Рядом остался только один человек, который называл себя моим импресарио.
Завтра вам позвонит одна моя хорошая знакомая, я организовал встречу с одаренными детьми, юными художниками.
Но что я могу им рассказать? недоумевала я, по-прежнему чувствуя себя самозванкой в серебряном платье.
Не скромничайте, Инга Николаевна, блеснул из темноты улыбкой знакомый. Вам определенно есть что рассказать детям, для этого у вас есть все и талант, и опыт.
Я хотела сказать "вы мне льстите", но подумала, что эта фраза может обидеть моего названного импресарио и спросила:
А куда мы идём?
Хороший вопрос, снова блеснула улыбка в темноте. Хочу вас кое с кем познакомить
Помолчав несколько секунд, он добавил:
С очень полезным человеком.
Мы вышли из темноты на ровную асфальтовую дорожку, освещенную с обеих сторон причудливыми фонарями.
Она вела к большому красивому дому из красного кирпича, похожему на замок и отгороженному от всего мира непроницаемыми воротами.
Мой знакомый нажал кнопку звонка и предстал перед зорким глазом системы видеонаблюдения.
Алмаз, я, как и обещал, сегодня с гостьей, сказал он, имея в виду, очевидно, меня.
Створки ворот расступились перед нами.
У порога нас приветствовали каменные сидящие львы и приглашали присесть каменные скамейки в форме такс, но нам было не до этого, нас ждал хозяин.
Дверь открыла женщина, красивая цыганка где-то моего возраста в бирюзово-золотистом платье и таком же головном уборе, отдаленно напоминавшем корону.
Проходите, сказала она тоном, который нельзя было назвать ни доброжелательным, ни приветливым.
Мы последовали за ней мимо таких же, как во дворе, скамеек-такс и канделябров в просторный зал, в центре которого в кресле, похожем на трон, восседал цыган лет пятидесяти-пятидесяти пяти. Если бы он был животным, то, вероятно, львом. Огромным чёрным львом.
За ним стоял молодой мужчина с волнистыми светло-золотистыми волосами и решительным профилем индейца. Загорелый, с голубыми глазами и сильным телом, он был почти раздет, не считая набедренной повязки из ярких цветов и ожерелья из них же на шее.
Молодой мужчина был красив, но не слащав, весь его вид выражал спокойное достоинство и некичливое благородство.
Это Инга, она и найдёт разгадку, сказал мой знакомый.
Чёрный лев одобрительно кивнул и прорычал:
А я цыганский барон, а это кивнул на блондина Мой старший сын Илалий
Я ждал вас, протянул мне руку Илалай. Пойдёмте со мной, я покажу вам удивительное место
Я не успела дотронуться до протянутой мне ладони, потому что в зал шумно ворвались цыгане в разноцветных нарядах, они подхватили, закружили меня, они танцевали и пели, пели и танцевали, пока я не проснулась.
2
Моя жизнь всегда казалась мне достаточно насыщенной и яркой, но теперь её затмили какие-то сны, в которых я проживала совершенно иную жизнь.
Странно, я никогда не хотела стать известной художницей. Вот автором бестселлера это да, на худой конец была бы рада, если бы моя статья стала победила в каком-нибудь крутом журналистском конкурсе, но о том, чтобы писать картины, я никогда не думала, хотя, помнится, в школе неплохо рисовала, а в вузе я даже делала забавные рисунки для нашей факультетской газеты, выходившей в одном экземпляре, но
Через час я обнаружила себя сидящей за столом на кухне с остывающим кофе. Тишина. Только тикают часы. Только они и знают, какое решение верное. " А есть ли верное решение? А, может быть, оба решения верны или оба неверны", выбрались сомнения из углов и нагло расхаживали по квартире.
Макс с детьми очень кстати отправились в парк кататься на каруселях. Саша обожает проводить время на колесе обозрения, говорит, это помогает ей увидеть ситуацию отстраненно, с высоты.
" Мурр", нарушил тишину, запрыгнул на колени Клепа.
Когда Саша подобрала его на улице год назад, он был совсем не таким пушистым и далеко не таким белым. Свалявшийся грязный мех не давал распознать в блохастике роскошного котяру, глаза его гноились
Кто мог выкинуть такого прекрасного кота? недоумевала Саша. Смотрите, у него же разноцветные глаза. Оставим его, а?
Кот жмурился, не давая нам с Максом рассмотреть свою особенность, но дело было не в ней.
Мы недавно оплакали Сомса, и маленький пушистик пришёл туда, где горевали о коте. А, может, в нем была душа нашего Сомса? Мне кажется, у кошек тоже есть душа, хоть кто-то и скажет, что все это ересь. Возможно, не такая, как у людей иная, кошачья, но душа.
Макс сказал свое мужское слово: котенок остаётся, я, конечно, не возражала, а Саша с Фимой так и вовсе захлопали в ладоши, и Клепа остался.
Сейчас он настойчиво просил, чтобы ему почесали за ушком, и я, конечно же, не могла отказать любимцу в этой маленькой просьбе.
"Мур, сказал он благодарно и встрепенулся. В двери повернулся ключ, послышались топот ног и голоса любимых людей, а я, напротив, отпустив кота к ним на встречу, поспешила на улицу под недоуменными взглядами всех, включая Клепу.
Я могла бы, конечно, солгать, что мне срочно нужно бежать куда-то по делам, но в доме, где все в той или иной степени умеют читать мысли, я почти разучилась лгать разве что самой себе.
Обманывать себя гораздо проще, но я намеревалась разоблачить себя-обманщицу и знала, что мне поможет в этом.
3
Первые разноцветные листья, предвестники Большого Листопада, кружили медленно, как во сне.
Сны и явь спуталась в моём подсознании, и я, как паучок, раскачивалась на этих качелях.
Они поскрипывали в такт моим сомнениям.
Да, качели были настоящими
Вот уж не думала никогда, что могу потерять хотя бы на время сцепление с реальностью.
Я отпустила качели в свободный полет без меня и направилась в кирпичного цвета с зелёной крышей кабину-кассу, которая скоро опустеет, когда придут дожди и холода. А пока я купила один билет, уселась одна в кабинку на четверых, пристегнувшись цепочкой, как требовали того правила безопасности.
Прежде я никогда не боялась высоты, но здесь меня немного замутило.
Может быть, Саша час с лишним назад уже нашла здесь все ответы на все вопросы, и мне ничего не осталось только ярко седеющие верхушки деревьев и крыши.
Мне всегда нравилась их неоднородность в нашем и без того холмистом почти южном городе.
Зелёные-красные, жёлтые, они, кажется, соревновались разноцветием с самой Осенью. Впрочем, как и она, город уважал и сдержанно-асфальтовую палитру, иногда отметал чувство меры, как художник в поиске новых средств, которые помогут, наконец, создать шедевр.
Со скрипом карусель остановилась. Я снова на земле, и я знаю теперь, что мне делать, куда мне идти.