«Лопни мои глаза! Я сам видел, как сквозное ранение затянулось прямо на глазах» стучалась в голове очевидная мысль.
«Хрень какая-то, галлюцинация. Видать, здорово меня об землю-то приложило!» не в силах поверить в невероятное, и собираясь с мыслями, подумал лейтенант. Размышляя так, и морщась от боли в спине, с трудом поднялся.
Девушка внимательно смотрела на него, наблюдая за его реакцией на сказанное ею. Лейтенант Чудилин резкими движениями стал стряхивать со своей шинели снег напополам с грязью, и чтобы успокоиться, начал рассуждать вслух:
Хм Ангел Ранить тебя, значит можно, и боль ты чувствуешь, а убить тебя нельзя? Так, что ли?
Именно так, кивнув, согласилась она, продолжая внимательно смотреть на него.
Хм снова с сомнением хмыкнул Чудилин, с трудом разгибаясь, мне бабушка в детстве про ангелов чего-то там рассказывала, я ещё не верил ей, смеялся. он испытующе посмотрел на девушку, эт что же это, неужто бабушка правду говорила?
Выходит, что так.
Может, и так, он застегнул ремень, да вот только она рассказывала мне про тех, что на небе живут, и с крылышками, он наградил её скептическим взглядом, а вот про таких, как ты, которые по земле шастают, она мне ничего не говорила. Ты что, здесь вроде как проездом, так что ли? И где твои крылья?!
Балбес ты, Андрей! Я здесь не проездом! Меня сюда ПОСЛАЛИ. Ангел в девичьем обличии укоризненно покачал головой.
И тут же обиженно-порывисто добавила:
И крылья у меня есть! Просто ты их не видишь. Не всякому дано.
Брови лейтенанта поползли вверх:
Послали? Кто?! И зачем?! И откуда ты знаешь, как меня зовут?
Затем и послали тебя от смерти спасать, стала терпеливо объяснять девушка, и почему твой Ангел-хранитель не должен знать твоего имени? Конечно, знаю! Я всё знаю.
Хм знает она всё послали её А там-то, на небе, тебе не сиделось, что ли? саркастически усмехнулся он.
Не сиделось, Ангел в девичьем обличии отвернулся и обиженно надул губки.
Почему?
Да потому! по всему было видно, что девушка явно теряет терпение, плохо за тобой следила, вот и отправили сюда, и, видя ошалелый взгляд лейтенанта, с надрывом добавила: в наказание, чтоб сама прочувствовала, каково это! Что, неужто не понятно?
Э-э. не совсем, растерянно пробормотал Чудилин, в голове у него был полный кавардак.
Девушка встала, поправила волосы, нашла свою шапку, надела её на голову и продолжила свою крайне занимательную лекцию:
У каждого человека есть свой Ангел-хранитель. Он должен хранить его на протяжении всей жизни. У кого-то получается, у кого-то не очень, она на пару секунд замолчала и исподлобья испытующе посмотрела на лейтенанта. Он слушал её, а в голове его суетливым, запутанным клубком бегали и метались мысли.
У меня, например, иногда вообще всё очень плохо получалось, с виноватыми нотками в голосе продолжила она, вот и получила наказание, она горестно вздохнула, и пригорюнившись, сосредоточенно замолчала, опустив глаза и разглядывая что-то у себя под ногами.
Во рту стало сухо «Она говорит, что ВСЁ знает. Всё?» Медленно, но верно, мысли в голове стали упорядочиваться, и, наконец, выстроились в довольно логичную цепочку. Но требовалось кое-что уточнить
Это когда ж у тебя плохо получалось-то? сглотнув, хрипло спросил Чудилин.
Ты ещё спрашиваешь? она сокрушённо покачала головой, а тот самый компрессионный перелом позвоночника, когда тебя весной сорок второго года сбили, ну, когда ты из-под опрокинувшегося при падении самолёта выкарабкивался, что, не в счёт? А контузии твои, ранения?
