Вот чёрт, ты бы ещё прямо в контору заехал, и так всю дорогу испохабили, ни пройти ни проехать, начала она, обращаясь к водителю.
Не шуми, мать, ты что, не видишь люди на Большую землю летят, ответил он.
Много их тут таких, не успеют прилететь, как уже думают о том, как бы скорее улететь, она повернулась и уже через плечо добавила: Самолёт будет где-то через полчаса, не раньше.
Громко хлопнула за ней дверь.
Вот, тётя! рассмеялся водитель. Попробуй с такой потолкуй, враз рога набьёт. Он вытер о штанину правую руку и подошёл к ребятам.
Ну что, давайте прощаться. Вы уж на меня не обижайтесь. Мне надо поторопиться. К вечеру уже надо быть на базе, а дороги сами знаете какие.
Прощай, Иван, протянул один из них ему руку. Не забывайте. Передай ребятам: кто будет в Москве, пусть зайдёт.
Спасибо, Валерка, обязательно передам. Как буду в Москве, непременно зайду, шофёр лукаво посмотрел на парня. Надеюсь, примешь?
Ещё как! воскликнул тот и обнял друга.
Тише, дурак, измажешься.
Ерунда, пробасил Валерий. Ты уж давай жми здесь на все педали. Не чихай и на рожон к медведям больше не лезь, а то они ведь разные бывают. Все трое вместе рассмеялись.
Знаю, что разные, но только тот был особенный, продолжая смеяться, ответил Иван.
Водитель вездехода подошёл к другому парню.
Ну, Васька, держи пятерню на прощанье! Иван протянул ему свою сухую, жилистую руку.
Ваня, я буду писать, ты уж отвечай.
Обязательно! Как только получаю твоё первое письмо, так сразу же строчу тебе, Васька, поэму в трёх действиях, весело ответил водитель и добавил: Как только купите сотовые, письмом высылайте номера, буду звонить со спутникового. Десять минут в месяц по контракту имею право.
Ты мне хоть пару строк напиши, как вы тут будете без нас, попросил Василий, сжав до боли руку другу, письмом быстрее дойдёт. Свои десять минут ты на жёнушку потрать.
Осторожней, медведь, мне ещё вездеход назад вести. С тобой опасней встречаться, чем с медведем в тайне, водитель лукаво посмотрел на Валерку, а то вот он говорит, чтоб к косолапым на рожон не лез. Все трое рассмеялись.
Ну, мне пора, надо поспешить, Иван повернулся к вездеходу. Прощайте, ребята! Не забывайте! крикнул он, высунувшись в разбитое лобовое стекло.
Взревел мотор. Вездеход, окутавшись облаком сизого дыма, развернулся на месте. В окно снова высунулась лохматая голова Ивана, он что-то кричал и махал рукой. Вот голова исчезла в кабине. Вездеход рванулся с места, словно сорвавшийся с цепи пёс. На крыльцо домика полетели ошмётки грязи.
Ну и гоняет, чёрт! сказал Василий, махая рукой вслед удаляющемуся вездеходу.
Что правда, то правда, усмехнулся Валерий, ему бы крылья. Так и стояли друзья, провожая взглядом вездеход, пока он не пропал из вида за стеной начинающейся тайги.
Вот и всё, произнёс Василий, теперь нас ждёт такая жизнь, такие девушки! И мы к ним едем не пустые, толкнул в плечо друга, не зря ведь мы здесь два года торчали. Наконец вырвались из этой глухомани.
Давай присядем, что ли, Василий показал на маленькую лавочку у крыльца.
Не успели они сесть, как с тихим скрипом распахнулось окошко в домике, в него выглянула начальница аэропорта.
Ребята, берите билеты, скоро самолёт, сказала она. Оставив чемоданы на лавке, друзья поднялись на крыльцо.
В дверь заходите, окошко справа.
Внутри здание аэропорта оказалось обычной деревенской избой, разделённой фанерными перегородками. На двери с вывеской «РАДИСТ» висел листок с написанным от руки расписанием полётов. В дальнем углу карта края с паутиной маршрутов.
Какое убожество, произнёс Валерий, даже не представляю, как я буду себя чувствовать в московском аэропорту. Я здесь определённо немного одичал.
Ничего, привыкнешь. Нам же с пересадками. Ещё в Тюмени станешь культурным человеком.
