Сроку у нас была неделя: это и так немного, но дело еще осложнялось тем, что работать, собственно, было не с чем. Я прекрасно понимал, что за неделю мы вряд ли сделаем что-нибудь стоящее, но даже будь результат нашего труда на деле трижды стоящим, друг Егорка в любом случае раскритикует его только для того, чтобы достичь своей цели. В том, что касалось собственно этого задания, которое он поручил Маше, я был уверен: он будет заниматься им лично и именно как результаты своего труда представит вышестоящим боссам. А при таком положении дел, по сути, итог нашей с ней работы не имел никакого значения. Конечно, Маше можно было сразу согласиться на совокупление с этим роскошным мачо и избежать недельного ожидания, затем критики, признания никчемности ее работы и, в конце концов, шантажа с вопросом, хочет ли она продолжать здесь работать, и этой отвратительной ехидной улыбкой на его роже в надежде получить ответ «да». Можно было просто прямо сейчас пойти к нему в кабинет и оказать маленькую услугу губами, накрашенными в яркий цвет.
По каким-то причинам, известным только ей одной, Маша решила этого не делать. То ли принципы сыграли роль, то ли настолько он был ей неприятен, то ли ее какие-то отношения мешали на это пойти, то ли неделя отсрочки имела определенное психологическое значение не знаю наверняка, но все же что-то было. Размышляя так, я ловлю себя на мысли, что, может быть, мне следовало бы лучше относиться к людям. Существуют же, в конце концов, такие вещи как честность, порядочность, совесть. Говорят, что да.
Глава 26
Не откладывая в долгий ящик, мы начали думать, каким образом выполнить поручение нашего такого гениального и такого доминантного босса Егора Алевтиновича, особенно учитывая, что его реакция и дальнейшее поведение никак не будут зависеть от результатов.
Это мы сначала думали, что не будут зависеть. А потом стали думать по-другому. В конце концов, если исход события все равно определен и не может быть улучшен, то почему тогда хотя бы не получить какое-то удовольствие от процесса? Мысль эта, если подумать, философская, потому что сама человеческая жизнь проживается по такому же принципу: исход у нее тоже определен и не может быть улучшен. Но к черту философию!
Короче говоря, мы решили немного пошутить над этим уродом, хотя бы напоследок, перед тем как Маша должна будет немного его порадовать. А потом, когда он порадуется (если конечно, это вообще произойдет), шутка наша, скорее всего, не будет уже играть никакой роли. Так мы думали, когда затевали эту маленькую безобидную шалость, но, как это часто бывает, итог оказался не вполне таким, каким мы его себе представляли, да и сами наши планы впоследствии несколько изменились.
Размышляя о том, какой сюрприз сделать Егорке, я вспомнил обделанного Сропа и историю о его похищении инопланетянами, которая мне представилась, когда я его увидел. Я рассказал эту историю Маше, и, недолго думая, мы решили взять ее за основу и исходить из предположения, что виной плохому положению дел в нашей организации стали инопланетяне. Мало того что они рыщут вокруг и обнаруживают себя для некоторых наших специалистов, заставляя их тем самым думать не о работе, а о реальном существовании межпланетной угрозы, так еще, очевидно, создают магнитные или какие-то другие поля, которые однозначно негативно сказываются на умственной активности работников, у иных пробуждая сильные сексуальные влечения, склонность к сентиментальности и написанию стихов, и вообще порождая всяческие деформации, что, разумеется, не только мешает работе, но и ставит под угрозу любую производственную деятельность в целом.
Таким вот образом, полушутя-полусерьезно, мы начали работу. А через два дня мы с ней переспали.
Не зря, наверное, говорят, что труд объединяет. Этих двух дней совместной работы для нас было достаточно для того, чтобы сплотиться как следует прямо в офисе, прямо посреди рабочего дня, используя окружающие предметы интерьера, чтобы расположиться поудобнее. Удобство, конечно, при таком положении дел надо считать понятием относительным, но все же это было гораздо лучше, чем если бы вообще ничего не было. Никакой романтики, никакого ужина при свечах, никаких объяснений в любви. Ничего. Несведущие в таких вещах люди, пожалуй, назовут это какими-то собачьими отношениями. На это я им отвечу, что отношения эти скорее обезьяньи: самка выбрала одного из двух самцов-приматов, которого она по каким-то своим критериям посчитала доминантным, кто, как ей казалось с присущим всем женщинам чутьем на такие вещи, должен одержать победу над другим. Когда дело в страхе, речи о цветах быть не может.