Играя желваками, Чудилин напряжённо молчал. Покусав свою пухлую нижнюю губку, Ангел продолжил безжалостно обвинять самого себя:
А сколько по моему недогляду досталось тебе в детстве? и загибая пальчики на левой руке, она принялась складывать свои промахи: в пять лет сотрясение мозга, в семь лет ты сломал руку, в одиннадцать попал в больницу с воспалением лёгких, в двенадцать чуть было не разбил себе голову, с размаху ударившись виском об бетонную тумбу, в тринадцать упал с дерева, и три месяца после этого провалялся в больнице, пальцы на левой руке у неё кончились, и на перешла на правую: в четырнадцать упал с велосипеда, да так, что после этого у тебя три недели голова болела, и это не считая вывихнутой руки у неё из глаз по щекам бежали тоненькие мокрые дорожки.
А когда эта самая война началась, так тут я вообще перестала справляться она всхлипнула, знаешь, сколько ты по госпиталям валялся?
Потемнев лицом, Чудилин упорно молчал, громко сопя и играя желваками.
А я знаю С точностью до дня! со слезами выкрикнула она, 384 дня! Больше года! А провоевал ты чуть больше месяца весной сорок второго, и четыре месяца в конце того же года, она виновато замолчала, а всё я, дура дурацкая она трагически взмахнула руками, тоже мне, Ангел-хранитель называется! И ничего-то у меня толком не получается горестно подытожила она, и тяжело вздохнув, повесила голову.
Горькая правда о причине всех несчастий, случавшихся с ним последнее время (да что там говорить, всю жизнь!), внезапно раскрылась перед лейтенантом Андреем Чудилиным. Он всё понял. Все эти маленькие и большие беды в его жизни имели, оказывается, исключительно простое объяснение.
Причина была одна: нерадивый Ангел-хранитель, неумеха, «двоечник».
И эта причина с мокрыми от слёз глазами и с поникшими плечами стояла сейчас перед ним и виновато шмыргала покрасневшим сопливым носом. Явно не по росту шинель висела мешком на маленьком, худеньком теле. Ростом девчушка явно не вышла метра полтора, не выше. И весу дай Бог, чтоб кило сорок набралось, да и то, вряд ли
Чудилин же стоял и молчал, не зная, как реагировать на внезапно обрушившуюся на него правду.
Девушка в очередной раз шмыгнула носом, зябко передёрнула плечами, и удручённо продолжила свой рассказ:
Мне даден срок один месяц. Его я должна провести рядом с тобой, вынося все тяготы, и охраняя при этом твою жизнь. И находясь при этом в человеческом теле, она подняла на него заплаканные глаза, правда, мне оставлена возможность заживлять раны в своём теле, даже смертельные. Ты это только что видел, она судорожно вздохнула, ну, и немного облегчать страдания тебе, вроде того, что я могу остановить кровь из твоей раны.
Ошарашенный такими подробностями из жизни ангелов, он какое-то время переваривал полученную информацию. А потом задал уточняющий вопрос:
А если тебе снарядом твою дурную башку оторвёт, неужели новая вырастет? сжимая кулаки, зловеще спросил Чудилин.
У неё задрожали, запрыгали губы, но она молча проглотила оскорбление, и вымученно улыбнулась:
Нет, не вырастет. Просто моя миссия закончится раньше срока.
И что потом? не унимался лейтенант.
Девушку такое обилие вопросов стало явно утомлять:
Ну чего ты ко мне пристал: что? Почему? она отвернулась от него и посмотрела вдаль, не знаю я! Мне не говорили! Сказали: срок месяц. И всё.
Чудилин стоял, сжимая и разжимая кулаки, и еле сдерживался, чтобы не разбушеваться. Девушка, как будто почувствовав нарастающий «девятый вал», опасливо отступила на пару шагов. Наконец, его прорвало, и на этот раз он разошёлся не на шутку:
Да ты! Ты! он тыкал в её сторону пальцем и никак не мог подобрать нужных слов, на языке вертелись только непечатности, Знаешь что?! Я! Бля! Шла бы ты!!! Откуда пришла! Или прилетела! Вали нафиг! Жил без тебя до сих пор, не тужил! Т-твою маковку!! Свалилась на голову, здрасте-пожалуста! Спасительница, бля! Сопливая! Ангел-хранитель, бля Одно название! Там, двоечница, ни хера не справлялась, так теперь сюда припёрлась! Здесь война, дура!! Здесь ты бессильна! Понимаешь?! Вали, я сказал!
Чудилин даже толкнул её в плечо, да так, что она, оступившись, чуть было не упала назад.