Каждый взял по колоде и начал сдавать. Вскоре вышли две восьмерки.
Гав-гав, сказала миссис Рэттери, сгребая карты.
Другая пара.
Гав-гав, сказала миссис Рэттери. Знаете, вы играете без души.
А, сказал Тони, кудах-тах-тах.
И немного погодя снова:
Кудах-тах-тах.
Не глупите, сказала миссис Рэттери. Тут не пара
Когда Альберт пришел задернуть занавески, они еще играли. У Тони осталось всего две карты, которые он перевертывал без конца, миссис Рэттери пришлось разделить свои они не умещались в одной руке. Заметив Альберта, они прекратили игру.
Что он мог подумать? сказал Тони, когда лакей ушел.
(«Это ж надо, мальчонка наверху мертвый лежит, а он сидит и кудахчет, точно курица», докладывал Альберт.)
Пожалуй, не стоит продолжать.
Да, игра не очень интересная. Подумать только, что вы других игр не знаете.
Она собрала карты и принялась разбирать их по колодам. Эмброуз и Альберт принесли чай. Тони посмотрел на часы:
Уже пять. Шторы задернуты, поэтому не слышно, как бьют часы. Джок, должно быть, уже в Лондоне.
Миссис Рэттери сказала:
Я б не отказалась от виски.
Джок никогда не бывал у Бренды в квартире. Она находилась в огромном, безликом доме, типичном для этого района. Миссис Бивер горько оплакивала потерю площади, занятой лестничными пролетами и пустым, вымощенным плитками холлом. Швейцара в доме не имелось, три раза в неделю приходила уборщица с ведром и шваброй. На табличке с именами жильцов значилось, что Бренда дома. Но Джок не очень-то этому поверил, зная, что не в характере Бренды, уходя и приходя, переворачивать табличку. Квартира оказалась на третьем этаже. После первого пролета мрамор сменил вытертый ковер он лежал здесь еще до реконструкции, предпринятой миссис Бивер. Джок нажал кнопку и услышал, как за дверью зазвонил звонок. Однако к двери никто не подошел. Было уже начало шестого, и он не рассчитывал застать Бренду. Он еще дорогой решил, что зайдет для очистки совести в квартиру, а потом отправится в клуб и оттуда позвонит друзьям Бренды, которые могут знать, где она. Он позвонил еще, уже по инерции, немного подождал и собрался было уйти. Но тут отворилась соседняя дверь, и из нее выглянула темноволосая дама в алом бархатном платье; в ушах ее качались огромные серьги восточной филиграни, утыканные тусклыми дешевыми камнями.
Вы ищете леди Бренду Ласт?
Да. Она ваша подруга?
И еще какая, сказала княгиня Абдул Акбар.
В таком случае не скажете ли вы, где я могу ее разыскать?
Она должна быть сейчас у леди Кокперс. Я как раз туда еду. Ей что-нибудь передать?
Нет, лучше я сам туда поеду.
Хорошо, тогда подождите пять минут, поедем вместе. Входите.
Единственная комната княгини была обставлена разношерстно и с подлинно восточным презрением к истинному назначению вещей: сабли, призванные украшать парадные одеяния мавританских шейхов, свисали с реек для картин, молитвенные коврики были раскиданы по дивану, на полу валялся настенный бухарский ковер, а трельяж был задрапирован шалью, изготовленной в Иокогаме на потребу иностранным туристам; на восьмиугольном столике из Порт-Саида стоял тибетский Будда светлого мыльного камня, шесть слоников слоновой кости бомбейского производства выстроились в ряд на батарее. Другие культуры были, в свою очередь, представлены набором лаликовских[18] флакончиков и пудрениц, сенегальским фаллическим фетишем, голландской медной миской, корзинкой для бумаг, склеенной из отлакированных акватинт, страхолюдиной-куклой, полученной на праздничном обеде в приморском отеле, десятком оправленных в рамки фотографий самой княгини, затейливой мозаикой из кусочков раскрашенного дерева, изображающей сцену в саду, и радиоприемником в ящике мореного дуба стиля Тюдор. В такой крохотной комнате все это производило сногсшибательное впечатление. Княгиня села к зеркалу. Джок пристроился на диване, за ее спиной.
Как вас зовут? спросила она через плечо.
Он назвался.
