С ней все будет в порядке.
Не задерживайся, наставлял я ее. Ушки на макушке. Не лезь на рожон. Не то лишу годового жалованья!
Она улыбнулась в ответ:
Так вы же мне все равно ничего не платите.
Вот черт! сказал я. Опять не повезло.
Она просияла очередной улыбкой и выбежала за дверь. Мыш следовал за ней по пятам с самым серьезным видом, насторожив уши. По пути он прихватил со столика свой кожаный поводок: Молли совсем забыла про городские законы о выгуле собак. Впрочем, не думаю, что Мыша особенно волновали законы. Согласно моей теории, он предпочитает ходить на поводке только потому, что люди относятся к огромной собаке спокойнее, если она «разумно ограничена».
В отличие от меня, он вполне социальный тип. Точнее, собака. А, ладно, не важно.
Я подождал, пока заведется мотор «жучка», и запер дверь. Потом взял распечатки Мартина, сдвинул ковер, закрывавший люк в полу гостиной, и спустился в свою лабораторию.
Моя лаборатория, произнес я, растягивая каждый слог. Почему, когда я говорю это, мне всегда хочется добавить «муах-ха-ха-ха-ха»?
Перебрали ужастиков от «Хаммер-филмз»? послышался снизу ехидный голос.
Я добрался до последней ступеньки, пробормотал заклинание и сделал широкий пасс рукой. Тут же зажглась дюжина свечей.
Моя лаборатория не отличается изысканностью обстановки. Это бетонная коробка фундамент жилого дома. Должно быть, когда дом строился, кто-то поленился заполнить это пространство землей или гравием. Вдоль стен тянутся полки и столы, забитые всяким чародейским хламом. В центре помещения стоит длинный стол, почти полностью занятый отлитым по частям из олова масштабным макетом центра Чикаго вплоть до уличных фонарей и деревьев.
У моей ученицы тоже есть свое рабочее место маленький столик между двумя стеллажами. На столике постоянно добавлялось тетрадок, инструментов и материалов, но ей каким-то образом удавалось сохранить хотя бы часть его поверхности свободной. Все у нее было аккуратно разложено и безукоризненно чисто. Граница между Моллиным и моим рабочими пространствами наглядна и недвусмысленна словно начерчена на карте.
За последний год я усовершенствовал свой круг для заклинаний пятифутовый обруч из свитых вместе медных, серебряных и железных жил, вделанный в бетонный пол. Обруч, заказанный у гнома серебряных дел мастера, обошелся мне в три штуки зеленых. Сами материалы стоят не так дорого, но гномы терпеть не могут работать с железом и соглашаются на это только за солидную компенсацию.
Каждая вплетенная в круг металлическая жила покрыта рунами и знаками, позволяющими контролировать магические энергии на порядок лучше, чем любой простой круг. И символы на каждой жиле разные, вырезанные с точностью, на которую способны только гномы ну, может, еще компьютеры. По всему кругу мерцали крошечные вспышки вроде статических разрядов, но мягче, более текуче красные, голубые, зеленые.
Для чародея я сравнительно молод, однако кое-что иногда мне удается на славу.
Одна полка заметно отличается от всех остальных. Это обычная доска, по обоим концам которой громоздятся вулканические конусы оплывшего свечного воска. В центре полки белеет человеческий череп, окруженный любовными романами в мягких обложках. Стоило мне спуститься, как в пустых глазницах черепа затеплились оранжевые огоньки. Светящийся взгляд пошарил по помещению и остановился на мне.
Слишком много ужастиков от «Хаммер-филмз», повторил Боб-череп. Или, может, слишком много шоу ужасов «Рокки-хоррор».
Дженет, Брэд, Рокки гм, с готовностью подтвердил я.
Подойдя к полке, я снял с нее череп и под завывание Боба, пытавшегося имитировать озвучку упомянутых шедевров кинематографа, отнес его на более или менее свободный стол. Водрузив череп на стопку тетрадей, я положил перед ним Мартинов конверт.
Нужно твое мнение об одной штуке. Я открыл конверт и принялся раскладывать распечатанные Мартином фотографии.
Некоторое время Боб молча разглядывал их.
Что мы здесь видим перед собой, а? поинтересовался он наконец.
Суперконденсаторы, ответил я.
