Теперь же чеченцам, чтобы восстановить свои дома и хозяйство, отобранное во время депортации, приходилось искать элементарно работу, и это в СССР, где официально не было безработицы. Чеченцы воссоздали старинную практику русских крестьян отходничество. Во время депортации в Северный Казахстан чеченцы поднимали целину, а теперь поднимали и сибирскую деревню, где местное население не справлялось или же спивалось. Чеченцы строили животноводческие комплексы, зернохранилища, дома. Работали световой день, до изнеможения. А зимой возвращались в свою республику и строили для себя дома. И ни единой копейки компенсации со стороны руководства страны за депортацию. К примеру, дагестанцы, заселявшие опустевшие чеченские земли, получили компенсацию на заселение, дома, оставшиеся после чеченцев, их скот, продуктовые запасы. Когда же формально восстанавливали республику, тем же дагестанцам, согласившимся вернуться к себе домой, выплачивали деньги на строительство дома, компенсацию за потерю имущества, имущества, чеченцев, которое им досталось даром. А дагестанцы разбирали чеченские дома, погружали на машины и вывозили в Дагестан, и на это власти им выделяли транспорт. Дома, которые дагестанцам, в частности горным аварцам, не удавалось разобрать и вывезти, гадились или разрушались. Чеченское население, в числе других народов став лишь средством надуманного показательного суда советских властей за собственные чудовищные ошибки и просчеты, особенно в первые годы войны против гитлеровцев, теперь вынужденно было в который раз воссоздавать свои жилища и хозяйство на пустом месте.
Богатые дома чеченцев по меркам российского крестьянина, сидевшего в ожидании квартиры от колхозного руководства, не задумывавшегося о том, чтобы начать откладывать от своей зарплаты хотя бы 3 рубля 60 копеек (стоимость бутылки водки в 70-х годах) на строительство собственного дома, строились иногда годами. Дом возводился чеченцами за год-два, а собирались деньги на этот добротный кирпичный дом годами, экономя на всем, не говоря уж о том, что на водку они не тратили ни одной копейки. Эти кирпичные «богатые» дома, теперь для солдата с автоматом в руках из российской глубинки 90-х годов казались верхом несправедливости. «Почему эти чехи живут в богатых домах!» возникал перед его глазами вопрос. И солдат рушил чеченские дома с таким же остервенением, что бериевские солдаты сжигали в конюшне Хайбаха чеченских стариков, женщин и детей.
Витя! Вить! Ты здоров ли? стояла над столом охранника Аня.
Да, а что? словно проснулся Виктор.
Ты видишь, вон там за окном стоят парни? Аня указала тоненьким пальчиком вниз по лестнице, где на первом этаже в широкое окно были видны какие-то люди.
Да, ну и что? Стоят себе, да и пусть стоят, нехотя взглянув в окно, заметил Виктор.
Так это и есть те самые стервятники, которых Висади выпроводил, перешла Аня на шепот, словно те «стервятники» могли ее услышать. Пьяные, кажется.
Сейчас поглядим, что это за орлы, встал Виктор из-за стола и пошел вниз по ступенькам.
Нет, Витя, не надо выходить к ним! Если войдут сюда, тогда другое дело. Тут ты на своей территории, запаниковала Аня.
Так ты ж говорила, что Висади их на улице гонял, обернулся Виктор к девушке и, прищурившись, улыбнулся.
Ага, так-то Висади. Он же сумасшедший! поспешила Аня с объяснениями.
Что ли только «чехи» бузить могут, молодецки рявкнул Виктор и в два прыжка оказался внизу на первом этаже.
Что ж делать! Звонить «02»? закружилась на месте Аня. Нет, а что если не успеют?
Так ни на что, не решившись, Аня снова взглянула в окно и в недоумении остановилась. Никакого мордобоя, как себе представляла девушка, не было. Виктор стоял в толпе и спокойно общался с теми ребятами. И они, кажется, не проявляли к нему никакой враждебности. Со стороны можно было их принять за друзей, мило беседующих между собой. Аня еще некоторое время наблюдала в окно за парнями, но в их поведении ничто не выказывало агрессии, они даже выдавали подобие улыбок.