Ну конечно, я слышала о вас в Хеттоне. Я была там в позапрошлый уик-энд такой причудливый старинный дом.
Пожалуй, лучше я вам скажу. Сегодня утром там произошло ужасное несчастье.
Дженни Абдул Акбар крутанулась на кожаном стуле, глаза ее расширились от ужаса, рука взлетела к сердцу.
Скорей, шепнула она. Говорите. Я этого не перенесу. Смерть?
Джок кивнул.
Их маленького сына лягнула на охоте лошадь.
Малютку Джимми.
Джона.
Джон умер. Какой кошмар
Но ничьей вины тут нет.
Нет-нет, сказала Дженни. Вы ошибаетесь. Это моя вина. Я не должна была к ним ездить Надо мной тяготеет страшное проклятие. Повсюду, где бы я ни появилась, я приношу горе Ведь умереть должна была я. Я не посмею смотреть им в глаза. Я чувствую себя убийцей загублено такое славное юное существо.
Послушайте, знаете ли, не стоит так себя настраивать.
И это уже не в первый раз всегда, повсюду меня преследует безжалостный рок О господи, сказала Дженни Абдул Акбар, за что ты так караешь меня?
Она удалилась из комнаты, оставив его одного, идти ей, собственно, было некуда, кроме как в ванную. Джок сказал через дверь:
Мне пора ехать к Полли, сообщить Бренде.
Подождите минутку, я поеду с вами.
Из ванной она вышла, несколько взбодрившись.
Вы на машине, спросила она, или вызвать такси?
После чая наведался мистер Тендрил. Тони ушел с ним в кабинет, и они просидели там с полчаса. Возвратившись в библиотеку, он налил себе миссис Рэттери не дала унести поднос виски с имбирным лимонадом. Миссис Рэттери снова взялась за пасьянс.
Нелегкий разговор? спросила она, не поднимая глаз.
Не то слово. Он быстро выпил виски и налил себе еще.
Принесите и мне рюмку, ладно?
Тони сказал:
Я, собственно, хотел только поговорить с ним о похоронах. А он пытался меня утешать. Крайне мучительно В конце концов, в такое время меньше всего хочется беседовать о религии.
Некоторые это любят, сказала миссис Рэттери.
Конечно, начал Тони, немного помолчав, когда нет своих детей
У меня два сына, сказала миссис Рэттери.
Вот как? Извините, пожалуйста, я не знал мы так мало знакомы. Как некрасиво вышло.
Да ладно. Это не только вас удивляет. Я с ними не так уж часто вижусь. Они где-то в школе. Прошлым летом я водила их в кино. Они довольно большие. Один, мне кажется, будет красавцем. У него отец красивый.
Четверть седьмого, сказал Тони. Джок, наверное, уже ей сообщил.
У леди Кокперс собрались все свои: Вероника, Дейзи, Сибил, Суки де Фуко-Эстергази и еще человек пять гостей исключительно дамы. Они пришли погадать у новой предсказательницы миссис Норткот. Открыла ее миссис Бивер: с каждых пяти заработанных по ее рекомендации гиней миссис Бивер брала два фунта двенадцать шиллингов комиссионных. Миссис Норткот предсказывала судьбу по новейшему методу читала по стопам ног. Дамы с нетерпением дожидались своей очереди.
Это же надо, сколько времени она возится с Дейзи.
Она очень дотошная, сказала Полли, и потом, это щекотно.
Немного погодя Дейзи вышла.
Ну как? спрашивали дамы.
Ничего не стану говорить, не то все испорчу, сказала Дейзи.
Они кинули карты, чтобы установить очередность. Идти выпало Бренде. Она прошла в соседнюю комнату там на стульчике подле кресла сидела миссис Норткот. Миссис Норткот была затрапезного вида пожилая тетка с претензиями на изысканное произношение. Бренда села, сняла туфлю и чулок. Миссис Норткот положила ногу Бренды себе на колено, многозначительно уставилась на нее, потом приподняла ступню и принялась водить серебряным карандашиком по линиям. Бренда блаженно пошевелила пальцами и приготовилась слушать.
В соседней комнате говорили:
А где сегодня мистер Бивер?
Улетел с матерью во Францию смотреть образцы новых обоев. Бренда весь день места себе не находит боится, как бы самолет не разбился.