать, все же такая температура еще не причина паниковать, но видит Бог, как страшно я переживал. Всему виной была моя мама, умершая от гриппа, когда я был ещё маленьким.
До сих пор у меня перед глазами она, лежит бледная, мокрая, под толстым одеялом. Чёрные волосы как водоросли обволокли подушку. Бледно-розовый рот приоткрывается в попытке произнести что-то, но получается только хрипло выдохнуть.
Ещё врач там был, ходил вокруг отца и всё головой качал и поджимал губы. Ещё тогда я особо не понимал, что означают эти жесты. Как-никак, мне всего-то было девять лет.