Виктор выскочил из дверей косметического салона и решительно направился к толпе, но неожиданно для себя услышал знакомый голос:
Ба, какие люди в Голливуде!
«Белобрысый» пронеслось в голове Виктора.
А ты, я погляжу, возмужал, боец, с тех пор как мы встречались на «зачистке» у «чехов», оценивающе глядел на Виктора белобрысый сослуживец Виктора по Чечне Борис Елкин.
Зато ты скурвился совсем от своей столичной тепличной жизни! съязвил в ответ Виктор.
Мужики, это Витек «полчок» мой. Мы с ним под пулями «чехов» в Чечне в одном взводе целый год прослужили. Потом, правда, нас разбросала солдатская жизнь, кого в горы подальше, кого на «дембель» в Россию, попытался Борис сделать вид, что не расслышал издевательского тона Виктора.
Ты хочешь вспомнить о том, что у некоторых контрактников духу не хватило подписать продолжение контракта до окончания боевой операции в горной части? Зато у них хватило совести грабить мирных граждан нашей России, позоря честь русского солдата, сжал кулаки Виктор.
Мужики, обратился к своим парням Борис, тут у нас некоторые непонятки, не берите в голову.
Не понял, что он по тыкве хочет? насупил густые брови здоровый бритоголовый детина из друзей Бориса.
«Комок», замолкни! Я сам популярно втолкую этому новоявленному «сикьюрити» местные правила культурного поведения, картинно изобразил рожу Борис и, бросив взгляд в сторону Виктора, вспомнил о своей первой встрече с этим упертым салагой.
Борис неуверенно переступил с ноги на ногу, почему-то нервно оглянулся и решил: «с этим парнем следует быть очень аккуратным». Как ни ему знать о том, что Виктор в бою один стоит десятерых. Но дело в том, что к тому времени Виктор сам уже взял себя в руки. По крайней мере, внешне он выглядел спокойным. Борису показалось, что Виктор учел свои силы, и он раздумал связываться с реальной толпой его банды. Он тут же попытался снова овладеть ситуацией и перед друзьями сохранить свое лицо.
Брось ты, Витек, ворошить прошлое. Я свое оттрубил на этой войне по полной программе, да о тебе молва шла, как об отчаянной башке. Слыхал не раз, ты наших ребят выводил из безвыходных ситуаций. Витек, да мы с тобой тут заезжим «законникам» жизни покажем. Покажем, кто на русской земле истинный хозяин, а то у нас тут хозяева кто угодно, кроме нас русских. Заполонил нашу Москву «чуркестан» и «лица кавказской национальности». В Чечне мы отстояли честь русской земли, а теперь вражина и сюда к нам добрался. Русским людям работу перебивают, куда ни ткнешься, везде чурки. Расплодились, мать их! Давай к нам, Витек! Нам такие крепкие парни как ты ой как нужны! по-свойски похлопал по плечу парня Борис.
Виктор посмотрел на светящуюся люминисцентную вывеску косметического салона «Н-Стиль». Взглянул на входные стеклянные двери и задумался о чем-то о своем. Борис воспринял это как знак душевного колебания и решил дожать парня.
Слушай, братишка, за работу не переживай. С нами ты будешь иметь «бабки» какие захочешь! Бросай эту ерунду, в наше время служить «вахтером» любому порядочному русскому пацану в падлу. Ни «бабок», ни престижу! Давай, Витек к нам. А-а, льстиво заулыбался Борис.
Виктор вдруг зашагал к входным дверям «Н-Стиля». На полпути он остановился, думая о чем-то, и загадочно улыбнулся:
Нет, Боря, у нас с тобой разные жизненные философии, сказал он и пошел дальше.
Ты чего, Витек? Ты своей башкой подумай, что творится вокруг: Москву забирают с потрохами! Скоро русскому человеку жить невозможно будет на своей земле! Ты пораскинь мозгами, Витек! Глянь вокруг, неруси кругом одни. Мы что, братишка, за это свою кровь проливали в Чечне?