Начальница аэропорта, она же кассирша, выдала им билеты. Предупредила, чтобы не мешкали при посадке. Самолёт здесь долго не задерживается. Скинет мешки с почтой, заберёт пассажиров и сразу улетает. Взяв билеты, они снова сели на скамейку у крыльца. Сидели молча, каждый думал о чём-то о своём. Понимали друг друга без слов. Молча закурили. Лёгкий осенний ветерок трепал чёрные кудри Василия. Он сидел в задумчивости, смотрел на далёкие таёжные сопки. Местами тайга, словно в огне тут и там разбросаны красно-жёлтые пятна на зелёном ковре хвойного леса березняки первыми вспыхнули от начавшегося осеннего пожара. Воздух свеж и прохладен. В далёких низинах болот белым одеялом лежит туман.
С небесной вышины доносилось еле слышное гоготание.
Валерка, гуси! Василий посмотрел вверх.
Где?
Вон они, левее смотри, показал рукой Василий.
Вижу. Странно, кружат в беспорядке
Большая стая кружилась над болотами. С каждым кругом гуси подымались всё выше и выше.
Прощаются со своими озёрами.
Гуси разом загоготали и, закончив подыматься ввысь, перестроились. Три больших клина один за другим поплыли в безоблачном небе. Гуси кричали, казалось плакали, и в этом плаче слышалась горечь прощания с родными местами на долгие месяцы зимы.
Не все долетят до тёплых стран, Валерий прикрыл ладонью глаза от слепившего солнца. Кажется, сокол. Словно пастух, сопровождает в некотором отделении от гусиных клиньев угадывался силуэт хищной птицы.
На крыльцо вышла начальница вокзала. Облокотившись о перила, провожала взглядом улетающих гусей.
Вот и полетели, родимые. Дай бог вам всем вернуться, ни к кому не обращаясь, произнесла она.
Гуси улетали всё дальше и дальше, растворяясь в голубом горизонте, только порывы ветра ещё доносили их плач. Вслед скользил сокол. Так и полетит он вместе с ними на зимовку, время от времени взимая свою кровавую дань.
Судя по расписанию, самолёт опаздывал на полчаса. Всем уже надоело всматриваться в горизонт, откуда он должен появиться. Первой его увидела начальница вокзала.
Летит!
Над горизонтом между двух сопок появилась чёрная точка. Она всё время приближалась, увеличиваясь в размерах, пока не превратилась в трудягу АН-2. Ветер был встречный. Самолёт уже близко, а шума мотора совсем не было слышно. Казалось, что он парит над тайгой.
Где его встречать, мамаша? обратился к начальнице Валерий.
Ждите здесь, а как сядет, сразу бегом к нему, ответила она и скрылась за дверью.
Вскоре она вышла, таща большой кожаный мешок.
Здесь письма, захватите с собой.
Валерий взял мешок.
Ого! Ничего себе мешочек! Никогда бы не подумал, что письма такие тяжёлые, он засмеялся, наверное, про любовь оттого и тянут. Каменный век. В Тюмени в первую очередь куплю сотовый!
Сделав два круга, самолёт пошёл на посадку. Колёса коснулись земли, он вздрогнул и покатился к дальнему концу поляны.
Вперёд, Васька, за мной! крикнул Валерий.
Не дожидаясь, пока самолёт остановится, он взвалил на спину мешок, схватил чемодан и побежал. Пробежав несколько шагов, Валерий увидел, что бежит один, и обернулся. Василий всё так же сидел на скамейке и задумчиво смотрел на таёжные дали. Ветер выхватывал из его рук обрывки билета и разносил далеко по полю. Потрясённый этой картиной, Валерий остановился, не в силах сказать ни слова. Затем его словно прорвало.
Васька, ты спятил? Ты зачем порвал билет?
Ты уж извини, Валерка, лети один. Вот, билет случайно порвал
Не дури, Васька. Я куплю тебе другой билет. Валерий рванулся к крыльцу, но Василий схватил его за руку.
Не стоит, я уже всё решил. Я вот только сейчас, Валер, понял, что не смогу просто так отсюда уехать.
Да ты в своём ли уме? Гнить в этой глуши! Целых два года здесь вкалывали! Теперь хватит, надо погулять и устраивать жизнь. Ты только подумай, как мы с тобой погуляем на Большой земле! кричал Валерий, никак не хотевший согласиться с тем, что вот так расстанется с другом.