Вздор. Это гораздо больше смахивает на ритуальные принадлежности.
Угу. Я так понимаю, именно ритуальные принадлежности проходят у них в ведомостях под названием «суперконденсаторы».
Боб принялся внимательнее вглядываться в фотографии, бормоча что-то себе под нос вернее, под дырку, где когда-то находился нос. На самом деле никакой он не говорящий череп он дух интеллекта, по воле случая обитающий в специально заговоренном для этой цели черепе. Чародеям он помогал с Темных времен, и если не забыл за это время больше, чем мне вообще известно по магической части, так только потому, что он вообще ничего не забывает.
Они отправлены одной партией. Мне нужна хотя бы приблизительная оценка того, для чего все это может предназначаться.
Трудно судить по двумерным изображениям, заявил Боб. Как-то непривычно мне, когда измерений меньше четырех. Череп в задумчивости полязгал зубами. А больше ничего нет? Ну там, описания или еще чего?
Я заглянул в папку.
Только инвентарный список. Я ткнул пальцем в фотографию каменного ножа и сверился с номером. «Кремневое лезвие», прочитал я и перешел к кирпичу с отбитыми углами. «Кирпич».
Что ж, просто ослепительно как помогает! буркнул Боб.
Хм Возможно, это просто не имеющий особого смысла хлам. Если тебе кажется, что это лишено конкретного назначения
Я этого не говорил, обиженно перебил меня Боб. Господи, Гарри, какой ты все-таки скептик!
Так ты можешь мне что-то внятное сказать или нет?
Я могу тебе сказать, что ты балансируешь на грани безумия, сахиб.
Я озадаченно моргнул:
Чего?
Боб не поднимал взгляда от фотографий.
У тебя вся аура искажена к чертовой матери. Прямо взрыв на фабрике красок. Обыкновенно такая бывает у психов.
Я хмыкнул и обдумал его заявление. Потом пожал плечами:
Возможно, я принимаю это дело чересчур близко к сердцу.
Тебе бы отдохнуть в каком-нибудь тихом месте, босс. Пусть мозги расслабятся. И напряжения поубавится.
Вот спасибо, доктор Фрейд, буркнул я. Возьму на заметку. Так ты можешь мне сказать что-нибудь про эти предметы или как?
Не могу, пока не обследовал их в натуре, заявил Боб.
Я хмыкнул еще раз:
Супер. Еще одна неудачная подача для чародея-сыщика.
Уж извини, сказал он. Но все, что я могу тебе сказать по этим снимкам, это детонатор.
Я нахмурился:
Что ты имеешь в виду?
О, ну совершенно же очевидно, что это объекты для темной, опасной магии, терпеливо, как младенцу, объяснил Боб. Только посмотри на все эти углы и грани. Даже намека нет на пропорциональность и равновесие. Это предназначено для чего-то разрушительного, смертоносного.
Пока сходится, кивнул я. Дошли до меня слухи, что война скоро вспыхнет с новой силой. Я устало взъерошил волосы рукой. Так для чего, ты говорил, нужен этот детонатор?
Для чего-то темного? спросил Боб. Только одно приходит на ум.
Я вдруг похолодел. В горле пересохло.
Человеческое жертвоприношение, жизнерадостно прощебетал череп. Заклание невинного.
Глава 10
Я устало облокотился на стол и закрыл глаза.
Красная Коллегия готовила разрушительный акт высшей черной магии.
А для успеха этого их ритуала, каким бы он ни был, им требовалось человеческое жертвоприношение.
В голове у меня мелькали кадры какого-то жуткого кино, в котором Мэгги истекала кровью внутри ритуального круга, окруженная толпой вампиров под мрачным небом.
Во всем этом проглядывала какая-то жуткая, зловещая элегантность. Одним ударом они убивали мою дочь и наносили удар по Совету. Это голое предположение, конечно, но, судя по тому, что я знал о графине, более чем правдоподобное. Кто-кто, а она вполне могла одновременно причинить максимум боли лично мне и организовать магическую атаку на остальных своих врагов. Получается, она занималась и местью, и войной, мило улыбаясь при этом направо и налево, обещая мир и взаимопонимание, защищаемая от меня теми самыми идиотами, которых намеревалась уничтожить.