Если спросить, был ли я счастлив, я, пожалуй, отвечу, что я был доволен. Но вместе с этим я понимал, что теперь положение мое в какой-то степени осложнялось, потому что если до этого момента я еще допускал вероятность, и притом весьма большую, близости Маши и Егорки, то теперь я такой вероятности допускать не хотел. Все закономерно и понятно.
Был ли я прав насчет нее раньше? Не знаю. И да, и нет. В конце концов, сложно судить о темпераменте человека, когда близкие отношения случаются вот так: в офисе, в кабинете, среди рабочего дня, используя мебель даже не вместо кровати, а вообще хоть как-то. Одно могу сказать точно: если бы она сделала Егорке то, о чем он ее просил, ему бы определенно понравилось. Я думаю, пожилой хрен был бы настолько в восторге, что его старческое сердце могло бы и не перенести такого количества романтики и начать требовать утроенной дозы аспаркама.
Такие у меня были неоднозначные чувства по этому поводу, и требовалось полное разрешение ситуации в специально подготовленном для подобных вещей помещении, то есть в спальне, ее или моей. В те дни встречаться у меня мы не могли, потому что по вечерам у нее были какие-то планы с ее другом Худоковым, а в ее квартире тоже было нельзя: то ли родственники приехали, то ли что-то в этом роде, если, конечно, она это не придумала для того только, чтобы потянуть время, что вполне можно предположить. Звучат такие объяснения весьма глупо, и я на самом деле думал, что объяснить это можно не иначе как тем, что она и ее друг ночуют у нее, а днем она забавляется со мной. Хотя не исключено, что с ее точки зрения отношения со мной были не столько забавой, сколько жертвой одним из двух зол, которое она выбрала и которое было меньшим. То, что ее друг был женат, видимо, не мешало ему проводить время подобным образом. Впрочем, у каждой пары свои отношения, а возможно, его жена просто была в отъезде. Несмотря на нелепость аргументов, я не стал расспрашивать Машу о подробностях ее интимной жизни в тот момент, ограничившись лишь собственными догадками.
В любом случае, несмотря на какую-то запутанность и в то же время простоту ситуации, цель ее, осознанная или нет, была достигнута, поскольку выбор, допускать ее сближение с Егором или нет, отпал сам собой: теперь я не должен этого допустить. Чертовы животные. Удивительно все же и, казалось бы, странно, осознавая всю эту обезьянью подоплеку, продолжать следовать ей. Но, с другой стороны, зачем бороться с природой?
На следующий день у нас уже был готов план отчета и некоторые предварительные выводы о том, что виноваты во всем происходящем силы иных миров, вернее планет, которые послали своих гонцов к нам на Землю для того, чтобы, вероятно, поработить нас. И хотя начали они свою деятельность ненавязчиво и почти незаметно, но, как говорят, мягко стелют да жестко спать, и именно поэтому (а поговорка эта несет в себе веками вымученную истину) наша организация и ощутила на себе удар от едва заметного, как дуновение бриза, инопланетного вторжения. Красной нитью как обычно говорили учителя литературы по поводу той или иной идейно выдержанной мысли, которая так ли иначе проходила через произведение от начала до конца, красной нитью через наш отчет шла эта инопланетная галиматья, снабженная, правда, доказательствами, весьма неплохо вписывавшимися в контекст. Разумеется, основной доказательной базой служили события, связанные с обыденной жизнью Сропа и его фееричным путешествием к пришельцам через толщу лошадиного дерьма. Что касается фактов, то здесь даже не нужно было ничего додумывать: мы просто расписали график его привычной рабочей жизни, и я сжато привел его диалог со стаканами. Еще через пару дней, когда была пятница, я, хотя в этом и стыдно сознаваться, подкараулил его в туалете и, сидя в закрытой кабинке, записал его очередное совещание с товарищами по межгалактической борьбе стаканами. И здесь мне сильно повезло. Он, судя по всему, еще не до конца расплескал свой пыл после неудачи со штанами и пролил отрывистую, с большими паузами и незаконченными мыслями речь примерно следующего содержания: